Tempus

– Мог бы, – тут же согласился он.

– Но даже не попытался себя сдержать, – заключила она.

– Не попытался, – подтвердил Мэтью.

– Да что ты поддакиваешь? – возмутилась девушка.

– Хочешь, чтобы я не соглашался?

– Я хочу услышать твое мнение! – она пребольно ткнула его острым локтем в бок. – Ты же как-никак часть семьи. Тебе нужно поддерживать хорошие отношения с Майклом. Ведь ты увел у него звание кормильца семьи.

– Ничего я не уводил! – настал черед молодого человека возмущаться.

– Еще как увел. Сам посуди: ты работаешь в хорошем месте, не пьешь, у тебя есть свободные деньги, и ты помогаешь матери, весь такой из себя благожелательный. На твоем фоне он выглядит попросту чудовищно, и это его задевает.

– Не думаю, что все так, как ты говоришь, – возразил он. – Может быть, не пей он столько, он бы и не злился по любому поводу.

– Может быть, если бы у него был повод не пить, он бы и не пил, – рассудила девушка. – Но ты ему этого повода не даешь.

– Неужто я и в этом виноват?!

Они замолчали, медленно шагая по дороге. Мэтью кипел от ярости. Он и так считал, что сносит слишком многое от Майкла только лишь из прошлой привязанности, а оказывается, Лиззи думает, что алкоголизм ее брата – это тоже вина Мэтью. Чтобы не наговорить лишнего в порыве злости, Мэтью крепко сжал зубы.

– Возьмем кэб, – неожиданно остановился он.

– Почему? – недоуменно спросила Лиззи.

– Потому что, – коротко отозвался тот. Он уставился на пустынную улицу, а затем потянул девушку за собой. Он давно уже вычислил, что, если остановиться и оглянуться, на любой улице Лондона можно найти кэб. И точно – спустя пяти минут поисков на более оживленной улице он наткнулся на пустой кэб, а затем посадил туда девушку, закрывая дверь.

– А ты? – еще более удивленно посмотрела на него девушка.

– Я не поеду, – ответил тот, вручая ей шиллинг.

– Почему? – расстроенно спросила она, глядя на него своими большими глазами.

– Есть дело, – коротко отозвался он.

Кажется, она поняла, что задела его своими словами ранее, поэтому не стала спорить. Она только протянула к нему руку, словно хотела потрепать его по щеке, но кучер уже хлестнул поводьями, и Мэтью отвернулся. Кэб умчался, и на улице юноша остался в одиночестве. Он тряхнул головой, остывая. Он отнюдь не был самым бескорыстным человеком в мире, и подобные высказывания заставляли его сильно злиться. Он полагал, что и так делает все, что в его силах, чтобы помочь семье и не огрызаться на Майкла! Так почему же он еще должен нести ответственность за какие-то там чувства пьяницы? К тому же эти обвинения, что он лишил его места главы семьи – Мэтью совершенно не собирался и не хотел занимать этот «пост».

Оглянувшись по сторонам и поняв, что он все еще в Уайтчепеле, молодой человек широкими шагами направился в ближайший паб. Если Майклу можно напиваться, так почему нельзя ему?

Зайдя в прокуренное помещение, он хлопнулся на стул у стойки и заказал себе стакан эля. Помещение было небольшое, и внутри было обильно накурено. Здесь было несколько столов, за одним из которых играли в карты работяги, отдыхающие в этот воскресный вечер, было темно и влажно. Не слишком приятное местечко, но зайдя внутрь, Мэтью решил, что на сегодня ему это подходит. Мэтью отхлебнул эль из кружки и потянулся в карман за табаком.

Он глубоко ушел в свои мысли. Уже давно одно дело бередило его душу – в его копилке было достаточно средств, чтобы уехать в Россию в любой момент. Однако он все оттягивал это и не решался попрощаться с Никсонами, а собственная нерешительность и непонимание, что же держит его на месте, изматывали его.

– Табачком не угостите? – спросили его неожиданно, заставив буквально подпрыгнуть на месте.

– Господи, нельзя же так людей пугать! – воскликнул Мэтью, картинно хватаясь ха сердце. Он уставился на потревожившего его человека: это был мужчина, которого он не заметил ранее за стойкой. Перед ним на столе стояло несколько пустых пинт пива, а из-за полутьмы он не мог разглядеть его лица, только руку, тронувшую его за плечо.

– Простите, – хмыкнул незнакомец, перебираясь на стул поближе. Теперь они сидели рядом, и Мэтью мог увидеть общие черты его лица, хотя оно и было скрыто в полумраке: у молодого человека чуть старше него самого, был массивный подбородок, большой нос и темные курчавые волосы, а глаза сверкали нездоровым блеском. Его костлявая рука взяла щепоть табака, и он наклонился, понюхав его:

– Хороший табак, – удовлетворенно произнес он. Его фигура щуплой, болезненно худой и угловатой, и голос низкий и глухой, как будто бы больной, с явным славянским акцентом.

– Наверное, – с сомнением протянул Мэтью. Табак у него был не высший сорт, но и не самый плохой.

– Приятное тут место, – незнакомец, видимо, решил продолжить с ним беседу, потому что придвинулся чуть ближе. В полутьме блестели его полупьяные глаза. – И музыка хорошая.

– Музыка? – Мэтью нервно улыбнулся. Либо с ним приключился внезапный приступ глухоты, либо перед ним какой-то сумасшедший. Вряд ли крики картежников могли сойти за музыку, хотя… – А, музыка карт, – кивнул он головой глубокомысленно.

– Нет, что вы, – хмыкнул его новый знакомый, поясняя, словно ребенку. – Обычная музыка.

– Ладно, – Мэтью поджал губы и кивнул, безропотно соглашаясь. Ну, музыка так музыка. Хоть кордебалет в голове у этого человека пусть играет. Ему до этого дела нет. Половина города сидела на опиуме, немудрено, что многие из них слышали «музыку».

Они помолчали, а затем Мэтью все-таки не сдержался:

– И что там передают?

– О! Это прекрасная музыка. Мелодия смерти, – шутливое настроение Мэтью тут же стухло. – Что вы здесь делаете в это воскресенье? – спросил его молодой человек, не продолжая предыдущую странную тему. Мэтью был ему за это благодарен, потому что у него мурашки побежали от того, с каким чувством этот человек сказал про смерть.

– Провожу свое время в приятном заведении, – хмыкнул Мэтью, махнув рукой в зал. Один из игроков в карты как раз смачно плюнул на пол. – С приятной компанией, – тут же поправился он, отсалютовав молодому человеку кружкой, но у того уже ничего не осталось. – Кажется, я просто невыносимо одинок, и мне больше некуда пойти, – заключил он, со стуком ставя эль на стойку.

Мужчина в полутьме понимающе хмыкнул.

– Понимаю. Когда вы зашли, я сразу же обратил на вас внимание – такие люди здесь нечастые гости, очень уж вы… – он сделал паузу, пытаясь подобрать слово. Он ворочал языком словно с трудом, и буквы выходили у него округлые, выпуклые, создавая непередаваемый акцент, – чистенький. Мне показалось, или вас что-то гложет? – он взмахом руки заказал себе еще одно пиво и наклонился к нему.

– Так и есть, вы не ошиблись, – подтвердил Мэтью, снова отпивая.

– Женщина? – понимающе кивнул тот.

Молодой человек от неожиданности подавился элем.

– Почему вы так решили? – спросил он, откашливаясь.

– Я давно понял, что у честного человека все беды от женщин. Эти kobiety[10 - Женщины (польск.).] все одинаковые, – доверительно и очень зло сообщил собеседник, сжимая кулак, лежащий на столешнице. Пальцы у него были длинные, какие-то посиневшие, а ладонь, напротив, широкая. – Им только дай волю, они на шею сядут. И так им не пойдет, и эдак не выйдет. Fuj[11 - Тьфу (польск.).]! Вот по вам прямо видно, что одна из них вас допекла. А главное: на лицо они хорошенькие, а внутри… Хотелось бы мне узнать, что на самом деле у них внутри под всеми этими корсетами и юбками… – он подозрительно огляделся по сторонам и неожиданно пригнулся к Мэтью, желая сообщить какой-то секрет. – Такие ли же они холодные? – прошипел он заговорщицки.

– «Холодные»? – не понял тот. Когда незнакомец наклонился, его лицо наконец-то попало в свет лампы, и он смог разглядеть его лицо, оказавшееся не самым приятным: маленькие темные глаза, большой нос с горбинкой, впалые скулы, заросшие щетиной щеки и выражение какого-то некрасивого безумия. Он в целом выглядел довольно не ухоженно, от него пахнуло неприятным смрадом немытого тела и пивом. Мэтью чуть отстранился, не в силах выносить запах. Новый знакомый заметил его брезгливость, и отодвинулся. – Вы, наверное, имели в виду «хладнокровными»? Могу сказать, что многие из них и вправду умеют себя держать очень холодно, – по-своему понял юноша, списав эту оговорку на незнание английского.

– Нет, вы все правильно услышали. Я говорил об их холодности – внешней и внутренней. У них нет сердца, – поправил его тот.

– А вы проверяли? – не удержался Мэтью, глядя на молодого человека с ноткой презрения. Разумеется, если не следить за собой до такой степени, всякая женщина будет обходить тебя стороной.

– О, конечно, проверял! Множество раз! Паршивые создания, – выплюнул тот.

– А вы пробовали… привести себя в порядок, например? – осторожно спросил его юноша. Тот казался ему немного безумным, поэтому не хотелось его зря провоцировать. – Надеть чистую одежду, причесаться, – затем он с сомнением посмотрел на немытые космы молодого человека, – может быть, побриться налысо… – продолжил он, но его перебили.

– Нет, мы слишком разные. Женщины грязные, – не согласился его новый знакомый. Мэтью посмотрел на него с иронией, намекая на его внешний вид, но тот оказался непрошибаемым. – Я их ненавижу, – доверительно сообщил он. – Бессердечные творения Господа. Я бы хотел, чтобы они все исчезли. Ведь тогда и ваши проблемы исчезнут, молодой человек!

Молодому человеку стало немного не по себе. Он не совсем понимал, правильно ли он толкует слова собутыльника – из-за опьянения у того путались слова, и он выговаривал их все хуже, вставляя слова на своем языке.