Счастье за дверью

– А что он говорит? – для формы спросила я. Уж я-то великолепно знала, где шлялся в то время ее внук. Помнится, мне, он уже тогда не отходил от Насти, не помню ее прежней фамилии. Я с ней не училась, она была одноклассницей Димки, и к тому времени из обычной, ничем не примечательной девчонки, превратилась в настоящую красавицу. Как такую не заметить? Я, между прочим, ей даже завидовала. Особенно ее стройной фигуре, сама-то тощевата была всегда.

– Да он-то говорит, что к экзаменам в институт с Генкой готовятся. Засиделись допоздна. Правда ли? Кто же ночью готовится?

Я пожала плечами. Сказала, чтобы она не беспокоилась, ведь Димка хороший парень и с головой у него все в порядке. Скоро вернутся его родители из отпуска, и все встанет на место. Баба Клава недоверчиво покачала головой.

– Вот некстати им путевки от профсоюза выдали. Не вовремя.

– Им тоже отдыхать нужно, – вступилась я за Димкиных родителей.

– Нужно. Вот, если бы Катюша ваша в Ленинград не уехала, так и он бы никуда не бегал. И мне бы спокойнее было. Нужно поступать учиться, а у него одни гулянки на уме. Не поступит – в армию заберут, хорошо хоть из Афганистана наших еще зимой вывели, а то так страшно за мальчишек было. Все равно не спокойно, вон, везде волнения, не спокойно совсем на улицах.

– Так Катя надумала в Москве поступать учиться, а не в Ленинграде. Мне Лида звонила и говорила, – сказала я осторожно.

Баба Клава обрадовалась, назвала Катю–выпускницу, хорошей девочкой и поведала мне, то есть тёте Ане в моем лице, по секрету, что Димка был раньше сильно влюблен в меня, только скрывал свои чувства, и после моего отъезда очень долго не находил себе места – переживал. Даже рвался после девятого класса в Ленинград уехать, в мореходку поступать. Чемодан втихомолку собрал, мать и обнаружила, паспорт спрятала. Еле тогда Димку отговорили.

Ничего себе! Вот это новости! Я об этом ничего не знала. И когда я об этом должна была узнать? Сколько лет прошло, а Димка даже ни разу не обмолвился в своей давней любви ко мне, даже не намекал. Хотя я на него тогда, кроме моей недолгой к нему влюбленности в младших классах, когда мы приезжали из гарнизонов в отпуск, внимания вовсе не обращала. Сосед и сосед. Кстати, тогда, в восемьдесят девятом, он в институт не поступил и работал какое–то время в автомастерской. Не зря баба Клава переживала. Учиться он поступил через два года, вернувшись из армии. Ну, пока соседке незачем об этом знать. Сейчас-то Димка уже давно стал Дмитрием Сергеевичем. Виделись с ним недавно, совершенно случайно оказались вместе на книжной выставке. Он там был с женой, той самой Настей, так что все в порядке с ним. Вообще-то мы на одной площадке так и живем, но у них есть еще и большой загородный дом, летом Димкина семья, в–основном, живет там и встречаемся мы очень редко.

– Что-то ты какая-то другая, – вывела меня из раздумий баба Клава. – С Мишей что? Или с сыном? Забота у тебя какая-то на лице, оно изменилось, осунулось, ты похудела и волосы постригла? Осветлила? Я только сейчас заметила.

Я опомнилась, сказала, что с Мишей все в порядке (Миша – это тёти Анин муж, с которым она лет через пять разведется, потому что он начнет безобразно пить, потеряв работу), с сыном тоже все хорошо. Прическу действительно изменила, постриглась.

– Тебе идет. Помолодела, платье тоже красивое. На Лиде его видела.

– Да, она его мне отдала, совсем новое, неудачно купила – слегка мало оказалось. А мне как раз.

Баба Клава похвалила мое платье и, спохватившись, что пора Димку обедом кормить, иначе убежит, поев всухомятку, ушла. В дверях спросила надолго ли я в этот раз? Я честно ответила, что не знаю. Есть в Москве еще дела.

Я закрыла за соседкой дверь и заторопилась, собираясь выйти из дома. Нужно поторопиться, так и целый день впустую пройдет, а я не найду выхода из сложившейся ситуации. Порылась в своей сумочке, с тоской перелистала свой, не нужный здесь, паспорт, обнаружила в кармашке сумки таблетки от головной боли, выпила одну на всякий случай, порошок от простуды разводить поленилась – вроде болезнь отступила, наверное, у меня просто голова болела вчера. Подумала немного и достала из сумочки взятые мною деньги. Одну пятерку и трешку я со вздохом вернула обратно под хлебницу, решив, что и пяти рублей пока хватит. Уже на пороге квартиры вспомнила, что вчера расплачивалась с таксистом такими же деньгами. Пошарив в кармане юбки, которая вчера была на мне, я вынула оставшиеся деньги. Ого! У меня есть еще двенадцать рублей! Хоть какая-то польза от странной старушки из парка. Хорошо.

– Ну, давай, Катерина, пойдем! – сказала я самой себе вслух, запирая дверь на ключ.

Лифт к этому времени починили, и он, скрепя и тихо постанывая, спустил меня вниз. «А старушка-то в парке знала, что мне понадобятся деньги советских времен, – вдруг пришло мне в голову, когда я выходила из подъезда. – И никакая она не наводчица, а ведьма! Это она меня в прошлое отправила!» Только ведьма могла узнать все мои сокровенные мысли и отправить меня в такое «путешествие». Поневоле начнешь верить в нечистую силу! Только вот зачем она это сделала? Зачем ей это понадобилось? Точно – ведьма! От этой внезапной догадки, я резко остановилась на крыльце и немного постояла, приходя в себя и раздумывая. Со мной поздоровалась молодая женщина, заходившая в подъезд, держа за руку маленького чумазого мальчика. Я машинально ответила на приветствие, и быстро пошла со двора, стараясь не глядеть по сторонам и не привлекать к себе внимания. Еще встречу кого-нибудь! Самое главное – не встретить тётю Аню. Должна же она приехать, раз оставила включенным холодильник и продукты в нем. Если она меня увидит, то что произойдет? Лучше не надо пока об этом думать.

Первым делом я решила съездить во вчерашний гастроном, супермаркетом сей магазин не назовешь, а вдруг получится найти нужную мне дверь, через которую я проникла в прошлое? Тогда я наверняка смогу через нее вернуться обратно в мое, казавшееся теперь мне таким милым, понятным и желанным, время. По крайней мере, там я могу быть сама собой, а не тётей Аней. Тут на память пришло слово «портал», вроде так называется в фантастических произведениях проход, через которое можно проникать в параллельные миры. Так-то в параллельные, а я в прошлом! Это же не одно и то же! Там я хоть соответствовала бы своему настоящему возрасту. А теперь как мне быть? Постоянно притворяться тётей Аней? Без денег, без советского паспорта. Вдруг, кому-то вздумается документы у меня проверить! Вот, как вчера, в милиции. Хорошо, что догадалась соврать, будто дома его оставила, а они мне поверили. И что, если кто спросит? Я предъявлю из сумочки свой российский паспорт с двуглавым орлом? Другого же нет! Советские паспорта были совсем другие. Вдруг я навсегда останусь здесь? Где мне жить, когда мои все вернутся, притом со мной, шестнадцатилетней? И на что мне жить? На работу мне не устроиться без паспорта и других документов. Документов об образовании наконец! Можно, конечно, амнезию разыграть, будто не помню кем я являюсь, так кто же мне поверит? Раздумывая обо всем этом, придумывая для себя различные варианты существования здесь в случае неудачи с возвращением в свой мир, я совсем скисла и расстроилась.

Дойдя до проезжей части, я задумалась, припоминая, как мне можно добраться до вчерашнего гастронома. Можно было, конечно, найти такси и доехать без проблем до нужного места, этот способ был бы самым простым, но деньги нужно экономить, еще неизвестно, сколько времени мне придется здесь задержаться, хотя мне упорно не хотелось думать, что могу остаться здесь навсегда. Должен же быть выход, и я найду его непременно! Нужно просто успокоиться и настроить себя на позитив.

Хорошо, я же знаю, где находится самая близкая мне станция метро «Авиамоторная»! Да она же совсем недалеко! Вот, что значит, перестать пользоваться метро каждый день. С тех пор, как сама села за руль, я, в–основном, езжу на машине. Машины теперь у меня нет, поеду, значит, на метро. Таким образом, я решила проблему дороги и уже бодрым шагом зашагала к станции «Авиамоторной», то и дело останавливаясь поглазеть на что-нибудь. Согласитесь, все же очень интересно было вспомнить свое прошлое и какая была жизнь в те годы. У киоска «Союзпечать» я долго рассматривала журналы и газеты, то и дело пропуская покупателей. Продавщица, в конце концов не выдержала, и недовольно спросила:

– Девушка, Вы брать что-нибудь собираетесь?

– На обратном пути, – ответила я, – непременно возьму.

Зайдя в метро, я приобрела на всякий случай сразу два жетончика – вдруг, придется возвращаться обратно? Спустившись на эскалаторе, я дождалась нужного поезда и зашла в вагон. Народу было немного. Я с удовольствием рассматривала исподтишка попутчиков. Мало что изменилось с тех пор. Просто люди одеты по-другому, многие также сидят, уставившись в книжки и газеты. Только читают не с экранов телефонов и других гаджетов, а листают настоящие, печатные книги. У некоторых читателей, книжки бережно обернуты в газетные листы. Про создание мобильных телефонов и прочего, мои попутчики еще и не догадываются. Мне даже стало весело от того, что я представила себе, как же я много знаю по сравнению с ними! Если бы я сейчас вынула из сумки свой мобильный телефон и начала тыркать в него пальцами, то, наверняка, ввергла бы многих в ступор, только вот досада, остался он у меня в машине. Да и толку, возиться с ним, не было бы никакого. Сотовой связи-то и интернета пока еще нет. Ага, а вон какие-то неформалы, одетые весьма несуразно. И стрижки у них диковинные, словно они специально хотят выделиться из толпы. Ну, одежда та ещё – что смогли достать, то и носят. В глазах парней какой-то дерзкий непонятный вызов, словно они не согласны ни с кем и ни с чем, и готовы в любую минуту начать задираться, даже драку начать. Я быстро отвела от них глаза – лучше не нарываться на неприятности и не привлекать к себе внимания. К счастью, скоро парни с шумом вывалились из вагона на нужной им станции.

Глава 8

Поднявшись на поверхность, я дворами прошла к нужной улице и поднялась по ступенькам в гастроном. Супермаркетом его никак не назовешь – не тянет он еще на супермаркет моего времени, слишком скуден выбор товаров. Сегодня магазин ничем не отличался от того, что в нем творилось вчера. Уже не торопясь, я прошлась по отделам, с интересом разглядывая витрины и людей. Да уж, опять везде очереди. Кстати, если дверь не найдется, нужно будет что-нибудь купить себе на обед и ужин. Соседский пирог я съела перед выходом – не удержалась. Было очень вкусно. В гастрономическом отделе люди скупали сахар и муку, я услышала, как продавщица предупреждала, что больше двух кило в руки, она давать не будет. В мясном сегодня давали тех же кур и тушенку в банках. Вообще на витринах, в основном, консервы и стояли. Я вспомнила, как мне нравились болгарские голубцы. Они мне казались очень вкусными. Нужно будет купить, ага, вон стоят! Пока я глазела на витрины в мясном отделе, незнакомый парень опять вынес рубленое мясо и толпа мигом сгруппировалась вдоль витрины и закрыла весь обзор.

Возле двери в подсобные помещения, меня остановила худая женщина в темном синем халате. Голова у нее была повязана капроновой линялой косынкой. В одной руке женщина держала как копьё швабру, с намотанной на нее мокрой мешковиной, в другой – большое цинковое ведро с грязной водой.

– Тебе чего? – спросила она меня, заслонив своим телом дверь.

– Мне это… – замешкалась я, не зная, чего бы придумать поправдоподобнее. Не рассказывать же ей, что я хочу найти ту самую дверь – портал, который смог бы доставить меня обратно домой. Все равно не поймет, да еще и шум поднимет.

– Чего, это-то? К Анне Петровне что ли?

– Ну да, – обрадовалась я, хотя и совсем не представляла, кто такая эта Анна Петровна, – к ней, к Анне Петровне.

– Придержи дверь, – деловито сказала уборщица, – Михеич, чтоб ему пусто было! Такую пружину тугую навесил, не поверишь, зайти не успеваю, бьет по спине, руки-то вечно заняты. С утра вот уже ведро разлила, пришлось лужу собирать. А оно мне надо? Мне и без этого работы хватает!

Я с готовностью придержала дверь, пропустила вперед, громко ворчащую женщину с ведром, и скользнула за ней сама.

– Ну, вон там ейная дверь. Табличка там еще есть. Сама дойдешь? Мне еще два отдела мыть.

– Дойду, – обрадовалась я перспективе без лишних глаз побродить по коридору. – Спасибо.

Через минуту я услышала, как из крана в туалете хлынула вода и неясно возмущенно забормотала уборщица. Следом загрохотало ведро. Я быстро прошла мимо помещений, которые меня не интересовали. Также я миновала дверь с табличкой: «Директор». Ага, видимо, Анна Петровна и есть директор. Туда мне не надо. Я подергала за ручки все двери, показавшиеся мне нужными, но ни за одной из них я не увидела продолжения магазина в моем настоящем времени. Все это были какие–то подсобные помещения, отдел кадров, бухгалтерия, некоторые из них были заперты. В самом конце коридора, откуда я ввалилась в восемьдесят девятый год, никакой двери не было. Я даже стену потрогала руками, глупо надеясь, что дверь обнаружится.

Я медленно повернулась, чтобы идти обратно. Ничего не получилось! Сказать, что я расстроена, значит, ничего не сказать. Из дверей туалета показалась давешняя уборщица с ведром чистой воды и той же шваброй.

– Чё сказала? – спросила она меня. – Берет?

– Кто? – грустно поинтересовалась я.

– Так Анна Петровна же! Чё, не взяла? – уборщица с грохотом поставила ведро, немного воды при этом выплеснулось на пол, швабру прислонила к стене, та тут же упала. – Пошли!

Она подвела меня к двери с табличкой «Директор», открыла дверь и, можно сказать, силой втолкнула меня в кабинет.

– Анна Петровна! – напористо с порога начала женщина, – Вы опять? Почему опять не взяли человека? Уже третью отправляете обратно. Я тоже уйду. Вот помяните мое слово! Никаких сил не хватает уже одной вымывать весь магазин! Вы же обещали!

Уборщица решительно выступила вперед и, даже, воинственно уперла руки в боки. Весь её вид выражал сейчас крайнее возмущение. Глаза её метали искры. По-моему, у неё даже ноздри трепетали от гнева.

Директор, в момент нашего вторжения, поливала из графина цветы на подоконнике. Она обернулась, и мне показалось, что в ее глазах сверкнула на мгновение какая-то радость, как будто она мне обрадовалась. Анна Петровна вытерла руки о вафельное полотенце, висящее на трубе батареи и подошла к своему столу.

– Успокойся Тоня. Никого я сегодня не выгоняла, иди, работай спокойно, сейчас всё решим, дай послушать человека. – Она села на свое допотопное кресло за стол.

– Так ты, чё, не заходила сюда ещё что ли? – обернулась ко мне уборщица, с выражением явного недоумения на лице. Я отрицательно помотала головой. – А чё ходила тогда? – она развела руками и хлопнула себя по бедрам.

Я робко пожала плечами.

– Тоня! – окликнула её директор. – Иди, мы сами разберемся.

Директор жестом показала мне на стул возле стены. Тоня потопталась еще немного возле двери, но Анна Петровна при ней говорить не спешила. Она начала складывать в стопочку какие-то бумажки на столе. Пауза затянулась. Директор выразительно глянула на свою сотрудницу.

– Вы уж скажите Михеичу, чтобы он пружину на двери поменял, а то сколько можно биться об неё! – не вытерпела и оставила свои слова последними строптивая уборщица. Затем она вышла и с силой захлопнула за собою дверь. С потолка свалилось немного штукатурки.

– Вот, такие вот кадры, – улыбнулась директор, – уволить жалко, детей у нее трое мал мала меньше и муж пьющий. Работает она хорошо, только трудно ей одной и здоровье не очень хорошее. На работу хотите устроиться?