Политический дневник

26.12.[1936]

Праздники. Давно собирался почитать переписку Козимы В[агнер][457 - Вагнер, Козима (нем. Cosima Wagner, 1837–1930) – вторая жена Рихарда Вагнера, с 1883–го по 1906 г. руководила Байрейтским (Вагнеровским) фестивалем. Ее дочь Ева в 1908 г. вышла замуж за Хьюстона Стюарта Чемберлена.] с [Х. С.] Чемберленом[458 - Чемберлен, Хьюстон Стюарт (1855, Саутси – 1927, Байрейт) – английский писатель и мистик. Один из основоположников расизма. Горячий поклонник творчества Р. Вагнера и автор ряда музыковедческих работ по его операм. В 1908 г. Х.С. Чемберлен женился на дочери композитора, Е. Вагнер, и переселился из Англии в Германию. В годы Первой мировой войны выпустил большое количество литературы, в которой выступал с откровенно прогерманских позиций. Основной историко-философский труд Х.С. Чемберлена – «Основы XIX столетия» (тж. встречается перевод «Основания XIX столетия»). В ней Х.С. Чемберлен рассматривает влияние культуры на характер народов и выступает резко против «смешения» «благородных» (европейской) и «неблагородных» (азиатской, негроидной и семитской) рас. (См. подробнее Артамошин С.В. Указ. соч. С. 44–50)]. Эта общность переживаний захватывает, преданность Ч[емберлена] Байрейту – олицетворение наивысшей человеческой благодарности. Снова я столкнулся с байрейтской проблемой, которая так сильно занимает нас, и в особенности нашу молодежь. Фюрер распорядился всячески поддерживать Байрейт. Подобно тому, как Вагнер стал для Чемберлена «солнцем его жизни», Вагнер «пробудил» молодого Адольфа Гитлера. Темперамент, внезапность и страсть роднят их. Подобно тому, как Ч[емберлен] обязан Байрейту наиболее важным опытом своей жизни, так же и фюрер отдал Вагнеру долг благодарности – от своего имени и от имени всей Германии. Байрейт остается местом паломничества для многих – для тех, кто стремится вырваться из власти будней, устремляясь к иным берегам.

И все же! Прошло почти 50 лет, то были годы, потрясшие мир до самого его основания. И потому попытка объявить все без исключения произведения Вагнера в равной мере вечными наталкивается на все более явное сопротивление. Несколько слов, сказанные мною в «Мифе» с намерением указать на это обстоятельство, вызвали недовольство публики – однако я прихожу к выводу, что эти несколько слов являются лишь одной из форм выражения ощущений более общих.

Вся переписка пронизана заботой о «Тангейзере»[459 - Опера Р. Вагнера.] и любовью к нему. Мы вновь слушали оперу в Веймаре по случаю 10–летия съезда партии 1926 г. Обычно я всегда уходил после 2–го акта; на сей раз все остались до окончания представления. Ощущение после: сопереживать происходящему на сцене более невозможно! Я заметил: «Всякая попытка дать [происходящему на сцене] исключительно художественную трактовку оказывается нежизнеспособна, этика этого произведения, столь мощная, чужда нам настолько, что диссонанс становится прямо – таки вопиющим». Абсолютность контрастов вызывает сегодня не ощущение драматизма, но театральности и несоответствия действительности. Выпустивший зеленые листья кривой посох – чудо[460 - Речь идет об эпизоде из третьего акта оперы: посох в руках папы римского пустил свежие побеги, что знаменовало прощение Богом грешника Тангейзера.], но в наши дни оно производит гнетущее впечатление. Раскаяние рыцаря Тангейзера, его повествование о Риме не трогают нас. Все это стало ныне столь заметным, что чудодейственный по сути 2–й акт не в силах перевесить прочие недостатки.

Я говорю себе: справедливо ли требовать даже от самого большого гения незыблемости всего того, что ему довелось создать? Вечны ли все творения Гёте или Шиллера? Шопенгауэра[461 - Шопенгауэр, Артур (нем. Arthur Schopenhauer, 1788–1860) – знаменитый немецкий философ.]?

Я не могу сделать исключение и для Вагнера. Байрейт проявил бы мудрость, признав это, однако госпожа Винифред[462 - Вагнер, Винифред (нем. Winifred Wagner, 1897–1980) – невестка Рихарда Вагнера, близкая знакомая Гитлера, член НСДАП с 1926 г., с 1930–го по 1944 г. руководила Байрейтским фестивалем.], которая позволила себе встать на путь ереси, нажила врагов в лице семьи В[агнеров]. Двери виллы Ванфрид[463 - Дом Р. Вагнера в Байрейте.] для нее закрыты. (То есть Даниэла. Ева[464 - Речь о дочерях Козимы Вагнер (и падчерицах Р. Вагнера) Даниеле фон Бюлов (нем. Daniela von B?low, 1860–1940) и Еве Чемберлен (англ. Eva Chamberlain, 1867–1942), конфликтовавших с Винифред Вагнер.] тоже?) Уже некоторое время тому назад ко мне из Байрейта поступали жалобы: почему Ницше выдвигают сегодня на передний план – не удар ли это по Вагнеру?

Такого рода недовольство можно обнаружить и в упомянутой мною переписке. Козима В[агнер] называет Н[ицше] «то ли монстром, то ли умалишенным». Ч[емберлен] незамедлительно обнаруживает в Н[ицше] патологическое. Что до Г[енриха] ф[он] Штейна[465 - Штейн, Генрих фон (нем. Heinrich von Stein, 1833–1896) – немецкий философ, был воспитателем юного Зигфрида Вагнера (нем. Siegfried Wagner, 1869–1930), сына композитора.], то Ч[емберлен] считает, что одно решение последнего «взять на себя воспитание Зигфрида» «имеет важность большую, нежели все труды Н[ицше] вместе взятые». Интересно, что 9.III.1901 (!) Ч[емберлен] пишет Козиме: «Должен вам признаться, что с Н[ицше] я совершенно не знаком». Ясно, что Ч[емберлен] воспринимал всякого противника Вагнера как своего личного врага. Великолепное свидетельство непоколебимой верности представителя свиты [своему кумиру], но это ясно показывает, что и великие пребывают во власти эпохи. В прошлом В[агнер] как художник победил Н[ицше]. Он собрал вокруг себя наиболее развитых людей тогдашней индустриальной эпохи, аудитория, на которую, в свою очередь, рассчитывал и Н[ицше]. Это обстоятельство, а не только головные боли, привело Н[ицше] в состояние отчаяния. Спровоцировало ожесточение и послужило поводом для несправедливых нападок. Против всех. В наши дни немецкий дух, достигнув новой ступени развития, восстанавливает справедливость. Н[ицше] не капитулировал, и поэтому понятно, что такие фигуры, как Тангейзер и Парцифаль, должны были быть ему не по душе. «И ты, и ты, побежденный»[466 - Строка из стихотворения Ф. Ницше «К Рихарду Вагнеру».]. И поэтому Н[ицше] входит в число великих пророков, сегодня у него есть та аудитория, которую он когда – то напрасно искал. То, что было обусловлено эпохой в нем самом, что являло собой чужеродный пафос – уходит.

Сегодня оба бессмертны для нас; наши деды спорили до хрипоты, однако это означает, что спор между вагнерианцами и ницшеанцами следует признать оправданным. Байрейту придется приспособиться терпеть присутствие Ницше и, более того, признать его заслуги. Поэтому в этом году на заседании деятелей культуры, прошедшем в рамках съезда партии, я назвал имена трех духовных пионеров национал – социализма: Ницше, Вагнер, Лагард. Именно в такой последовательности, ибо В[агнер] уже пережил свой триумф.

Переписка содержит множество интересных фактов, меня «зацепила» история написания «Оснований». Произведение возникло благодаря «случаю». Брукман[467 - Брукман, Хуго (нем. Hugo Bruckmann, 1863–1941) – немецкий издатель, активно поддерживал Гитлера в первые годы после возникновения НСДАП.] предложил Ч[емберлену] написать что-нибудь о 19 веке. И того внезапно осенила идея – великий план!

Так Ч[емберлен] стал куда более истым немцем, нежели миллионы прочих, ползающих на коленях перед Римом или евреями; письма Козиме – нежное, чудесное свидетельство внутреннего величия мужчины и человека, которому мы обязаны столь многим. Я имел возможность навестить больного после 1925 года, но не решился на это, так как подобный шаг показался мне тогда профанацией – производить впечатление любопытного я не хотел, к тому же я был для него посторонним. – В тюрьме – по настоянию того же Брукмана – я написал краткую рецензию на его труды. Незадолго до выхода работы в свет он скончался. Байрейт потерял величайшего своего сына. Его переписке с Козимой я отвел особое место в моей библиотеке и еще не раз буду к ней обращаться.

1937 год

8.1.[1937]

Поведение д[окто]ра Лея, который на протяжении месяцев пытается посредством скандального нарушения подписанных договоренностей уклоняться от исполнения своих обязательств, усиливает мое беспокойство: мощный рывок Германии может оказаться сведенным на нет в результате мелочного тщеславия отдельных лиц. Я недвусмысленно изложил свою точку зрения в письме, адресованном Лею, а также сказал вчера Гессу, что использование финансового давления, пусть лишь однажды, ознаменовало бы собой конец наших принципов[468 - Из-за разногласий в вопросах руководства национал – социалистическим обществом культуры Лей в конце 1936 г. существенно сократил его финансирование. Подробнее см. Bollmus, указ. соч., стр. 98–101.]. Эти переживания нашли отражение в отдельных выступлениях – я настаиваю на приверженности принципам; следствием этой твердости стало рождение плана, к осуществлению которого я уже приступил: «Миф» – это не что иное как содержание, ныне же пришло время созидать и обосновывать форму, требовать соблюдения дисциплины и жесткого порядка, ведя борьбу во всех направлениях. Без дисциплины люди, одержимые честолюбием и занимающие посты, не отвечающие уровню их личной зрелости, станут лишь бесцельно суетиться. Здесь должно действовать правило: лучше пусть один пойдет ко дну, нежели законность покинет пределы этого мира.

Так возник конструкт: I. тотальный характер национал – социализма, II. политическая, III. художественная, IV. научная, V. религиозная формы, VI. национал – социализм как самобытное явление, как воплощение, как будущее.

Каждая глава содержит экскурс: например, Мёллер в[ан] д[ер] Брук[469 - Мёллер ван ден Брук, Артур (нем. Arthur Moeller van den Bruck, 1876–1925) – немецкий историк культуры, публицист националистического толка. Его главный труд, вышедший в 1923 г., назывался «Третий рейх» («Das dritte Reich»).], О[тмар] Шпанн как пример заблуждений; Барлах[470 - Барлах, Эрнст (нем. Ernst Barlach, 1870–1938) – немецкий скульптор и художник, в 1937 г. несколько сотен его работ были отнесены к «дегенеративному искусству» («Entartete Kunst»), ему было запрещено участвовать в выставках.] и Петерсен[471 - Петерсен, Вильгельм (нем. Wilhelm Petersen, 1900–1987) – немецкий художник, член НСДАП, в 1938 г. получил профессорское звание, хотя и не имел высшего образования.] как антиподы в искусстве; холизм, Ницше, Вагнер как исследовательские проблемы; Лютер[472 - Лютер, Мартин (нем. Martin Luther, 1483–1546) – христианский богослов, инициатор Реформации.] и Экхарт[473 - Майстер Экхарт (нем. Meister Eckhart, ок. 1260 – ок. 1328) – знаменитый средневековый немецкий теолог и философ.] как религиозные искатели; Фридрих II[474 - Фридрих II (Фридрих Великий, нем. Friedrich II., 1712–1786) – прусский король с 1740 г., за годы правления вдвое увеличил территорию Пруссии, был поборником армейской дисциплины, насаждавшейся самыми жесткими методами.], Генрих I[475 - Генрих I (нем. Heinrich I., ок. 876–936) – первый король Восточно – Франкского королевства, существенно расширивший его территорию.] и т. д. как воплощение дисциплины власти, целеустремленности.

Работать над этим – если бы только я имел покой, вместо того чтобы тратить 60 % своего времени на общение с близорукими крохоборами, которые отвечают за исполнение дел, о глубоком смысле которых они не имеют ни малейшего понятия.

+

Гога провел несколько дней в Мюнхене, он питает самые лучшие надежды. Правительство предложило ему министерский пост: Гога направил их к королю. Тот же опять медлит: он предпочел бы обойтись без сильных людей. Вайда устроил бы его – но за ним нет никого, по этой причине Гоге не по душе его окружение. По поручению Михайлеску[476 - Возможно, имеется в виду Михаил Маноилеску, см. запись от 17.9.1936.] здесь был Димитреску[477 - Неустановленное лицо.] с письмом от М[аноилеску]. После этих событий Вайда стал позиционировать себя как человека, за которым определенно будущее, и прочить М[аноилеску] в министры иностранных дел! М[аноилеску] беседовал с королем о моем визите: король охотно пригласил бы меня в ранге «выдающегося представителя заруб[ежья]», то есть как неофициальное лицо, иное пока не является само собой разумеющимся. Я пока испытываю определенную долю скепсиса, однако когда Кароль увидит, что настроения народа становятся все более определенными, он, руководствуясь собственными интересами, сделается достаточным оппортунистом, чтобы уступить.

Представитель Гоги Деляну договорился о том, что мы получим 100 000 тонн кукурузы и 60 000 тонн…[478 - Пропуск в оригинале.] Пройдут переговоры о поставке до миллиона тонн пшеницы – оплата только в марках. Если это осуществится, то В[нешне]п[олитическое] в[едомство] спасет Германию от крайней нехватки хлеба. Геринг недавно заметил мне: «что до зерна, то мы на мели, и если вы можете помочь нам с Румынией, был бы вам очень признателен. Я знаю, что посредством личных отношений часто можно достичь большего, нежели посредством официальных усилий».

В ближайшие дни Маллетке едет в Болгарию, чтобы договориться об аналогичных поставках; одновременно он посетит и Венгрию.

18.1.[1937]

Несколько дней назад, когда я после собственного дня рождения – это было 13–го – в очередной раз обедал у фюрера, разговор зашел о церковных делах. Присутствовавший там Керрл воспользовался случаем, чтобы при всех пожаловаться на гауляйтера Рёвера в связи с указом о распятии (при поддержке д[окто]ра Г[еббельса]). Фюрер отмахнулся: масштабность задуманного не исключает тактических ошибок. Если проследить за ходом великой битвы в замедленном просмотре, то можно обнаружить многое, что могло бы быть сделано лучше, по сравнению с тем, как это было реализовано на практике. Волнение по поводу таких неизбежностей, по его словам, ощутимо присутствует в министерствах, но никак не на переднем крае [этой битвы]. Одна из сторон возмущается нападками в адрес священников: с каких это пор на войне выстрелы стали прерогативой одного из противников?! Это нельзя воспринимать чересчур трагично. Великая борьба за абсолютный приоритет государства перед церковью продолжается, мы должны продолжить борьбу великих императоров с папами и доведем ее до конца. В случае проявления церковью непокорности мы станем размышлять лишь над тактикой, но не над самим желанием ее подавить: намерены ли мы перерезать одну артерию за другой либо вести открытую борьбу. Церковь постепенно утрачивает власть над умами во всем мире: в Испании целый народ – не только большевики – стоит на антицерковных позициях. В России церковь побеждена. Церкви не имеют более ничего общего с религией, но лишь используют веру исключительно с целью укрепления власти.

Керрл лепетал что-то о «сохранении церквей и их использовании против священников», на что фюрер заметил: Как по-вашему, мы пришли к власти при участии церкви или без оного? – И еще, Керрл, пользуемся ли мы сегодня большей поддержкой народа, чем раньше? – Керрл: Раньше поддержка была большей. – Фюрер: Ну, Керрл, не сходите с ума. – Затем он долго говорил о церковных вопросах.

«Рейхсминистр по делам церкви» был совершенно раздавлен. Все происходящее свидетельствовало о том, что он даже отдаленно не осознает сути стоящей перед ним задачи: нас не интересует «прирученная церковная власть», нас интересует господство национал – социалистического государства над церковью. Если человек со столь незрелым мировоззрением рвется к должности, до которой он не дорос, это оборачивается против него. Его «политику», вскормившую бесцеремонность «церковных комитетов», разнесли, таким образом, в пух и прах. То, что все это произошло с Керрлом в моем присутствии, было ему, без сомнения, особенно неприятно.

Фюрер рассказал поучительную историю по поводу праведного гнева. «Розенберг и я», сказал он со смехом, «как – никак толерантные люди, праведную ненависть священника в адрес другого лица нам не понять». Недавно я навестил аббата Шахляйтнера (наказанного кард[иналом] Фаульхабером)[479 - За поддержку НСДАП Шахляйтнеру было запрещено выполнять свои церковные обязанности.] на смертном одре. Слабым, но вместе с тем исполненным ненависти голосом он изрек: земной суд кардинала уже не настигнет, однако я надеюсь, что суд небесный воздаст ему по заслугам…

+

16.7. большая встреча в Липпе. Лемго[480 - Город в округе Липпе в Северной Вестфалии.] присвоил мне звание почетного гражданина, что означает дальнейшее укрепление связей с гау Вестфалия – Норд, где «заседает» епископ Клеменс Август[481 - Гален, Клеменс фон (нем. Clemens August Graf von Galen, 1878–1946) – епископ Мюнстера с 1933–го по 1946 г. Открыто конфликтовал с нацистами и критиковал «Миф XX столетия».]. Меня порадовал один ценный подарок: оригинал протокола суда над ведьмами за 1666 год.

20.1.[1937]

Из Родезии пришло письмо от Даттона, секретаря тамошнего правительства. Он пишет о том, что просил д[окто]ра Олдхэма[482 - Олдхэм, Джозеф (англ. Joseph Houldsworth Oldham, 1874–1969) – шотландский миссионер, деятель экуменистического движения, автор книги «Христианство и расовая проблема» (Oldham, John H. Christianity and the race problem. London, 1924).] сообщить мне, когда тот прибудет в Г[ерманию], чтобы нанести мне визит. Дело в том, что в свое время в Нюрнберге я интересовался у Даттона, каким образом возможно на предстоящем Всемирном протестантском конгрессе предотвратить бесполезные нападки в наш адрес. Д[аттон] знаком с доктором О[лдхэмом], он поговорил с ним, и тот без долгих размышлений заявил о своей готовности навестить меня. O[лдхэм] написал много работ (о расе и христианстве, черных и белых в Африке), он известная фигура в мировом протестантском движении. Мы едва ли достигнем принципиального согласия, однако важно продемонстрировать ему деловой стиль мышления и ближе познакомить с Г[итлер]ю[генд]ом, дабы он почувствовал, сколь сильно отличается новая атмосфера от затхлости миссионерства. Трезвые размышления немцев и британцев над вопросами целесообразности – вот с чем его следует ознакомить.

Когда наши «братские советы»[483 - Неформальные объединения для коллегиального управления делами протестантских общин при национал – социализме.] услышат об этом, они будут вне себя от ярости.

12.2.[1937]

Извечная ленность стала причиной перерыва в записях. Поэтому опишу минувшие события лишь кратко.

Премьер – министр Афганистана побывал у меня с прощальным визитом. Участливо благодарил за большую поддержку: без моей помощи и помощи моих людей все бы, пожалуй, увязло в ведомственных дрязгах. Он просит меня содействовать в решении вопросов, остающихся открытыми; дни, проведенные в Берлине, навсегда останутся в его памяти. – Я передал ему от имени фюрера «написанную» им лично картину с автографом в красивой серебряной рамке. Он благодарил за подарок и просил меня в конфиденциальной беседе сообщить фюреру: Афг[анистан] вынужден осторожно лавировать между Р[оссией] и Индией, но дивизию, которую сформирует Г[ермания], надлежит рассматривать как часть н[емецкой] армии.[484 - См. подробнее Тихонов Ю. Афганская война третьего рейха. НКВД против абвера. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003.]

Культурное соглашение также лишено недостатков, мы можем быть вполне довольны. Тем более что московские бандиты приступили к взаимному истреблению, поэтому в будущем в советской стране не исключены волнения.

Румыния по итогам заключения югосл[авско] – болгарского пакта попала в ситуацию, где ей снова предстоит определяться. Гога сообщил, что Кароль в случае занятия открытой прогерманской позиции боится нападения русских. Несколько дней назад я просил Геринга побудить югославов к оказанию нового давления на Бухарест, что и должно теперь произойти. Мы готовы оказать всяческую поддержку, если Румыния присоединится к немецкому блоку. Недавние откровения Шебы[485 - Шеба, Ян (чех. Jan ?eba, 1886–1953) – чешский дипломат, посланник в Белграде, автор книги «Россия и Малая Антанта в мировой политике» (?eba, Jan. Rusko a Malа dohoda v politice svetovе. Praha, 1936).] в вышедшей из – под его пера книге являются достаточным поводом, чтобы и далее способствовать изоляции Чехии. Остается непонятным, как у чешского посланника, опирающегося на официальную поддержку, хватило ума критиковать Румынию и Польшу. Своих «союзников». Обстановка в Праге – скрежет зубов. Здешний посланник во время дипломатического приема у фюрера битый час не отходил от меня. Ему 62 года, цель его жизни, по его словам, примирить Г[ерманию] и Ч[ехословакию]. Он дает слово чести, что наши данные по русским аэродромам неверны. «Я: “Ваше пр[евосходительство], я не сомневаюсь в Вашей честности, но все ли сведения из Праги вы получаете?” Мастны: “Ах, это то, что мне приходится слышать постоянно. Как частное лицо, как Мастны, могу вам сказать, что со многим не был согласен и приложу все силы к выстраиванию хороших отношений; возможно, и эта беседа сделает свое дело”».

Позавчера я передал содержание беседы фюреру; он рассмеялся. Такая же реакция последовала на статью Ллойда Джорджа, который пытается представить сталинские убийства как разумную чистку: англичане старательно искали повод завуалировать свою просоветскую политику. А[нглия] действовала в высшей степени необдуманно, пытаясь на протяжении последних лет усидеть на всех стульях сразу. Достаточно упомянуть Абиссинию, теперь Испания. И вот, вместо того чтобы присоединяться к Г[ермании] и Японии, они оказывают поддержку Москве.

Несколько дней назад меня посетил профессор Коньи[486 - Коньи, Джулио (ит. Giulio Cogni, 1908–1983) – итальянский писатель и расовый теоретик, автор книги «Расизм» (Cogni Giulio. Il razzismo. Milano, 1936).] из Милана, который написал очень хорошую книгу о расовом вопросе. Он долго беседовал с Муссолини. М[уссолини] понимает теперь значение проблемы, он выяснил, что в Северной и Центральной части Италии почти 50 % детей имеют светлый тип кожи. – Я заметил, что любая нация нуждается в экстремальных примерах, это позволяет постичь всю глубину вопроса: у нас евреи, у итальянцев абиссинцы.

К[оньи] высказал заинтересовавшее меня мнение – неправомерно говорить о «латинском» родстве Франции и Италиии. Ф[ранция] утратила свою душу, здесь доминирует восточный тип. И[талия] же – нордическо – западная смесь, всегда несла в себе тоску по возвышенному. К[оньи] признает, что к югу от Неаполя глубокий след оставила Передняя Азия. Складывается впечатление, что фашизм все – таки вынужден будет постепенно склониться к определенным выводам. Интересно посмотреть, какую мину заставят скорчить Ватикан эти «новые язычники».

Выступал перед военной академией, перед всеми руководителями национал – политических школ вермахта, перед Нордическим обществом, перед командирами СА Саксонии, где меня тепло и по-товарищески приветствовал Шепман[487 - Шепман, Вильгельм (нем. Wilhelm Schepmann, 1894–1970) с ноября 1934 г. возглавлял СА в Саксонии, с августа 1943 г. начальник штаба СА.]. Перед 1400 консультантами гау по экономическим вопросам, приехавшими со всех уголков империи. Мои слова о том, что я последовательно защищаю м[иро]в[оззрение] н[ационал] – с[оциализма] и что я не изменил своей позиции, вызвали несмолкающие аплодисменты. Понимание относительно тех или иных схваток тщеславий, очевидно, ширится.

Открывал выставку работ Петерсена; большой успех художника, которого я поддерживал и поддерживаю. Сегодня выставка «Ожившая древность». Это работа над формой в отличие от иных ведомств. Прежде всего, от придирок, которые могут заставить поблекнуть даже самую серьезную работу. Совещания: интервью о большевизме для скандинавских и венгерских газет. Поездка Маллетке в Софию и Бухарест: закупки идут полным ходом. Вальпер[488 - Вальпер, Генрих Юлиус (нем. Heinrich Julius Walper, 1892–?) – член НСДАП с 1922 г., затем переехал в Бразилию, с 1933 г. сотрудник Внешнеполитического ведомства.]