В ритме Болливуда

Наш гид выхватил у нас фотокамеру и, рассказывая прекрасную историю о невероятной любви Шаха Джахана к своей верной жене Мумтаз, стал ловко фотографировать нас с Наташей, выбирая виды и ракурсы, как профессиональный фотограф. Я слушала одним ухом историю и растворялась в волшебстве этого невероятного места, памятника великой любви…

Помните историю?

Великий Шах Джахан влюбился в свою жену еще в начале XVII века, будучи принцем. Когда Шах Джахан поднял мятеж против отца и потерпел поражение, Мумтаз отправилась с ним в ссылку. Она родила восемь сыновей и шесть дочерей и вскоре после рождения последнего ребенка умерла.

Шах Джахан хотел после этого покончить с собой. Он поседел, сидя у гроба любимой. Мумтаз перед смертью попросила мужа больше не жениться и построить мавзолей ее имени. Шах Джахан объявил в стране двухлетний траур: были запрещены праздники, танцы, музыка, даже свадьбы справлялись по-тихому.

Он начал строить мавзолей, который должен был стать символом сказочной красоты покойной жены. Больше двадцати тысяч человек, включая лучших зодчих Персии, Турции, Самарканда, Венеции и самой Индии, трудились над усыпальницей двадцать лет, что практически разорило страну. Стены выкладывали сердоликами, бирюзой, ляпис-лазурью, кораллами, жемчугом и малахитом, внутренние ширмы сделали из чеканного золота и украсили драгоценными камнями.

Говорят, что под финал строительства главному архитектору отрубили руки, чтобы он не мог повторить это чудо. Напротив Тадж-Махала, на другом берегу реки Ямуны, Шах Джахан запланировал построить мавзолей из черного мрамора для себя и соединить усыпальницы черно-белым ажурным Мостом вздохов! После окончания строительства Тадж-Махала он переключился на вторую стройку века. Однако казна опустела, государственные дела были заброшены, народ беднел и бунтовал…

В это время его сын Аурангзеб расправился с братьями и захватил власть. Разогнал зодчих и камнерезов, сровнял с землей начало второй стройки, заточил отца на десять лет в угловую башню крепости в Агре, оставив ему нескольких слуг, запретив пускать к нему друзей и давать книги.

Шах Джахан оплакивал троих сыновей, убитых Аурангзебом, и смотрел в окно на другую сторону реки на памятник своей любви, пока не ослеп…

Сын любящей четы Аурангзеб создал мощную державу, выиграл множество войн, стер с лица Земли сотни городов. Однако все равно остался в памяти человечества не как грозный воин, а как дитя великой любви.

Он приказал тайно ночью перенести тело отца в Тадж-Махал и без почестей захоронить возле матери…

Рассказывая эту историю, наш гид ловко перемещался в пространстве, то и дело подсвечивая фонариком драгоценные камни в стенах или считая лепестки на инкрустированных цветах… и мне казалось, что его слова вот-вот оживут…

История оказалась грустной, но это место совсем не таило в себе скорби, а скорее, наоборот, говорило о прекрасной любви и незабвении.

Хотели бы, чтобы ради вас возводили памятники, невзирая ни на что?

По жизни нам встречаются разные люди, места, события, которые особого отпечатка не оставляют: прошли и забыли. А есть такие, которые производят впечатление на всю жизнь.

Непозволительно много страниц я посвятила Тадж-Махалу. Кто-то из вас скажет: «Подумаешь! И чего это вместо восточных любовных страстей читать про памятник архитектуры?» Но он поразил меня настолько, что именно там, я это чувствую, у меня окончательно раскрылись границы сознания.

Не знаю, что именно: история, архитектура или энергетика этого места подняли мое мироощущение на новый уровень. Именно поэтому я так долго пишу о нем, чтобы вы почувствовали его волшебство и пережили эти эмоции со мной.

Побывав в Тадж-Махале, я открыла для себя новые краски жизни: яркие, без примесей, переливающиеся друг в друга… психоделические ощущения, когда тебе кажется, что цвет имеет вкус, а мелодия – запах. Понимаете меня?

Именно тогда, стоя на солнце, которое почти не согревало, окруженная фантастическим пейзажем в лучах цвета радуги, я смотрела на другую сторону Ямуны и представляла второй такой же памятник, черного цвета. Мне казалось, что я его вижу. Мне до сих пор кажется, что он перед моими глазами. Сейчас пишу это, и мурашки по коже, будто я вернулась в тот день и в тот момент.

Я ЖИЛА В ТОМ МОМЕНТЕ. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.

Времени не существовало, а мой мозг ломался от встречи с другой реальностью. Волшебное место, в котором я наконец-то поняла, что в жизни возможно ВСЕ.

Один тот факт, что я еще пару недель назад была потеряна в отношениях и имела определенную картину мира, где четко знала свое скромное место, сегодня, сейчас, я находилась за тысячи километров от своей жизни, заставляя сердце биться чаще.

ВСЕ ВОЗМОЖНО. ВСЕ ГРАНИЦЫ У НАС В ГОЛОВЕ. Нужно всего лишь ДОВЕРИТЬСЯ Вселенной. Если ты чего-то очень сильно желаешь – весь мир будет тебе в этом способствовать, как писал Пауло Коэльо. Осознание пришло ко мне именно в тот час, когда солнце ярко освещало мраморную лестницу, ведущую вниз к вырубленному пальмовому саду…

Глава 8. Розовый город, или путешествие продолжается

Вернулись мы в номер поздно вечером. На следующий день нас ждала дорога в Джайпур – розовый город. Мы наклеили цветные стикеры на страницы путеводителя, где были изображены памятники культуры, чтобы показать фото нашему водителю. Не спрашивайте, сейчас ничего, кроме крепости, не вспомню.

Где-то примерно в это время, когда мы были в Агре, а мое сердце оставалось в Дели, вдруг, ни с того ни с сего Алту стал атаковать меня эсэмэсками.

Интуиция – великая вещь, и у мужчин она тоже развита, просто не все готовы к ней прислушиваться. Я уверена, что он чувствовал мои мысли и мою отдаленность: за десять дней я сама не набрала ему ни разу. С мамой Гульнур я общалась, а с ним – нет.

Никто так и не знал, что я делаю в Индии.

Я помню те эсэмэс в духе «явру кедим, ашкым, скучаю» (котеночек, любовь моя), а мне даже отвечать на них не хотелось, ведь они напоминали мне, что я не имею морального права на тот ураган в моей душе, который подарила мне встреча с Акашем.

Мне дорогого стоило собрать волю в кулак, чтобы ответить так, будто бы все в порядке. В тот момент я не понимала, не видела, что это неправильно! Он НИ РАЗУ не поинтересовался, как у меня дела, где я живу, что ем, есть ли у меня деньги.

Акаш тоже был хорош: ежедневно давал мне совет не простудиться, не носить с собой мобильник или не покупать сари, потому что Барби в сари – это кич, но эта постоянная писанина хотя бы создавала иллюзию небезразличия. Я, как школьница, зачитывала Наташе вслух его сообщения и находила тысячу подтекстов и скрытый смысл в каждом слове.

Господи, я вспоминаю, и мне смешно… Чего только не нафантазируют себе влюбленные дурочки. И вот так, между двух, кстати, чем-то еще похожих между собой, помимо первой буквы в имени, мужчин, я не могла решить для себя, что делать.

Бросить того, кто знает, сколько кусочков рафинада ты кладешь в чай, с кем ты прожила два года и прошла через испытания, ради первого встречного, но в чьих глазах ты готова утонуть? Вы бы что сделали?

…Нет, я не могла принять такое решение. Не могла.

– Наташ, а ты бы что на моем месте сделала?

– Да забей ты уже и не парься! На них что, свет клином сошелся? Наслаждайся жизнью, в конце концов! То, что будет в Индии, в Индии и останется! Приедешь домой и разберешься со своими тараканами.

Я знала, что Наташа не одобряет моей турецкой любви. У Алту не было дорогих «ролексов», ездили мы на голубом «Ситроене» (кстати, как я могла заметить краем глаза, он до сих пор, спустя тринадцать лет, на нем же и ездит) и совсем не летали в отпуск. К тому же Наташа знала, что я работала в две смены, чтобы свести концы с концами.

Я помню, каким меркантильным мне казалось ее отношение к мужчинам: за пару первых секунд она могла оценить, сколько на нем надето в долларовом эквиваленте. Наташа была очень практичной, это я как дурочка верила в любовь и романтику. Мне гораздо важнее всяких «ролексов» и «Рендж Роверов» было другое…

Я закрывала глаза и представляла анталийский песчаный берег, по которому мы с Алту, держась за руки, гуляли после работы. Теплый бриз развевал мои черные волосы, и мы просто молчали. Иногда он пел для меня своим красивым бархатным баритоном. Мое сердце щемило, и я с грустью думала о том, что это все в прошлом…

С другой стороны, хитрый прищур Акаша и его белозубая улыбка не выходили из моей головы. С ним было классно, но я никогда не могла понять, что он имеет в виду, как будто он играет со мной в угадайку. Вот и теперь, тонны эсэмэс от него по поводу и без, со смыслом и не очень, обо всем и ни о чем.

«Положи ты уже этот телефон, хватит перечитывать одно и то же», – сказала мне Наташа, когда мы подъезжали к огромной воронке машин на центральной улице Джайпура. Я видела такое впервые: движение машин напоминало гигантский муравейник, движущийся по кругу. Иногда из этого круга кому-то удавалось вырваться наружу в какой-то переулок, а все остальные продолжали кружиться. Воронка подхватила и наш автомобиль, закружив его в непонятном танце…

Совершенно ничего не помню из нашей поездки по Джайпуру, только памятники культуры и то, что с нами ПОСТОЯННО все фотографировались.

«Вы актрисы?» – слышали мы на каждом углу. Мне на руки давали чужих детей и младенцев и фотографировали, фотографировали, фотографировали. Я чувствовала себя какой-то очень популярной звездой. По всей видимости, на индусов так действовал светлый цвет волос, а в сочетании с акриловым френчем и накладными ресницами до бровей это просто была пороховая смесь.

По дороге в Дели мы вовсю продумывали план путешествия в Мумбай. Нам обязательно нужно туда, там весь свет, там нас ждет что-то потрясающее! Мы ни минуты в этом не сомневались!

В той туристической группе, которую летом Наташа водила по Питеру, был еще один турист с фамилией Агарвал (это весьма распространенная фамилия у индийского высшего сословия, наша Шаши тоже была Аггарвал, только с двумя «г»). Он от кого-то узнал, что Наташа в Индии, и написал ей мейл. Я совсем не помню, как его звали, хотя в будущем… а не буду я вам рассказывать, что было в будущем.

У этого Агарвала было три брата, два из которых жили и работали в Мумбае.

– Нам всеми правдами и неправдами нужно его убедить, что мы можем быть полезными его братьям! Что мы можем делать у них в компании? – строили коварные планы мы с подругой.

– Может, их фирме нужно расширяться в России? – промелькнула идея у Наташи.

– А чем их фирма вообще занимается? – решила уточнить я.

– Понятия не имею – многообещающе ответила мне Наташа…

Пока нас не было, Жади и Латифа вовсю тусили. В ночь нашего возвращения мы, как обычно, назначили встречу в клубе, но я надеялась увидеться там с Акашем. Чавви тоже собиралась с нами.