Танго на троих

– Та-а-ак, а что это у нас с лицом? Деточка, у тебя что-нибудь болит? – пожилой врач взял мою руку, нащупал пульс, заглянул в глаза.

– Ничего не болит.

– Вот и прекрасно. Давай тогда знакомиться, меня зовут Павел Семёнович, и я твой лечащий врач. А тебя как зовут? – добрый доктор улыбается.

Склеротик что ли – забыл, кого лечишь?

– Диана.

– У тебя очень красивое имя, Диана! А фамилия у тебя какая?

– Кузнецова.

– Мугу… А сколько же тебе лет, Диана Кузнецова?

Бесишь уже своими тупыми вопросами, не мог в карточку заглянуть?

– Почти тринадцать, – буркнула я.

– А почему почти, это как? – удивился беспамятный лекарь.

Как-как! Кверху каком! Достал уже, старый пердун!

– Тринадцать лет мне исполнится тринадцатого мая, – с трудом скрываю раздражение.

– Правда? Диана, ну тогда с днём рождения тебя! – торжественно произнёс чокнутый доктор, а я вытаращила на него глаза.

Пипец!

– Чего ты испугалась? Ты просто приболела и долго спала, а проснулась прямо в свой день рождения.

– А к-какое сегодня число? Хотите сказать, тринадцатое?

Улыбчивый дяденька охотно кивнул.

– А-а… когда всё случилось? – я с ужасом и недоверием смотрю на него.

– А что случилось? – насторожился Павел Семёнович.

Он разве не знает? А как такое может быть?.. Я прикрываю глаза – не могу на него смотреть, противно, если он обо всём знает. А может, это я не должна ни о чём знать? А ведь я и правда могла бы ничего не узнать, если бы не очнулась в тот момент, когда меня… Господи, какой кошмар! Или если бы не проснулась во время разговора бабки с полковником. А как же теперь себя вести? Хотя… так даже лучше, ведь я ни за что не смогу пересказать даже те крохи, которые всплывают в памяти – это слишком отвратительно. Да как вообще можно об этом говорить? А Шерхан… вдруг он узнает? Я ж тогда умру от стыда! Что же мне теперь делать?..

– Диана, о чём ты задумалась? – доктор выглядит обеспокоенным. – Ты помнишь, что с тобой произошло?

– Я не знаю… я пришла домой к тётке, а там был Артур… и его друзья… и всё.

– Артур – это кто?

Чмо в пальто!

От нахлынувшего отвращения у меня даже голова разболелась.

– Это сын моей тётки, – постаралась я произнести как можно безразличнее.

– Ага, значит, Артур твой брат? – обрадовался догадливый Павел Семёнович.

И вообще он меня бесит – разговаривает со мной, как со скудоумной.

– Он мне не брат, – упрямо отвечаю.

– Ну и ладно, – мягко соглашается доктор. – А скажи, Дианочка, почему тебе стало плохо?

– Не знаю. Я разговаривала с Игорем, другом Артура, а потом… всё… Я не помню.

– Может, ты что-то скушала?

– Нет, я совсем ничего не ела. Только сок пила.

– Вот и умничка! – ликует этот дурачок. – Вот видишь, оказывается, ты всё прекрасно помнишь. Этот сок был испорченным и, выпитый на голодный желудок, дал вот такую страшную реакцию. У тебя было сильнейшее отравление. Все эти соки, деточка, вообще пить вредно. Поняла? – увещевает меня добрый, милый и очень брехливый дядюшка доктор.

И я покладисто киваю.

Конечно, я всё поняла – меня отравили, изнасиловали, чуть не убили… и во всём виноват сок. Что же тут непонятного?

* * *

Внутри меня пустота. Я прокрутила в голове все события и разговоры и, наверное, должна что-то чувствовать – обиду, злость, страх… да хоть что-то. Но пусто, даже боли нет больше. Лежа, смотрю в потолок и хлопаю глазами, как деревянная чурка. И ничего не хочу. А ведь у меня сегодня день рождения, и это должно быть радостным событием. Я пытаюсь вспомнить, каково это – радоваться, что это за ощущение? Раньше радость мне дарила мама… А ещё танцы… И мои друзья… И ещё клубника, и мороженое… Но мамы нет и больше не будет никогда. Танцевать я не хочу – такое со мной впервые. И совсем не хочу никого видеть – никого! И есть не хочу. Значит, радость – это что-то точно не моё.

Дверь внезапно распахнулась и палату ворвалась Эльвира – вся такая в расстройстве, в слезах и с ландышами в руках. Святая невинность!

– Девочка моя, слава богу, ты пришла в себя, радость-то какая! – бабка бросилась меня обнимать, целовать, и поливать лживыми слезами.

У неё радость, а я мечтаю, чтоб её здесь не было.

– Дианочка, с днём рождения тебя, моё солнышко! Ты как выздоровеешь, мы с Леонидом Петровичем купим тебе подарок – любой, какой ты захочешь!

И будет мне сразу радость и счастье! Тогда, пожалуй, оплатите киллера, который избавит мир от вашего внука и его друзей.

В палату вошёл полковник и… улыбнулся. Ох, ничего себе! Похоже, у него тоже какая-то радость. А я смотрю сквозь них и хочу тишины.

– Диана, здравствуй, – приветствует он меня, удерживая улыбку. – С днём рождения тебя, девочка. Ты сейчас, главное, выздоравливай, а остальное всё у тебя будет.

Уже не будет.

– Дианочка, а когда тебя выпишут, ты будешь жить у нас, – неожиданно «обрадовала» бабка.

– Почему? – равнодушно спрашиваю.

– Ну как же… – Эльвира растерянно оглядывается на Полкана. – Тебе же, бедненькой, и в школу далеко ездить, и на танцы твои. Вот мы с Леонидом Петровичем и решили, что у нас тебе будет лучше. Ты ведь рада?