Студия

– А в казино? – не унималась Катя. – Пистолет наставил он.

– Хотел к порядку призвать и только. С этим домиком и казино мы с тобой выглядели как малолетние отморозки.

– Ты виноват. Проникать в запертый заброшенный дом – неприлично. Смахивает на мародерство. Это совсем на тебя не похоже.

Семеныч засмеялся:

– Бес попутал. Или коньяк, тот, что ты мне принесла.

– Неважно. Соломон мне не нравится, и мне все равно, кого он там из себя изображает: гуру или шарлатана. Бандюга.

– Он довольно умный и вполне нормальный человек, – снова тень улыбки тронула его губы.

– Ага. Точь-в-точь, как мы, – пробурчала Катя. – Совершенно нормальные. Чересчур нормальные…

* * *

– Я знаю, кто вы, – первое, что сказал Соломон Семенычу, когда в кабинете они остались наедине.

– Я тоже знаю, – ухмыльнулся Семеныч, не ослабляя хватку, которой удерживал и душил Соломона, думая, что тот просто хочет отвлечь его и вырваться.

– Вы, – поперхнувшись, выдавил Соломон. – Вы представляете собой очень редкое сочетание двух почти прямо противоположных людей, но в то же время очень схожих. При вашем соединении…

– Чего?! – Семеныч все-таки разжал пальцы. Соломон часто задышал, потирая покрасневшую шею, и потянулся к чашке.

– Понятно теперь, почему он так к вам прицепился, – пробормотал Соломон.

– Кто прицепился?

– Один из тех, кого люди называют сверхъестественными существами. Ты же должен понимать, что это весьма условные понятия, отражающие разные состояния и отношения известных и неизвестных материй. Он великий эгрегор. Все имеет свою энергию: вода, дерево, животное, человек, группа людей. Если она концентрируется и набирает определенную мощь, то становится самостоятельной и разумной. Появляется эгрегор. Сверхъестественная сущность из другого мира, который может условно взаимодействовать с нашим. Тогда происходят чудеса. К сожалению, не всегда они бывают хорошими.

– Ты несешь откровенную бессмыслицу, которой напичканы сейчас желтые, мутные газетенки.

– Это существо, – Соломон, заметив, что Семеныч не желает или не способен вникнуть в суть дела, с некоторым разочарованием закончил. – Оно хочет доделать то, что не доделано было при создании мира. Оно хочет сделать мир, в котором люди будут счастливы.

– Всего-то? – Семеныч рассмеялся.

– Действительно, всего-то, – горестно улыбнулся Соломон. Кивнул на кресло напротив. – Кофе, вино?

– Кофе, – согласился Семеныч. Чудаковатость Соломона поначалу вызвала у него насмешливое любопытство.

* * *

Семеныч проснулся после обеда в Катиных руках, которые крепко сжимали его. Кое-как высвободившись, сел на постели и оглядел ее, спящую. Весь прошедший день и ночь казались чем-то далеким и неправдоподобным. Ее пальцы немного подрагивали во сне, словно хотели сжаться в кулак. Он ласково погладил ее руку, пальцы сразу расслабились и успокоились. Семеныч улыбнулся. Он чувствовал к Кате особую нежность.

Подошел к окну, поплотнее задернул шторы, чтобы свет солнечного дня не смущал ее сон. Достал айпад, наушники, задумался и стал скользить пальцами по экрану, потом быстрее…

Закончив, Семеныч взял паспорта и решил спуститься, чтобы узнать насчет обратных билетов, заказать припозднившийся завтрак в номер и заблокировать потерянную ночью банковскую карточку. На ресепшене ему передали, что Соломон звонил, и, сославшись на неотложные дела, просил перенести встречу ближе к полуночи. Подойдя к ресторану, который располагался на первом этаже отеля, Семеныч, собиравшийся было заказать еду, внезапно остановился, будто не понял, зачем ему туда идти, и, тряхнув головой, повернул обратно.

Едва открыв дверь в номер, Семеныч наткнулся на Катин испуганный взгляд.

– Куда ты ушел от меня?

– Да никуда не уходил я. Вниз спустился. Я ведь недолго. Чего испугалась?

– Что ты без меня куда-то ушел, – ее глаза с тревогой смотрели на него. Семеныч улыбнулся.

– Вот я. Соломон занят, вечером к нему сходим.

– Нет.

– Что значит: «нет»? Ты опять?

– Не пойду к нему.

– Ну не ходи, я пойду.

– И ты не пойдешь.

– Я пойду.

– Пойдем купаться? – Катя откинула легкое одеяло. – Тут ванна огромная.

– Пойдем, – ссориться Семенычу совершенно не хотелось, к тому же в голове устойчиво держалось какое-то опьяняющее ощущение, словно он надышался краски.

* * *

– Соломон вернул все деньги, которые ты проиграла в казино, – вспомнил Семеныч по дороге, остановившись у какого-то магазина, когда они вышли прогуляться.

– Как благородно с его стороны, – усмехнулась Катя. Заметив лихорадочный блеск в глазах Семеныча, спросила с тревогой: – Куда ты?

– Зайдем? – Семеныч толкнул дверь, которая тут же отозвалась трелью колокольчика, повешенного у дверного косяка.

– Ой, как тут хорошо, – вдохнула Катя прохладный от работающего кондиционера воздух. В рядах висели шубы, полушубки, дубленки, красиво отливая выделанной кожей и мехом.

– Выпьете что-нибудь? – подбежал к ним любезный продавец.

– Воды, – кивнула Катя, присев на низенькую скамейку. Она пила, делая небольшие глотки и держа жидкость во рту, растягивая удовольствие от свежести, которая разливалась по телу. Семеныч бродил по периметру помещения. Катя смотрела на него, любуясь. Ей очень нравилось наблюдать за ним, чтобы он не делал.

– Посмотри, – вдруг обернулся Семеныч. – Мы с женой в Греции были, но там не успели взять, как ты думаешь, ей светлая больше понравится или темная?

– Не знаю, – сказала Катя, опустив глаза. Обидой кололось напоминание о том, что у него есть в жизни другая, самая главная женщина. За эти дни, проведенные в другом городе, прошлое отодвинулось очень далеко. И тем неприятнее сейчас повеяло его спертым дыханием.

– Ну что, не знаю? Как мне выбрать-то? Ты б какую взяла себе?

– Светлую, – еле слышно произнесла Катя, отвернувшись к окну, за которым в ровный ряд безучастно стояли аккуратно остриженные кустарники с маленькими желтыми цветками.

Семеныч перешел к изделиям, что висели на противоположном ряду.