Наставник

Говорит слишком правдиво – в желудке поднимается цунами, мокрые ладони сжимаются в кулаки. Я ведь уже отвергла такой вариант – очень хотела верить, что Рик собирается помочь. Но раз спрашивает, значит, думал об этом? Или просто подначивает? Нарочно сгущает краски? Расшатывает нервы, чтобы проникнуть под панцирь, вгрызться в живое.

– Вы специально меня пугаете, сэр, – произношу тихо с недоверчивой улыбкой. Но этого мало. Если рвать, то сразу, с мясом, а не отколупывать по кусочку. – Если я безнадежна, вы ведь сами можете расторгнуть соглашение?

Мгновение сверлит меня цепким взглядом и раздраженно выплевывает:

– Ты не безнадежна, – отодвигает тарелку и встает из-за стойки. – Закончишь завтрак, прибери и сделай чай.

Провожаю его бессмысленным взглядом. Рик скрывается за дверью в спальню. Что это значит? Можно выдохнуть с облегчением? Сказал, «не безнадежна». Значит, отказываться не планирует? А что, если Рик не шутил по поводу увечий? Убить меня ему и правда ничто не помешает. И зачем только ключ отдала?

Зачем-зачем? Потому что он велел. Ты сама согласилась слушаться, Макс! Да и не поможет тебе ключ, если ты отсюда больше не выйдешь. Единственное, зачем Рику доступ в твою квартиру – обставить все так, будто ты вдруг уехала…

Смотрю на поганую овсянку – светлая бугристая гладь несколько раз пробитая ложкой, расплывается от выступивших слез. Отступившее нервное напряжение сменяется на тоскливую печаль. Мне правда некуда идти. Зачем Рик упорно пытается меня прогнать? Зачем угрожает? Это жестоко – дать надежду, а потом отбирать по частям! Вернуться в клоповник к безработице и безысходности – так же ужасно, как и погибнуть от его рук в каменной коробке.

Аппетита по-прежнему нет, но надо поесть. Несу в рот противную субстанцию – остыла. Холодная мерзость. Лень греть – запихиваю склизкую массу в себя большими кусками, стараясь не обращать внимания на серый безликий вкус. Глотаю не жуя.

Показалось донышко пиалы. Несу к мойке. Руки еще дрожат. Шум воды успокаивает. Отмываю посуду, ставлю в сушилку, повторно включаю чайник и заливаю кружки с чайными пакетиками после вскипания. Все выполнила. Что теперь?

Читать, конечно. С чаем отправляюсь за журнальный столик и с интересом принимаюсь за книгу. При всей жестокости Рик уже сделал для меня больше, чем кто-либо из родственников или друзей. Все они приходили только брать. Деньги, внимание, время, эмоции. Хоть бы кто-то сказал, что есть книги, которые помогают совершенствоваться! В этой, например, – казалось бы, рассказываются обыденные вещи, но сама я бы долго шла к этому, а так получаю концентрированное руководство к действию.

Со стороны кухни доносится хлопок двери – свет зажигается, и в просвете коридора появляется Рик со своей кружкой остывшего чая. Направляется ко мне. Против воли подбираюсь. Страх снова разом напрягает все мышцы.

Рик садится в соседнее кресло, ставит чай на столик, достает сигарету и закуривает. Выглядит добродушным и задумчивым. Словно уже забыл и утренний разговор, и вчерашнее.

Тоже закуриваю и продолжаю читать. Захватывающей книгу не назвать, но она очень полезна. Я добралась до глав про мотивацию – как ее поддерживать, чем себя поощрять, как не срываться. Очень перекликается с тем, что я изо всех сил цепляюсь за сотрудничество с Риком и преодолеваю трудности.

– Давай ногу, – через какое-то время голос Рика отрывает от чтения. – Я поеду по делам, вернусь около четырех.

Без возражений вытягиваю ногу и даю ему защелкнуть металлическое кольцо на лодыжке. Делает это с удовольствием, медлительно, словно смакуя момент. Может, и правда наслаждается тем, что сажает меня на цепь? Или просто радуется покорности?

– Задача на сегодня – убрать здесь все, до чего доберешься, – продолжает деловитым тоном, – и читать дальше.

Произношу привычное «да, сэр» – Рик удовлетворенно кивает и направляется к себе. Возвращаюсь к книге, но читать уже не получается. Мысли занимает грядущая уборка. Наверное, Рик хочет убедиться, что я умею убирать? Или уже убедился, и потому решил доверить мне чистоту бункера? Сколько ж здесь работы! Где взять швабру, тряпку? Чем мыть?

Рик вскоре снова выходит в зал. В фирменном виде – тертые джинсы и рубашка с закатанными рукавами. Не понимаю, как можно ходить в джинсах в такую лютую жару…  Подходит ко мне:

– Пылесос и остальное для уборки найдешь на кухне, – дает последние наставления. – Еда в холодильнике, приготовишь сама. Во сколько надо есть, ты уже знаешь. Будь хорошей девочкой.

На этом разворачивается и идет в сторону двери. Провожаю глазами плечистую высокую фигуру. Есть в нем что-то магнетически притягательное, но кристаллизовать ощущение не получается.

Дверь с металлическим кряком защелкивается, скрежещет замок. Все. Я осталась одна. Что же, думаю, надо сначала прибраться, пока свежая и силы есть, продолжить чтение я смогу и после.

Вставая с кресла, снова вспоминаю о мышцах пресса. Опоясывает острая боль, раздается на спину, отзвуком касается бедер. Говорят, при напряжении в мышцах выделяется какая-то кислота. И новая нагрузка позволяет ее выгнать – тогда делать уборку мне сам Бог велел!

Пылесос оказался беспроводным, ручным, с контейнером для пыли. Полностью заряженный и очень удобный. Я тщательно прохожусь по кухне, залу, успеваю частично убрать свою конуру, и пылесос разряжается. Ничего страшного, тут можно и шваброй убрать. На все уходит около сорока минут.

Принимаюсь мыть пол. На светлом кафеле в кухне виднеются застарелые пятна чего-то съестного. Наверняка, это очередная проверка. Рик прекрасно знает о грязи на кафеле и качество уборки будет проверять по кухне. Руки сами тянутся поскорее очистить матовую керамическую гладь, но загрязнение слишком старое. Нужно что-то посильнее, чем тряпка и ногти.

На мгновение вспыхивает паника. Что, если он намеренно дал невыполнимое задание? Вдруг просто потешается? И чем дальше, тем более изощренными станут его игрища. Усилием воли беру себя в руки. Все само выяснится. Если я буду выполнять свои задачи на отлично, а он продолжит придираться, значит придется разорвать соглашение. А пока… чертовы пятна, надо с ними разобраться!

Роюсь под мойкой нахожу абразивное моющее средство. Должно помочь. За душевными метаниями я потеряла еще минут десять и столько же, пока перебирала пластиковые тубы со всевозможными составами для уборки. Принимаюсь остервенело оттирать грязь. Поддается не без труда, но результат вскоре становится заметен. К кафелю вернулся первозданный молочно-белый цвет.

Начинаю мыть пол в зале. Огромная площадь. Убрано не больше половины, а спина уже дико ноет. Несильная, но постоянная боль. Сводит с ума.

Не делаю перерывов. Чем быстрее закончу, тем скорее отдохну. Наконец спустя полтора часа добираюсь до своей комнатушки. Хорошо хоть тут пространство небольшое. С ним расправляюсь быстро. Завершаю уборку прополаскиванием тряпки и отмыванием ведра. Вытряхиваю в мусорный бак под мойкой содержимое контейнера пылесоса – закончила!

Подходит время второго завтрака, а я еле стою на ногах. Страшно подумать, что будет к вечеру. Сердце сжимается болью от мысли о новой тренировке. Нет, не откажусь. Не сдамся. Даже в книге говорится, что цена роста – боль. Метафорическая или буквальная, как это бывает с мышцами.

Возвращаю пылесос и все остальное туда, где взяла, – в дальний угол кухни. Добредаю до холодильника. Беру из прозрачного поддона яблоко. Правильно бы его почистить и порезать, как это вчера сделал Рик, но не нахожу сил. Возвращаюсь в зал вместе с добычей, падаю в кресло и, вгрызаясь в яблоко, открываю книгу.

Трепетно экономя силы, не встаю даже за чаем. Даю телу отдых и покой. В книге автор рассматривает понятие воли. Внимание привлекает выражение «внутренний стержень». Что это значит? Есть ли он у меня? Про таких людей можно сказать «несгибаемый». Автор приравнивает это к «непобедимый». Меня победила обычная депрессия. Наверное, у меня нет стержня. Вот бы расспросить Рика. Не зря же он дал мне именно эту книгу? А может, я все нафантазировала? Вдруг нет у него желания делать из меня человека, а читать заставил, только чтобы занять?

Плавно подходит время обеда. Часы на журнальном столике показывают половину третьего. Кряхтя направляюсь в кухню готовить обед. Из морозилки извлекаю овощную смесь, к ней достаю баночку креветок в рассоле. Тоже не сильно люблю, но это лучше, чем вчерашние моллюски. Уже закрывая дверцу, замечаю, что белый пластик стенки чем-то заляпан. Как будто кетчуп – очень красное. Или, может, ягодный сок? Рик наверняка знает и об этих кляксах. Их надо отмыть!

Закидываю в сковороду на медленный огонь половину овощной смеси, берусь за тряпку. Пока овощи готовятся, вытаскиваю из холодильника содержимое и понимаю, что пятен намного больше. Здесь требуется полноценное мытье. Хорошо, что заметила – иначе снова была бы наказана. А в свете того, что Рик говорил за завтраком, от такой мысли становится дурно.

Размазываю желтую, пахнущую лимоном жижу по пластику, тру губкой, убираю микрофибровой тряпочкой. Отмывается! Делаю небольшую паузу на обед. Вовремя. Как раз три. И зачем только соблюдаю эти временные интервалы?

Затем, что тебе надо учиться дисциплине, Макс! Вот и учись на совесть.

Мою посуду. Раковина тоже покрыта жирным налетом. Да что ж такое?! Снова накатывает отчаяние – что будет, если не успею? Черт! Уборка уже и так заняла непозволительно много времени и, похоже, отнимет еще.

Нет, Макс. Ты сможешь объяснить, почему прочитано немного, ты ведь не в потолок плевала, а выполняла второе задание.

Мойка быстро обретает серебристый металлический блеск. Возвращаюсь к холодильнику и довожу до идеала. Теперь довольна. Все выполнено. Ставя на полку последний пластиковый контейнер с морепродуктами, слышу звук открывающейся двери и неторопливые шаги. Рик вернулся. А у меня даже чайник не подогрет?!

Снова немеют мгновенно вспотевшие ладони. И почему я так его боюсь?

Ты боишься не его, Макс, а боли, которую он запросто причинит. А еще ты по-прежнему не уверена в том, что все сделала правильно. Хватит уже мыслить, как тряпка!

10. Парк

Утренний разговор озадачил, если не сказать, шокировал. Бросив взгляд на Макс, я сразу заметил на щеке проявляющиеся синяки. Разозлился. На себя. Но она упорно оправдывала то, что я сделал. Доказывала, что я поступил правильно. Пожалуй, впервые встречаю такую преданность идее – и мне, как ее воплотителю. Девчонка проигнорировала все мои доводы. Даже когда я пригрозил, что могу ее убить, продолжила стоять на своем. Выглядело так, будто это она уговаривает меня не отказываться от соглашения. Не сказать, что я добивался именно этого. Скорее, наоборот, надеялся, что она решит уйти, а мне останется лишь съязвить что-то о ее никчемности и вывезти в парк Линкольна, туда, где все началось.

Но Макс упрямо не хочет сдаваться. «Мне некуда идти» – примечательная фраза. Понимает, что возврат в прежний мир невозможен, но не знает, что делать, не окажись меня рядом. Это подливает в душу необъяснимый азарт, который смешивается с прожигающей злостью на себя за нарушенное обещание. С одной стороны, хочется победить – дожать, додавить, сломать и выкинуть. С другой – когда мне еще попадется кто-то, хоть отдаленно напоминающий Макс по целеустремленности?

На работе эти мысли не дают покоя. Обычный рутинный день. Из отдела по борьбе с организованной преступностью мне передали отчеты внедренных информаторов. Судя по всему, триады активизировались. Стали слишком наглыми – грядет большой передел. На автомате клепаю заключения и пишу прогнозы, передаю Рональду, шефу поведенческого отдела и моему куратору по совместительству. Беседуем о ситуации в городе. Его волнуют только серийные преступники. Успокаиваю, что всплеск убийств, может, и случится, но это будут междоусобные войны банд. А серийники как были, так и останутся неизбежным побочным эффектом мегаполиса.

Рональд отпускает раньше. Сейчас нет дел, где требуется мой анализ. Еду в бункер в мрачном настроении, пока в голову не приходит мысль, как еще проверить решимость Макс. План просто идеальный – заезжаю в «Александр Косметикс» за тем, что поможет скрыть синяки. Адреналин от предвкушения кружит голову, стоит только представить, что с ней будет. Пожалуй, эта проверка окажется самой суровой, особенно в свете утреннего разговора.

Услышав шаги, Макс выходит из кухни. Руки мокрые и в пене. Продолжает уборку? Черт, камеры посмотрю позже, слишком хочется устроить ей допрос прямо сейчас. Принимаю суровый вид:

– Сколько прочитала? – киваю на мокрые руки. – Неужели весь день драишь?

– Тридцать четыре страницы, сэр, – мнется и краснеет, смотрит в пол. Чувствует, что меня такой ответ не устроит.

– Значит, убираешь не целый день. Уже неплохо, – добавляю металла в голосе. – А почему прочитано так мало?

– Я утром убрала весь пол и села читать, сэр, – снова появляется умоляющая интонация. Глазами рассеянно шарит по бетону под ногами. Девочка боится! М-м-м. Облизываю вдруг высохшие губы. – Но в обед обнаружила грязь в холодильнике, и мойка была вся в жиру. Пришлось мыть, это заняло время, сэр.