Сибантийский транзит

48 Эшик

Вообще-то, я пацифист, стою за мир и дружбу между народами Сибанта, а также между разумными, околоразумными и неразумными. Но мне очень не нравится, когда на меня смотрят, как на обед! Если я хотя бы бегал, мы бы еще сразились за звание чемпиона  Мертвой земли, а так я выбывал из соревнований по объективным причинам.

А тут еще бесхвостый решил поспать. Нашел время! Надо было излучатель забрать себе! Не подумал я сразу, что в старых  ракетных шахтах могут жить такие твари, которые даже в кошмарах не привидятся!

В общем, я посоветовал Долански проснуться и обратить внимание на то, что нас сейчас будут кушать. Видимо, на его родине такие существа встречаются редко, потому что сразу стрелять он не стал. Анджей так вытаращился на эту тварь, как будто присматривал ее себе для домашнего зоопарка! А паук между тем тоже разглядывал нас, определенно выбирая, кто ему более приятен на вкус.

Я уже решил, что «гляделки» будут продолжаться до вечера, но тут бесхвостый начал медленно подниматься. Одной рукой он вытаскивал из-под головы сумку, второй тянулся за торчащим за поясом излучателем. Пауку не понравилось то, что жертва вдруг стала выше ростом, и он совершил молниеносный прыжок от костра к нам.

Естественно, он хотел схватить Анджея своими жвалами, чтобы впрыснуть яд. Но человек под челюсти успел подставить сумку, а излучатель разрядил прямо в глаз хищника. Плазменный луч выжег туннель в теле паука, испарил его мозг и аккуратно перерезал висящую в воздухе водопроводную трубу из разрушенного дома. Труба и паук рухнули вниз одновременно. Но труба еще долго летела до дна ямы, а паук, чудом не задев Анджея, распростерся у его ног сразу же, раскинув в стороны огромные лапы.

Никогда бы не подумал, что человек способен на такие прыжки! Он перескочил через нас с Сильвером и оказался метра на два по ту сторону дорожки! И уже оттуда выстрелил еще раз. В этот раз заряд чуть не опалил мне ухо, разрезал паучье брюхо на две половинки, и проделал дыру в стене дома, испарив из нее несколько кирпичей. Никогда не доверяйте знакомым дорогие для вас строения! Желая всего лишь убить насекомое, они разнесут ваше жилище в пыль и скажут, что так и было! Если у меня когда-нибудь будет свой дом, я уж позабочусь, чтобы вокруг него не бродили бы орды вооруженных излучателями людей! И уж тем более не стреляли бы в мои стены! В общем, эти кирпичи для старого дома были очень важными, потому что без них обвалился  целый этаж.

Несколько секунд в старом доме что-то ломалось, гремело и падало. Остатки стен уцелели, но вот внутренних помещений стало поменьше.

Паук же просто поскреб землю лапами и затих, надежно привалив собой мою сумку. Отличная была сумка, крепкая, вместительная. Сто лет бы ее еще носить, и горя не знать!

А Долански постоял пару минут, не опуская ствола, подождал опасных шевелений, не дождался, и опустил излучатель. Тогда я выдохнул. Оказывается, я все это время не дышал. Сам не заметил! Должно быть, у меня хороший объем легких, раз можно столько времени удерживать выдох. А Сильвер шерсть поднял так, что стал похож на меховой шар. Но ему-то что, он маленький! Большого интереса в качестве объекта питания не представляет. Другое дело я, полновесно упитанный и хорошо воспитанный – мечта любого хищника! Смешно говорить, но я рад, что вытащил этого бесхвостого из машины Рудольфо. Еще немного обтешется в нашей реальности, переймет у меня полезные привычки, и станет приличным сибантийцем. Опять он, правда, приобрел  цвета призрака, нечто среднее между белым и серым, но выстрелил же! А главное, попал, не промахнулся! Надо будет его научить смикриков ловить!

49

Только теперь Долански понял, что значили слова старого Юнь Ло: «Считай себя уже мертвым, тогда тебе нечего будет терять!» Анджей когда-то видел, как охотится паук-птицеед: выжидает, присматривается, потом делает бросок, вцепляется в жертву и больше не отпускает. Глядя на замершего перед прыжком гигантского хищника, Анджей внезапно ощутил ледяное спокойствие. Как будто кто-то другой, а не он сам прикидывал разделяющее их расстояние. Кто-то другой думал о том, что у Эшика оружия нет вообще. Кто-то другой помнил, что паук обычно реагирует на движение. Кто-то другой выбрасывал вперед сумку, чтобы отвлечь зверя, и именно этот кто-то нажал на спусковой крючок излучателя.

А теперь этот кто-то ушел, поэтому ноги внезапно сделались ватными, в висках зашумело, а излучатель резко потяжелел.

Вдох-выдох. Надо медленно втянуть воздух, подняв плечи, пропустив движение по всей грудной клетке, а на выдохе с силой подтянуть диафрагму и вытолкнуть воздух мышцами живота, но тоже долго, до тех пор, пока последняя молекула воздуха не покинет легкие. Потом еще раз. И еще.

Звон в ушах прекратился. Анджей еще раз осмотрел окрестности, удостоверился, что здесь нет другого паука, и только после этого затолкал излучатель обратно за пояс.

– Надо уходить!

– Сумку забери! – сказал Эшик.

Анджей поморщился. Он вовсе не был уверен в правильности такого поступка.

– Там теперь яда полно! Паук со всей дури хватанул челюстями! Если не повредил пищевую упаковку, так ядом залил. Хочешь рискнуть?!

– А без воды дойдем?

– А кто из нас абориген? Будешь указывать, какие растения можно жевать вместо воды!

Эшик задумался, потом сказал:

– Я-то, конечно, абориген. Но без обезболивателя и без воды  очень скоро стану обычным дохлым таншайвом! Давай-ка разберем этот костер. Вон та головешка вполне годится, чтобы потыкать сумку!

Анджей вытянул из костра самую длинную  горящую палку, загасил, засыпав песком и щебнем, потом подошел поближе к неподвижной туше, подцепил сумку за лямки и потянул. Однако сумка прочно нанизалась на хелицеры. Даже  мертвый паук не желал выпускать добычу.

Эшик нервно дернул носом:

– Я сам попробую! У меня на хвосте шерсть, а твои руки голые.

Уже привычно он встал на четвереньки, подполз поближе,  бесцеремонно повернулся к врагу задом, запустил в сумку длинный хвост,  захватил пакет с медикаментами и, не без некоторых усилий, вытянул на дорожку.

– Одну баклажку пробил! А вторая, кажется, цела! – сообщил таншайв, продолжая шарить в сумке. После того, как уцелевшая емкость с водой была извлечена наружу, Эшик сообщил: – С едой – невезуха! Эта скотина воткнулась аккурат в пакет, поэтому придется ему оставить все, кроме энзэ. Энзэ с капсулы в металлических банках. Обжарь их в костре!

Анджей все той же длинной палкой оттащил к костру две металлических банки и зарыл среди углей. Туда же отправилась и керамическая баклажка. Костер почти погас, но в углях еще сохранялся жар. Анджей начал обрывать окрестную сухую траву и бросать на пепелище, надеясь раскочегарить пламя.

– Слушай, но кто все-таки разжег костер? – спросил он, когда Эшик, морщась и обтирая то и дело хвост об траву, вытащил из пакета обезболиватель.

– Вгони-ка мне укол, а то нога уже дергает! – сказал в ответ таншайв, а когда Долански выполнил просьбу, сообщил: – Не хотелось бы тебя разочаровывать, но думаю, это сделал наш покойный паук! – Глядя на вытянувшуюся физиономию человека, добавил: – Это он так барышню приглашал! К костру частенько сбегаются разумные, а значит, вот и закуска к свадьбе.

– О, господи! – только и смог выговорить Анджей. – Почему же ты молчал? Надо быстрее убираться отсюда!

– Я был не уверен! – объяснил Эшик. – Но люди бы уже появились, а брачный сезон у этих пауков еще не закончился. Так что, давай на самом деле двигать отсюда!

Пока уцелевшие припасы распихивались по карманам, Анджей метался в поисках приличного сука, из которого можно было сделать костыль  для таншайва, а Сильвер на полусогнутых лапах обходил паучью тушу, в небо никто не смотрел.

А между тем в небе разворачивалась интереснейшая сцена битвы с гигантским пауком, участниками которой были вышеназванные лица. И мираж этот транслировался на всю округу, включая трассу номер двадцать семь, по которой сейчас  в сторону деревни Скада мчался грузовой мобиль. Сидящие в кузове рыбаки так заинтересовались событием, что попросили водителя свернуть в сторону развалин, чтобы там подобрать доселе неизвестных героев.

50

О том, что у Эшика плохое настроение, Анджей догадался сразу. Таншайв через каждые пять минут тяжело вздыхал, ворочался с боку на бок, а через пятнадцать издавал горестный стон. Анджей выдерживал это долго – целый час. После чего ему захотелось взять подушку и сократить количество лемуров-переростков на Сибанте ровно на одну штуку. Вместо этого он свесился со своего второго яруса и спросил:

– Нога болит?

– Душа у меня болит! – горестно произнес Эшик. – Ты говорил, что мы от Идальго?

– Да, конечно, я сразу же сказал, что мы от дона Альбареса! Старейшина ответил, что на время путины медицинский пункт закрыт, гостиницы в деревне нет, а рабочих рук не хватает. Поэтому жить мы будем в казарме холостяков, я после завтрака пойду помогать на рыбозаготовке, а ты поможешь женщинам  с чисткой рыбы.

– Я с чисткой?! – Эшик подкатил глаза под лоб. – Чтоб благородный таншайв так унижался?! Да никогда!

– Кто говорит об унижении?! – произнес чей-то спокойный голос.

Анджей перевел взгляд на дверь и увидел высокого, полностью седого мужчину с желтоватым, как у отца Горга, но загорелым лицом. Полудлинные волосы сзади были собраны в перевязанный бечевкой хвост. Одет был вновь прибывший в рубаху и штаны из грубого домотканого холста, а на ногах имел высокие рыбацкие сапоги.

– Так кого тут унизили?! – переспросил вошедший.

Анджей спрыгнул с верхней койки, а Эшик просто присел в постели. Кроме них в казарме никого не было, потому что десять разновозрастных парней умчались куда-то еще на рассвете.

– Я – Санчо, наставник здешней молодежи!

– А я – Эшик-Таш – секретарь дона Альбареса и со мной сеньор Долански – наш инопланетный гость! – сообщил Эшик.

Наставник прошел два шага и сел на один из стоящих вдоль стены стульев. В руках Санчо держал пару костылей.

– Вообще-то, я в курсе, сколь высокие гости удостоили своим посещением нашу деревню. Но, как мне также известно, медицинскую помощь вам оказали еще вчера!

– Но у вас здесь нет регенератора! – возмутился Эшик. – Меня просто накачали лекарствами и наложили фиксатор!