Шторы

– Точно! Мы же еще никому не сказали, что блудный сын вернулся. Завтра пойдешь и поблагодаришь каждого. Понял? – сказал я, хотя, казалось бы, прозвучало это все в шутку, я был серьезен и Бад это точно понял. Была у него такая особенность понимать все, Хава говорил, что он слушает не ушами, а сердцем, вот у него и получается.

Сакура сидела очень тихо, еле дыша, но никогда такой живой я ее еще не видел. Она улыбалась, иногда издавала подобие смешка, похожее больше на кашель, но тело ее, кажется, сейчас согнется пополам, тонкое слабое деревце во время урагана. Она казалась такой маленькой и беззащитной в своей длиннющей ночнушке синего цвета, которая покрывала всю длину ног. Я чувствовал, что ей не очень хорошо, но если бы я спросил, окликнул ее, то мог бы нарушить то незабываемое единение нашей семьи, чего она бы мне, скорее всего не простила. Потому я тихонько пододвинулся к ней, пока парни болтали о новом проекте Окурка, сел рядом и обнял за плечи, так, что она смогла положить свою голову мне на плечо. Она размякла в моих руках, буквально рухнула, держась все это время из последних сил. Она взяла меня за руку и начала вырисовывать какие-то буквы, возможно, составляла слова, которые я не мог разобрать, у загадки должен быть свой собственный шифр, свой язык, которым она обладала в совершенстве. Я не заметил, как пришла Тушенка. Она тихонько примостилась у меня на коленях, вытянув лапы к Сакуре. Я снова был готов разрыдаться. Но на этот раз от счастья. Полного и абсолютного, несомненного счастья. Я встретил его здесь, в маленькой грязной квартирке на окраине города. Здесь и нигде больше во всей вселенной.

5

Этот месяц прошел слишком быстро, пролетел над моей головой словно пуля, стремительно и мимо. Я отметил свой день рождения и теперь мне официально тридцать. Я не разговаривал около недели, слова просто не хотели выходить из потрескавшихся губ, устроив бойкот. Этот день рождения я перенес куда болезненнее, чем предыдущие двадцать девять, даже в десять лет я не испытывал такого, хотя именно тогда я впервые столкнулся с кризисом. Месяц прошел как в тумане, белая пелена затянула мои мысли и память. Отдаленные осколки воспоминаний всплывают в голове, но кажется, это было не со мной, паззл не собирался, было утеряно слишком много элементов.

В свой день рождения я проспал весь день, ежегодное событие. А когда проснулся, у моей кровати сидели друзья с тортом и высившейся из его основания свечой, которая уже выгорела, и воск узором растекся по белому крему. Я съел его, не почувствовав ни вкуса, ни удовольствия, улыбаться было тяжело, невыносимо, но это единственное, что я мог сделать для них, я правда пытался.

Прошло около месяца с того момента как я ворвался на страницы будущей книги, потоптавшись на месте, оставил жалкий абзац, на котором далеко не уедешь. Я задумался, а сколько на самом деле у меня в планах книг, которые так же ждут своего часа? Более пяти больших романов, сборник рассказов и цикл фэнтези и им далеко уже не месяц. Несколько лет. И даже этих нескольких лет мне не хватило на то, чтобы закончить хотя бы одну главу. А месяц по сравнению с ними совсем ничего не значит. Но что еще произошло за этот месяц так это то, что в голове моей уже успела родиться новая история. Еще один мучитель. Где-то в черепушке, в темном пыльном закоулке живет неугомонная семья мыслей-кроликов, которые плодятся со скоростью света. И эта история, такая на самом деле ненужная ни миру, даже воображаемому, ни мне, все просится наружу.