Послушай, это Жизнь

Я точно ощущал, что больше не усну, хотя еще не было трех, впрочем, все равно – начиналось воскресенье, и до следующего утра все равно мне делать нечего. Конечно, я вернулся к Софи. Голова немного гудела – суббота вышла довольно сумбурной, я сделал большой глоток обжигающей сладкой воды с заваркой и посмотрел на Софи. В бледном свете настольной лампы она больше не казалась такой уж счастливой, а может, просто я хотел думать, что она не была так уж счастлива, иначе откуда все эти письма в никуда?

Вот только фотографии этой было уже два года. Я знал это точно – хорошо помню ту осень. Я тогда тоже частенько бывал в том парке и мог бы даже встретить ее там случайно, но не встретил. Я бывал там с Мариной. Марина… как давно все это было. Марина, прошлое, наши глупые ссоры, если бы я мог, я бы все исправил. Я бы не расстался с ней Так. Впрочем, «если бы» – это все просто слова, а история не терпит условного наклонения.

Я еще раз взглянул на Софи и достал следующее письмо.

«Моя любимая сестричка, Джули, здравствуй! Послушай, Джул, послушай, это Жизнь. Здесь, в повседневной суматохе, в бессмысленной спешке Жизнь. Но она ускользает от нас, глупых и слепых.

Я сегодня пишу тебе очень поздно – уже половина третьего ночи, впрочем, для меня это скорее уже очень рано, потому что я проснулась и теперь сижу возле спящей Лилит. Она спит сегодня очень беспокойно: крутится и что-то говорит иногда. Я немного волнуюсь за нее, хотя и знаю, что это просто сон, просто дурной сон.

А мне сегодня снился Он! Я так соскучилась по нему, но поняла это только когда проснулась. Знаешь, Лилит меня немного беспокоит, кажется, она простыла. Не хочу, чтобы она болела этой осенью. Хватит с нее, правда?

Впрочем, давай не будем об этом. Мне сегодня Снился Он! Я проснулась с мыслью о том, что я хочу написать письмо и ему тоже. И я его написала. Не буду присылать его тебе, не обижайся, но это личное. Даже смешно! Но, может, если я оставлю его у себя, то когда-нибудь наберусь смелости и отправлю. Вдруг.

Завтра мы пойдем в парк. Хочу вернуться в наш парк, хоть на миг. Мне, знаешь, все кажется, что именно там я могу его встретить как бы случайно, ведь я видела его там уже дважды. Вдруг.

Мне нравится эта ночь, Джули. В ней спокойно и слышно жизнь. Лилит дышит жизнью. Жизнь дышит в нас.

Замри и послушай! Жизнь дышит.

Глупышка Софи. Из одинокой ночи».

Я отложил его в сторону, мне не терпелось найти то, второе, письмо. Мне казалось, оно приоткроет завесу тайны.

Оно лежало тут же:

«Здравствуйте, любимый! Не осмелюсь назвать Вас по имени, я тогда не могу сказать ни слова, словно Вы стоите сейчас передо мною, и я немею. А скажу «любимый», и будто и не Вы это вовсе, а просто далекий образ, призрачный голос из прошлого. Голос и глаза – вот и все, что оставило мне время. Вот и все, любимый.

Сегодня вечером в мое окно заглянуло небо. Я подумала сначала, что это постарался сумасшедший художник, а потом просто побежала за камерой. И теперь это небо смотрит на меня с потолка, а я смотрю на него. Жаль, Вы не видите его – оно прекрасно! Небо всегда неповторимо. Сегодня оно было жемчужным и кремово-лиловым, ну и, конечно, невыразимо голубым. А вот рядом совсем другое небо – розовое и золотое – это закат над бухтой пару недель назад. Я люблю небо – оно одно и то же у нас над головами. Оно словно соединяет нас.

Вы снились мне сегодня. И я благодарна Вам за это. Я видела сегодня (во сне, к сожалению), как Вы гуляете неспешно по парку, где я видела Вас в последний раз. Вы одиноки были сегодня, и потому я осмелилась окликнуть Вас, а Вы оглянулись, улыбнулись и воскликнули: «Софи, малышка, сколько лет! Как ты прекрасна, право, я даже не узнал тебя – богатой будешь!» А я улыбнулась и, заглянув Вам в глаза, сказала: «Уж лучше счастливой». Вы засмеялись. Я люблю Ваш смех.