Томек у истоков Амазонки

– Я вам скажу, сеньор. Ягуа принадлежат к чрезвычайно воинственному индейскому племени аука. Моя бабушка была аука, а мать – ягуа.

– Короче говоря, здесь ты среди своих…

– Теперь вы знаете правду. Если бы я потребовал, они помогли бы мне. Достаточно мне, например, подбежать вон к той группе воинов и крикнуть, что вы мой враг, и вы станете трупом.

– Ты, Матео, забыл, что я стреляю из револьвера так же метко, как ягуа из духового ружья, – спокойно сказал Смуга.

– Я помню это, – заверил Матео. – Я сказал о моей принадлежности к ягуа, потому что не намерен больше выступать против вас. Простите меня, и я буду верно вам служить.

Смуга посмотрел Матео в глаза. Успокоился, прочтя в них немую просьбу.

– Ты поступил очень легкомысленно, Матео, но, возможно, ты еще не потерял совести. Если подумать, сколько зла и несправедливости можно встретить в Южной Америке, то трудно тебя укорять. Ни я, ни Никсон совсем не хотим твоей смерти. Ты был маленьким винтиком в мощной машине преступления. Если ты по-настоящему раскаялся, если жалеешь о содеянном, то… может быть, мы тебя и простим! Время покажет.

– Спасибо вам, сеньор! Этого мне хватит. Я знаю, что вы простите меня. Теперь идем в лагерь. Скоро начнутся торжества.

Смуга без возражений последовал за метисом. Он подумал, однако, что лучше не надоедать туземцам своим присутствием. Если ягуа пожелают, чтобы белые были на празднике, Тунаи пригласит их. Приглашение было получено очень скоро. Путешественники несколько часов наблюдали за соревнованиями в силе и ловкости между молодыми ягуа. В конце концов восемь победителей были торжественно провозглашены полноправными воинами, после чего последовал приличествующий случаю пир.

В деревушке воцарилось непринужденное веселье. Ягуа шутили и смеялись во время обильного пира, поглощая зажаренных целиком обезьян, морских свинок, муравьедов, черепах и ящериц. На десерт были розданы печенные на горячих углях крупные муравьи и личинки, мед, бананы, дыни и орехи. После еды начались обильные возлияния, быстро замутившие сознание многих ягуа. Увидев это, Смуга и его товарищи поспешили уйти в лагерь.

Смуга и Уилсон до утра стерегли лагерь. Воспользовавшись случаем, Смуга рассказал Уилсону о раскаянии метиса. Они долго советовались, потому что полной уверенности в искренности Матео у них не было. Надо было считаться с изменчивостью настроения у индейцев, к которым принадлежал метис с материнской стороны. Беседуя, они чутко прислушивались к звукам, доносившимся из деревушки. Почти до самого рассвета там не умолкала игра на барабанах и флейтах, чему индейцы ягуа научились у африканских негров. Под эту музыку они танцевали нечто похожее на африканскую самбу. Белые друзья легли спать утром, когда музыка и танцы прекратились.

Однако еще до наступления обеденного времени Тунаи сообщил Смуге, что готов принять его для беседы. Смуга в обществе Матео немедленно направился к Тунаи. Вождь и несколько старейшин племени сидели на поваленных стволах деревьев у порога хижины вождя. Ягуа никогда не садились прямо на землю, опасаясь вредных насекомых. Вождь пригласил гостей сесть рядом с ним. Смуга угостил табаком всех присутствующих. Они набили трубки и курили, сохраняя полное молчание. Следуя местным обычаям, Смуга не спешил начинать беседу. Так прошло несколько долгих минут. Наконец Тунаи заткнул погасшую трубку за пояс, поддерживающий юбку из рафии, и сказал:

– Ты хотел говорить со мной, белый человек. Я готов тебя выслушать.

Медленным движением Смуга спрятал свою трубку и ответил:

– Расскажу тебе сначала об одном обычае белых людей, и ты легче поймешь, почему я решил прибыть к храбрым ягуа. Среди белых есть множество людей, интересующихся всем, что находится на земле, на которой живут разные народы. Но не все могут совершать длительные поездки в неизвестные страны. Поэтому белые люди в своих городах строят специальные дома, в которых собирают различные предметы, облегчающие ознакомление с жизнью и обычаями других людей. Они разбивают также сады и содержат в них животных, собранных со всего света. Я как раз и занимаюсь тем, что собираю разные интересные вещи для таких домов; их у нас называют музеями.

Смуга замолчал и взглянул на Тунаи. Он вспомнил самовольную беседу Томека с австралийцами во время их первого совместного путешествия. Томеку удалось тогда рассеять недоверие австралийских туземцев и уговорить их помочь белым путешественникам в ловле животных. Теперь Смуга повторял опыт Томека.

К удовольствию Смуги, Тунаи совсем не был удивлен его словами. Он внимательно взглянул на Смугу и сказал:

– Да, я знаю, что есть такие люди, как ты. Один из них уже был у нас. Он живет там, на западе, в Икитосе. Сопровождавшие его люди говорили нам, что дома он хранит много вещей, купленных у индейцев, а в саду содержит множество диких животных… У нас он искал военные трофеи[52 - Речь идет о докторе Харви Басслере (1883–1950), американце германского происхождения, который, по-видимому, в 1920–1935 годах по поручению компании «Стандарт ойл» руководил поисками нефти в Перу. Одновременно он изучал природу Перу и население страны. Его библиотека, состоящая из книг, посвященных Южной Америке, насчитывала 32 000 томов. У себя дома он собрал огромную коллекцию флоры и предметов этнографии, которой не постыдился бы даже крупный музей. В саду содержал довольно большой зверинец. Его исследовательские экспедиции простирались от Мадре-де-Дьос (Колумбия) до истоков Путумайо (на границе Колумбии и Перу) и от реки Жавари (Бразилия) до верховий реки Мараньон (Перу). Многие ученые и писатели, интересовавшиеся Перу, охотно пользовались советами Басслера.].

– Его, видимо, интересовали человеческие головы? – вмешался Смуга.

Тунаи утвердительно кивнул головой, но сразу же насмешливо улыбнулся, говоря:

– Ореджи обманули его. Продали ему головы, взятые с трупов людей, умерших естественной смертью. Другие племена тоже обманывают. Вместо человеческих они продают обезьяньи головы!

– Матео мне сказал, что если я приду к тебе с ним, то ты продашь мне настоящий товар, – сказал Смуга.

– Если ты хочешь купить настоящую человеческую голову, иди к племени уитото, но там будь осторожен. Уитото едят человеческое мясо, а голова белого у них очень ценится, – советовал Тунаи, исподлобья наблюдая за впечатлением, какое его слова оказали на Смугу.

– Мы не намерены идти к уитото. Мы едем отсюда прямо в Икитос, а потом на реку Укаяли.

– Из Икитоса не так далеко до селения племени хибро[53 - Существование этого племени было подтверждено вторично только лишь в 1948 году, когда в горах Эквадора стали строить аэродромы на землях племени хибаро. Это племя обитает к северу от реки Мараньон и частично в Перу. Племя насчитывает около 15 000 человек. Под строительство своих деревушек отводят возвышенные, удобные для обороны места. Живут в длинных общинных домах, в которых один конец занимают мужчины, а второй – женщины. Занимаются сельским хозяйством, охотой и рыбной ловлей. При обработке земли придерживаются особого ритуала: во время посева раскрашивают тела в разные цвета, надевают специальную одежду, молятся богине земли, Нунгуи, совершают ритуальные танцы. Табак в качестве священного зелья могут сеять и собирать только мужчины. Идя на охоту, раскрашивают тела в красный цвет и сыпят себе и собакам в глаза «магический перец», что якобы облегчает охоту. Арсенал состоит из духовых ружей, копий, луков и стрел. Во время племенных церемоний раскрашивают тела в красный и черный цвета, перед молениями красят зубы в черный цвет. Шаманы этого племени знают много противоядий и целебных растений.]. Они носят головы врагов привязанными за волосы к поясам. Знай, что только такие головы – настоящие, – продолжал советовать Тунаи.

– Я тебе говорил, что мы должны плыть по реке Укаяли, – ответил Смуга.

– Один из наших встретил человека, который был в плену у хибаро. Он говорил, что у хибаро будто бы есть уменьшенные головы белых людей. Это очень старинные головы… – соблазнял Смугу Тунаи. – Говорят, что это головы белых, которые первыми прибыли в страну хибаро. Хранятся эти головы у шаманов.

Смуга стал внимательнее прислушиваться к словам Тунаи. Возможно, вождь ягуа не лгал. Смуге приходилось читать о том, что в старинных испанских летописях времен завоевания Южной Америки есть сведения о походе Педро де Альварадо, который со своим отрядом встретил в джунглях охотников за человеческими головами и понес большие потери. Это случилось в 1534 году, вскоре после завоевания внутренней части континента испанским конкистадором[54 - Конкистадор – в XV–XVI веках испанский или португальский дворянин, участник конкисты – завоевания Америки.] Франсиско Писарро. В то время как Писарро занимался завоеванием Перу, другие конкистадоры организовали ряд походов в легендарное Эльдорадо, то есть Страну золота. Один из отрядов под командованием испанского авантюриста Педро де Альварадо, занимавшийся ранее грабежом земель на юго-востоке Мексики, встретился в бассейне реки Мараньон с жестоким и воинственным племенем хибаро. Оказалось, что хибаро занимаются охотой за человеческими головами. Среди удушливых испарений девственных джунглей испанцы днем и ночью погибали от отравленных стрел воинов, засевших в чаще. Индейцы отрезали убитым испанцам головы и уменьшали их до размеров двух кулаков взрослого мужчины. Так белые люди впервые встретились с индейцами племени хибаро.

Писарро, Франсиско (1471(?) – 1541) – испанский конкистадор, завоеватель империи инков. В 1532 г. пленил вождя инков Атауальпу. В качестве выкупа получил за Атауальпу примерно 6 тонн золота, что до настоящего времени считается самым большим военным трофеем в мировой истории. Однако, несмотря на полученные ценности, приказал казнить вождя инков. В 1535 г. основал город Лиму (ныне – столица Перу). Убит заговорщиками в собственном доме.

Хитрый Тунаи заметил впечатление, произведенное на белого рассказами о племени хибаро. Ободренный этим, он продолжал:

– Если ты собираешь разные предметы индейского быта – иди к хибаро. У них не женщины, а мужчины прядут и ткут материалы и одежду, делают барабаны, копья с наконечниками из человеческой кости, духовые ружья и военные щиты. Женщины делают из глины красивые сосуды, в двойном дне которых спрятаны камешки, стуком отгоняющие злых духов. Все это можешь получить у них за… хорошие винтовки. Огнестрельное оружие лучше подходит для охоты на человека и добычи его головы.

– Я с удовольствием воспользуюсь твоим советом, Тунаи, но у меня очень мало времени, а хибаро обитают в недоступных местах и, кроме того, враждебно относятся к белым людям, – ответил Смуга. – Мы пришли к тебе, потому что мой компадре Матео заверил нас, что ты человек, достойный доверия. Я прошу тебя продать мне одну уменьшенную человеческую голову. Если дашь мне то, что я ищу, получишь карабин новейшей конструкции.

Тунаи прикрыл глаза веками, видимо, для того, чтобы скрыть загоревшийся в них огонек жадности. Он нагнулся к своим советникам и стал шепотом что-то говорить им. Прошло довольно много времени, пока он обратился к Смуге:

– Хорошо, я тебе дам одну такую голову! Пойдем!

Вслед за вождем ягуа Смуга и Матео отправились на окраину деревушки. У костра, тлевшего перед хижиной, построенной на сваях, сидел на подостланных листьях индеец. На горячих углях костра стояли два больших глиняных сосуда, широкие внизу и несколько суженные кверху. В одном сосуде кипела густая жидкость, в другом – подогревался мелкий песок.

Увидев белого, индеец насупил брови, но Тунаи взглядом успокоил его. Прибывшие уселись у костра рядом с индейцем. Смуга достал кисет с табаком. Некоторое время они молча курили. Из сосуда с кипевшей жидкостью бил сильный запах. Было жарко, и Смуга достал носовой платок, чтобы вытереть пот со лба. Он взглянул на Матео. Смуглое лицо метиса посерело, на лбу показались крупные капли пота. Смуга повернулся к вождю Тунаи и тихо спросил:

– Скажи, Тунаи, что за снадобье варит этот человек?

Бесстрастное выражение ни на секунду не сходило с неподвижного лица вождя. Он сидел прямо, словно бронзовое изваяние. Только взглядом из-под прищуренных век внимательно наблюдал за гостями.

– Этот белый – друг компадре Матео, – сказал он гортанным голосом. – Он интересуется уменьшенными человеческими головами врагов. Покажи ему их, чтобы он у себя за Великой Водой мог рассказать о тебе другим…

Индеец взял в руки бамбуковую палку и опустил ее в кипящую жидкость с дурманящим запахом, осторожно помешал и вытянул палку назад. Смуга закрыл глаза, чтобы не смотреть. На конце палки висела кожа, снятая с человеческой головы. Густая жидкость стекала с длинных черных волос.

– Ты интересуешься подробностями индейского быта. Ты друг Матео, поэтому мы разрешаем тебе видеть это. Смотри и запоминай, – говорил Тунаи. – Ныне уже немногие индейцы умеют уменьшать человеческие головы… Сначала из отрезанной головы удаляют кости. Потом вываривают кожу в бульоне из ядовитых растений, чтобы предохранить ее от насекомых. Только после этого начинают операции по уменьшению размеров головы. Кожу много раз набивают горячим песком, отчего она постепенно сокращается в размерах. Искусные мастера умело придают чертам лица соответствующую форму.

Смуга взглянул на молчаливого индейца, сидевшего у костра. Препарирование человеческих голов с одновременным уменьшением их размеров становилось уже редкостью в Южной Америке. Ведь многие воинственные племена полностью погибли, другие нашли убежище в недоступных местах. Смуга внимательно присмотрелся к мрачному художнику. На его пальцах виднелись многочисленные следы ожогов от соприкосновения с горячим песком.

– Спасибо тебе, Тунаи, за интересный рассказ, – сказал Смуга.

– Ты хотел получить от меня одну такую голову. Пойдем, – ответил Тунаи.

Он повел Смугу и Матео в свою хижину. Они вошли в нее по мостику из наклонных бревен.

По одному слову Тунаи присутствовавшие в хижине женщины и дети покинули помещение. Тунаи подошел к месту, где находилась его постель из циновок. Вокруг на столбах было развешано оружие: духовые ружья, луки, копья и щиты. Тунаи медленно показал рукой на потолок хижины.

– Выбирай, раз я тебе обещал! – сказал он тихо.

На одной из балок висело несколько мумий человеческих голов. От дуновения ветерка чуть шевелились длинные черные волосы. Черты лица на мертвых головах не были искажены. Они были похожи на миниатюрные изваяния голов взрослых мужчин. Рот, глаза и шея каждой головы зашиты пальмовыми волокнами, чтобы дух убитого не мог мстить победителю.

Как завороженный смотрел Смуга на одну из голов. От других она отличалась короткими светлыми волосами. Это была голова Джона Никсона. Если бы не длинные тонкие нитки, свисающие с зашитых губ, ее можно было бы принять за отражение лица молодого Никсона в зеркале из уменьшительного стекла.

– Выбирай, – тихо повторил Тунаи.