Сталь и Пламя

Сомкнув веки, я снова увидел ее. Рыжие всполохи вокруг головы. Глаза… драконьи… золотистые… проклятые золотисто-карие глаза, от которых я плавился… Гибкая фигурка, словно земная статуэтка.

Меня переклинило. Брюки доставляли ужасные неудобства. Куда там предвкушению встречи с Аз! Я ерзал на мягком сиденье, в тщетной погоне за уютом. Размечтался! А всему виной чертовы мысли, не желавшие отпускать Пламя.

И я не придумал ничего лучше, чем позвать Бэррейна.

Обсуждение месторождения должно охладить меня. Как ненадолго отвлекли мысли об ОНО.

Я достал из кармана штол – люди называют такие приборы сотовыми. Льеннам вышки и сигналы без надобности. Силовое поле настраивается на ауру того, с кем хочешь поговорить. Главное, чтобы у него тоже был штол. Нечто вроде мыслесвязи между полукровками. Мы многое подсмотрели у аджагар. Механизировали, заставив технику освоить трюки древнего народа. Ящерам и полукровкам достаточно способностей. Нам же требуются костыли-приборы.

На экране штола, не больше моей ладони, замелькали имена. Я листнул и… напоролся на Рэйн.

И вместо того, чтобы звонить Бэррейну, набрал айшару.

– Да, Сьерра? – как всегда вежлива и мила. Голос Рэйн был чуть ниже, грубее, чем у Пламени. Не настолько звонкий и чистый. Раньше эти незначительные детали ускользали от моего внимания.

– Как новенькая?

Проклятье! Заинтересованность так и звучала в моем голосе.

– Я обработала ранки. Ваши… э-э-э… сородичи ободрали ей ноги, когда волочили по траве.

Что это? Осуждение? Она права. Я не знал об этом. Зажимал Пламя у стены, тешил собственные инстинкты… А ведь даже не поинтересовался самочувствием девушки!

В груди кольнуло. Снова и снова.

Она подумала, что я бесчувственное чудовище. Откуда мне было знать, что под штанинами или как там еще они называются, ссадины? Я видел лишь царапины на ладошках Пламени и руках. Велел Мендре обработать, а потом отослал его. Придурок!

Боль резанула ладонь… Я разжал кулак. Содрал ногтями кожу? И даже не почувствовал?

Я тряхнул головой. Нет… не избавиться мне от наваждения.

– Сьерра? Ты слышишь? Чертова связь! Вечно обрывается, когда нужна! – возмущенные возгласы Рейн вернули меня к действительности.

– Я-а-а… понял, – вздохнул я – кажется, слишком громко. Удивленное сопение Рэйн не вылилось в расспросы. Как обычно, деликатна.

– В общем, Мендра придурок, – припечатала она сородича. – А Пламя в порядке. Изучает бриталлий. Очень ей нравится его вид и силовое поле.

– Хорошо, – обреченно выдохнул я. – Пока не высовывайте нос к месторождению. Я пошлю туда Бэррейна.

– А Пламя как раз хотела его посетить, – растерялась Рэйн.

– Я сказал, даже близко ее к месторождению не подпускай! – я никогда так не орал на айшару. Тишина в штоле донесла ее удивление.

– Слушай, – попытался я выправить положение. Рэйн, по сути, как высшая льеннка, как Пламя. В руках полукровок судьба племени, всего нашего мира. Зря я сорвался, на пустом ведь месте переклинило. – Там одна из возможных точек нападения…ОНО, – вздохнул, освобождая расстройство. Проклятое чувство упорно распирало грудь лишним воздухом.

– А-а-а, – подала голос Рэйн. – Так бы сразу и сказал. Ладно, будем держаться подальше. Да и Бэррейна я давно не видела.

Милая, добрая Рэйн. Она радовалась всем. Радовалась мне. Хотя я не раз рычал на ни в чем не повинную айшару. И, главное, было бы за что! За то, что мы все еще прозябаем в брюхе Разлома. Рэйн работала, как могла, а я просто срывал зло.

Радовалась Мендре… Хотя в первую встречу он обошелся с ней не лучше, чем с Пламя. Они почти подружились! Радовалась Бэррейну… который поначалу воротил от нее нос, словно девушка – грязь под ногами.

Парень из какого-то дремучего земного времени – тогда женщин считали людьми второго сорта. И все равно оттаял.

Радовалась Рэйн даже… Рэссу. Осуждала его за «подвиги» на третьем, но радовалась визитам.

Надеюсь, она растопит сердце Пламени.

Снова мысли устремились к рыжей бестии.

Вздохнув, я поменял позу. Брюки давили не на шутку. Будто нацепил пресловутый пояс верности. Тяжесть внизу живота, спазмы, жар… Я ощущал их, когда, сгорая от желания, несся к Аз. А потом имел ее часами.

Как же изменился плотский голод. Впервые за сотни лет мне было не все равно с кем утолить страсть. И это очень осложняло жизнь.

Вздох вырвался из груди. Пламя поселилась в моих мыслях, в душе, мучила тело. Свыкнусь. Девчонка вряд ли посмотрит в мою сторону без гнева или презрения. Не в ближайшее время уж точно. От этой мысли в груди снова заныло, закололо.

Проклятое сердце! Раньше оно честно выполняло свои обязанности! Пахало на славу. Когда несся, сломя голову, будто ветер по степи. Когда осатанело дрался, как медведица, защищая потомство. Когда… по нескольку часов кряду брал и брал Аз… Так, как могут немногие во всех мирах. Я даже не запыхался ни разу. Теперь же упрямый орган ежеминутно давал о себе знать. Хотя раньше я и не думал, где он находится…

Я снова вздохнул и вызвал штолом Бэррейна.

Глава 3

(Дэсс)

Я знал, что не успею. Дуреха сиганула из портала прямо к Разлому. Даже будь я чемпионом собственного мира по бегу, не успел бы.

Из всех чудес аджагар мне досталась только вечная жизнь.

Не жалуюсь. Отличная прибавка к человеческому краткому сроку. Только откуда она?

Кто бы объяснил.

С полукровками, вроде рыжей дурехи, все проще простого.

Восьмимерные аджагары из кожи вон лезли, чтобы ликвидировать или хотя бы уменьшить Разломы. Воевали, чтобы новые бреши рваными ранами не рассекали Вселенную.

Ради этого и сотворили всяких нишати, айшар и араччи. Спаривались с аборигенками маломерных миров, приняв обличье их любимых. А потом от этих любимых – уже настоящих, не поддельных – рождались полукровки.

Заместители аджагар на маломерных планетах.

На моей бывшей родине, чтобы с кем-то встретиться, достаточно было назвать широту, долготу, высоту и время. На планете аджагар потребовались бы еще, как минимум, четыре координаты.

Полукровки восстанавливали миры своей аурой, в точности, как и создатели.

Стоило материи какой-то маломерной планеты истончиться, их толкали туда. Давайте, латайте, работайте на благо Вселенной.

Мне роль целителя миров никогда не грозила. Нет у меня таких способностей.

Я лишь не умираю.