Светлячок для Летучего Голландца

– Вот именно. И тебе всего хорошего!

Закрыла дверь и, привалившись к ней, постояла немного, крепко зажмурив глаза. Нехорошо так разговаривать с лучшей подругой. Но иногда это настырное вмешательство в мою личную жизнь чрезвычайно раздражало.

Только прижавшись к его теплому боку, почувствовала успокоение. Умиротворение и нега растекались по венам жидким огнем. Пальцы легонько поглаживали мое плечо.

– Это была твоя подружка или родственница?

– Подруга. Любаня. Бухгалтер, я тебе рассказывала. Прекрасная женщина и мать двоих детей. Иной раз, кажется, что меня она считает своим третьим ребенком.

– Ясно. Беспокоится о тебе?

– О, да. Наставляет на путь истинный. У меня, видите ли, не все, как у людей.

Не хотелось с ним говорить на такие темы. Чтобы подобные события омрачали те редкие моменты, когда мы вместе.

– А у нее, как у людей? – в вопросе прозвучала легкая издевка, но без особой заинтересованности.

– Да. Полный набор. Даже целых два замужества. Не обращай внимания.

– Она твоя подруга, а не моя. Просто ты ей не безразлична. Хорошо, когда есть люди, которым ты не безразличен. Кстати, а что за «Голландца» она поминала?

Я замялась. В темноте скорее почувствовала, чем увидела – улыбается.

– Это, что мое прозвище?

Спрятав лицо в его подмышку, покивала.

– Как-то странно. А с чем или с кем параллель проведена? Не могу предложить.

Чуть высунув нос наружу, посопела, но ответила:

– Вообще-то она называет тебя Летучим Голландцем. Ты знаешь эту легенду?

– Обалдеть! – и захохотал. Успокоившись, повернулся на бок, придавил мои ноги своими и подтянул повыше.

– Я так понимаю, та самая параллель проведена с частотой моих посещений?

«Ну, удружила подруженька!»

– Не совсем. Любаня не очень хорошо знакома с содержанием легенды.

– Хм, тогда откуда?

– Есть песня у Алены Апиной «Летучий Голландец Любви».

– Не слышал. А может и слышал, но не помню. Напой?

– Нет. Я не все слова помню…

– Давай. Я очень хочу послушать, что за песня, так впечатлившая твою подружку.

«Она и меня хорошенько так впечатлила. Но тебе об этом знать необязательно».

– Не тушуйся. Я знаю, что ты прекрасно поешь.

Дело было не в стеснении. Просто показалось, что выдаю какую-то страшную тайну. Достою со дна всю скорбь и боль. Разбалтываю в банке осадок, и вода становится мутной. Эта песня для меня, как молитва. А молитвы не читают забавы ради.

– У меня где-то была запись на кассете или диске. Давай завтра просто включу.

– Светка, в чем дело? Это же просто песня. И мне все равно, какое прозвище придумала твоя подруга. Если в этом дело. Хотя оно такое романтичное, с налетом средневековья, рыцарства и авантюризма. Мне даже нравится.

– Правда? Нет, не в этом дело.

– Тогда в чем? Эй?

– Все нормально.

Устроила голову поудобнее, закрыла глаза и постаралась отстраниться от всего, сосредоточившись всецело на темпе и ритме. Не вникать опять в смысл этих слов. Каждое, из которых уже не просто набор букв. Это: боль, отчаяние, надежда, сладость и горечь одновременно, принятие, ненависть, ностальгия, воспоминание и любовь. Запутанный клубок разноцветных ниток. Горло перехватило судорогой, и я чуть придерживала его рукой.

– «Ты приходишь внезапно

И уходишь так скоро,

Как Летучий Голландец из книг.

Я тебя провожаю

Без слез и укора.

Вспоминая потом каждый миг.

Каждый раз я ревную

И сказать забываю –

Не нужны мне подарки твои.

Я тебе помогу,

Я тебя понимаю,

Мой Летучий Голландец любви!

Хочу я с тобою, умчаться на волю –

Подальше от грешной земли.

Мой необъяснимый, мой неуловимый