Врач атомных войск. В Министерстве среднего машиностроения (атомная промышленность) была своя медицина, в т. ч. военная

Жил он у своей бабушки по отцовской линии, у нее была комната в коммунальной трехкомнатной квартире. Клопы там падали с потолка, яко пикирующие бомбардировщики.

На втором курсе по протекции двоюродной сестры дали место в общежитии для старшекурсников. Амира вселили в комнату, где проживали два четверокурсника и один студент с пятого курса. Все с лечебного факультета. Жилье получилось интернациональное. Прохор пятикурсник, Евгений четверокурсник – ханты; Яр, четверокурсник – ненец. Жили дружно.

В январе навалились морозы под -40. И слева от окна, под потолком, вдруг обнаружилась вертикальная трещина в стене, по шву в кирпичной кладке (общежитие было новое, первый год находившееся в эксплуатации). Как-то проснулись утром: холодно, снежинки падают на одеяло. Все съежились в постели. Никто не хочет вставать. Было воскресенье, а воскресенье для студента отсыпной день, по принципу «лучше переспать, чем недоесть».

Было уже около одиннадцати часов, когда Амир, как самый молодой, встал. Нашел газету, нож и стал затыкать щель в стене. Ханты и ненец немедленно проснулись. Яр и говорит:

– Не затыкай, не затыкай.

– Почему?

– Пусть так будет. Хорошо, как дома!

Перед сном с юношеской горячностью спорили о различных вещах. Яр утверждал, например, что он помнит, как родился.

Затем выслушивали радиопередачу «После полуночи», и крепко засыпали.

С зимних каникул кто-то из ненцев привез несколько мешков мороженой оленины. Им тоже достался большой кусок мяса, хватило на целый месяц. Вначале северяне ели оленину сырой. Нарежут кусками, посолят (немножко) и уминают с хлебом. Происходило все это обычно уже вечером, практически перед сном. Занятия заканчиваются к 17—18 часам, медики учатся долго. Мороз. Еле живые приходили в общагу. Отойдут от мороза ноги, руки, приступают к мясу. Так вот, Амир заметил интересную особенность той еды. Скушаешь мяса граммов 300—400, выпьешь чаю, и такой сон наваливается, что засыпаешь еще за столом, только бы добраться до своей койки и упасть навзничь. Это наркоз…

Позже Амир уговорил ребят варить мясо. Варили в большой кастрюле: немного картошки и много мяса. Очень вкусно…

Через 14 лет, будучи уже военным хирургом, Амир командовал хирургическим отделением военного госпиталя в Восточной Сибири. И случилась там у одного солдата, ненца, грыжа. Вообще-то, ненцев на военную службу не берут. А этого каким-то образом призвали. Попал он в хирургическое отделение. Беседа начальника отделения с солдатом.

– Откуда?

– С Гыды, – говорит.

– Я знал одного ненца с Гыды. Он врач.

– Яр Маяко, однако!

– Вот это да! Он, он. А как ты догадался?

– Он у нас один Яр, врач.

– Ну и ну. И как он там?

– Ничего. Много детей. Орден имеет, много рыбы поймал.

– Он же врач.

– Не, он теперь рыбак, однако.

…Ко второму курсу Амир втянулся в учебный процесс, стало немного легче. Но 6 лет учебы дались, в общем-то нелегко. Материальная нищета, скудная база школьных знаний – сказывалось все.

На курсе было немало и других деревенских ребят. После окончания института они, как правило, возвращались в сельскую медицину, в районные и участковые больницы, городские же всеми правдами и неправдами цеплялись за областной центр.

Папа и мама Амира (сельские учителя) получали гроши, а кроме него в семье были две сестры, школьницы. Пришлось ему по ночам работать. Устроился сторожем магазина, потом школы, был точильщиком инъекционных игл на станции переливания крови, врачом травмпункта, участковым терапевтом в поликлинике. Впрочем, так поступали многие его однокурсники.

Говорят, что студент или хочет спать, или хочет есть. Так оно и было. После ночной работы, на первой паре, слова лектора до него, как правило, не доходили, ибо спал сидя.

– Почему у тебя по утрам глаза красные? Пьешь, наверное? – спросила у него однажды однокурсница-омичка.

Однако, все плохое забывается, поэтому и студенчество вспоминается ему, как беззаботное, веселое время. Были и пирушки, и гулянья до зари во время весенней сессии, девочки-красавицы.

Летняя сессия готовилась часто на пляже. И ничего, сдавали экзамены, причем, на четыре или пять.

Третий, четвертый, пятый курсы дались легче, втянулся. К экзаменам готовились чаще всего с товарищем, Николаем Б.

Конспекты лекций вслух читал, как правило, Амир (некоторые записи брали у девчат). Коля, под предлогом того, что он плохо понимает чужой почерк, читать вслух отказывался. Коля родом из краев кубанских казаков.

Был Коля, а теперь Николай Алексеевич, академик РАН. Возможно, есть в том и вклад его друга Амира?

Студенческая жизнь – это прежде всего учеба. Но не только.

В летнюю сессию на втором курсе предстояло сдавать немецкий язык. По известным причинам Амир этого экзамена побаивался.

Готовился в роще сельхозинститута, подальше от соблазнов пляжа, лежа в густой траве. Заучивал тексты наизусть – тоска невыразимая. И тут его внимание привлекло какое-то движение, совсем рядышком. Бросил текст (с облегчением) и внимательно стал всматриваться в сторону поляны, где что-то мелькнуло.

Ого, из травы показалась парочка симпатичных девичьих пяток, покачались, покачались и опять пропали. По расположению оных Амир пришел к заключению, что, лежа на животе, кто-то совсем рядышком тоже готовится к экзамену, причем, этот кто-то – явно не мальчик. Учебник моментально был позабыт, по-пластунски он пополз в направлении обнаруженных ножек. Осторожненько раздвинул густую траву и замер, раскрыв рот. На клетчатом покрывале лежала девушка с замечательной фигурой, с длинной русой косой, при этом – исключительно красивая, да еще и в смелом купальнике. Она что-то читала, положив подбородок на ладони. Наконец, удалось привлечь ее внимание, и они познакомились. Выяснилось, что красавица готовится к вступительным экзаменам в медицинский институт. Все оставшееся до вечера время Амир консультировал ее по химии, которую она изучала. Потом собрался с духом и пригласил ее в кафе. Она согласилась!

Само собой разумеется, она опоздала на 40 минут. За это время Амир от волнения съел почти все заказанное.

Но вдруг на входе появилось волшебное видение. Амир и официант, молодой парень, не старше его, раскрыли рты от удивления.

Видение было одето в национальное западно-украинское платье: юбка с вышивкой по подолу, блузка аналогичного вида и заплетенная коса до пояса. Это была она! Выйдя из шока, Амир вскочил и пригласил красу за столик, который пришлось накрывать заново. Придя в сознание, официант повторил заказ, причем, очень проворно. Красота – это страшная сила!

Потом они гуляли по городу, целовались. В родное общежитие Амир явился на рассвете. И только тут вспомнил, что в кафе рассчитался лишь за второй заказ.

Третий курс. Воскресенье. Январь. Ранним утром Амир едет в общежитие из центра города, после бессонной ночи на работе: сторожил гастроном «Золотой колос». Морозно, туман. Завывают на подъеме электромоторы троллейбуса. Съежившись на сидении, Амир тут же засыпает. Просыпается на остановке Нефтезаводская. Перелет! Пересел на встречный троллейбус. Проснулся на остановке Сибзавод. Опять перелет. Пересел опять. Рядом сидела пожилая женщина, и Амир попросил разбудить его на остановке Политехнический институт, если он уснет. Соседка покивала головой, говоря:

– Разбужу, спи, спи бедный студент. А я вот всё никак уснуть по ночам не могу!

Такие истории случались с ним не раз. А что делать? И кушать хотелось, и одежку, обувь на зиму никто ему не подарит.

Каждое лето ездил в составе студенческого строительного отряда в село – тоже заработок.. Освоил работу каменщика, плотника, бетонщика, кровельщика, лесоруба. Мог выложить стену из кирпича, крыл шифером крыши, проводил электропроводку.

Строили школу, коровник, жилые дома, прокладывали (со студентами-политехниками) линию электропередачи. Работали от зари до позднего вечера. О мозолистые ладони можно было без всяких последствий тушить окурок.

Вечерами ходили в деревенские клубы, в кино, но главное, на танцы, начинавшиеся после киносеанса. Как правило, садились со своими подружками рядышком. Но после вступительных титров фильма все орлы стройотрядовцы, как один, сладко засыпали, склонив буйную головушку на девичье плечо. Подруги будили их, когда на экране появлялись слова «конец фильма». В стройотрядах Амиру так и не удалось посмотреть ни один фильм, так они уставали. Зато потом были танцы, после них – провожания, горячие и сладкие поцелуи где-нибудь у плетня. Тут уже было не до сна..

Как-то работал Амир на циркулярной пиле в паре с Витей Х. (сейчас он заместитель министра здравоохранения в одной сибирской области, доцент). Парень Амиру не чета, богатырского телосложения. А плахи были по 5—6 метров, и тяжелые ужасно, их распиливали на брус. Он выматывался к вечеру так, что с трудом доходил до столовой. А потом ведь надо было и в кино, и так далее.

И вот, на таком фоне, провожал он однажды свою подружку после танцев. Помнится Амиру, что перед тем, как уйти в дом, она любила несколько минут посидеть на скамеечке у ворот. Закрыв глаза, поворачивала к нему свое ждущее лицо, и они целовались до головокружения. А ее папа в доме храпел в это время так, что мелко позвякивали стекла окон.

Но в тот раз присели они не на скамеечку у ворот, а на свежий стожок скошенного клевера на опушке березового лесочка, возле фермы. Давно уже были знакомы, более 10 дней.

Амир расстелил свою форменную стройотрядовскую куртку, обнял свою рыжекудрую подругу, и стал целовать.