– Милая моя, доказательства никому не нужны, – толстяк неприятно усмехнулся. – Ты – магическая преступница, которую поймали с поличным!
– Неужели?
– Именно так. Впрочем, если желаешь посотрудничать, я готов снять часть обвинений.
Толстяк откинулся на спинку стула и соединил толстые пальцы, напоминающие сосиски, постучал ими друг о друга. Амадин заметила короткие обгрызенные ногти и ее передернуло от омерзения. Еще один любитель воспользоваться своим положением. Ей определенно везет на таких.
– И в чем же заключается сотрудничество? – все-таки спросила она .
– А то ты не понимаешь? – недобро ухмыльнулся толстяк.
В голове зашумело, а запястья обожгло. Девушка не сразу заметила, что сжимает кулаки в бессильной ярости. Странно было только то, что этот следователь вообще соизволил пояснять что-то, а не повалил животом на стол, задрав юбку. Впрочем, в кабинете наверняка стояла стандартная магическая защита против насилия. Амадин слышала, что новый Великий инквизитор внедрял ее повсюду. Видимо, дошло и до Блодетта.
Понимание того, что толстяк ничего не сможет сделать, если она сама не позволит, заставило девушку вздернуть голову еще выше.
– Боюсь в вашем случае я вряд ли смогу помочь, – процедила она. – Не имею обыкновения оказывать подобные милости.
– Значит будете запираться и отказываетесь сотрудничать со следствием?
– Сотрудничать? – фыркнула Амадин. – Пока что я вижу только принуждение.
Стены загудели, а в углу мелькнула вспышка. Так и есть: защита. Девушка еле заметно выдохнула.
– Тише! – одернул ее толстяк, испуганно озираясь.
Амадин презрительно усмехнулась. Заметив это, следователь скрипнул зубами.
– Очень жаль, что вы отказались подписать признание. Доказательства неопровержимы. В ближайшее время вас переправят в столицу, – холодно процедил он.
– Не боитесь что я опять устрою страшную диверсию, положу полк доблестных жандармов и пожгу склады? – она опять подхватила протокол и махнула им, звеня цепями от кандалов.
Следователь поморщился и выдернул листок из ее руки.
– Спецвагон для перевозки преступников едва ли это позволит, – он позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и приказал жандарму. – Уведите в камеру.
Больше Амадин никто не беспокоил. День сменялся днем, прошла уже неделя, и только тогда ее отправили в столицу.
Дорога запомнилась урывками. Спецвагон неожиданно приятно отличался от камеры и даже от жестких лавок третьего класса. Для разнообразия в нем было тепло. К тому же девушка, как особо опасная магическая преступница ехала одна в отсеке.
На этом плюсы ее положения заканчивались. На вокзале, выстроившись с остальными конвоируемыми, после того, что случилось с ней, Амадин опасалась называть этих людей преступниками, она долго ждала на вокзале. Плащ ей так и не отдали, и холодный ветер пробирал до костей. Один из арестованный, высокий широкоплечий мужчина с шрамом на левой щеке, хмуро шагнул, закрывая девушку от ветра. Она подняла голову:
– С-спасибо.
– Разговорчики! – тут же одернул ее конвоир. Амадин вздрогнула и поспешила опустить взгляд.
Наконец, их провели через боковой выход и посадили в тюремные кареты. Вернее было сказать – огромные ящики на колесах, окна которых были забраны мелкой решеткой. Амадин опять ехала одна.
Вопреки ожиданиям. ее отвезли не в женскую тюрьму, грозно возвышавшуюся на окраине столицы, а прямиком к зданию суда.
– Выходи! – дверца распахнулась.
Она неловко выбралась, щурясь после полутьмы кареты и заслужила еще один грозный окрик.
– Пошевеливайся!
Толчок в спину был такой, что девушка еле устояла на ногах. Кандалы противно звякнули, цепь ударила по бедру, Амадин зашипела от боли и получила еще один тычок:
– Поговори у меня тут!
Возражения готовы были слететь с языка, и девушка прикусила губу. За свое недолгое заключение, она уже уяснила, что злить тюремщиков не доведет до добра. Собравшись с силами, она последовала за конвоиром.
Амадин всегда считала, что тюрьма это такое холодное мрачное подземелье с крысами и клопами, и заключение в Блодетте не сильно изменило ее мнение. Но, видимо, отделение при столичном суде было образцово показательной тюрьмой. Во всяком случае в коридоре, по которому ее вели, было светло, тепло и неожиданно чисто.
Девушка ожидала, что ее отведут в камеру, но комната, куда ее втолкнули, мало походила на узилище. Большое окно, правда забранное решеткой, на которой сияли магические плетения, огромный стол, стоящий посередине, и куча каких-то непонятных приспособлений, металлических штанг, деревянного креста на стене и щипцов при виде которых у Амадин невольно напряглась.
Официально инквизиция вот уже более ста лет не применяла пытки по отношению к заключенным, но до девушки доходили слухи о допросах с пристрастием. Желудок скрутило от волнения, а ноги стали словно ватные. В ушах шумело, и она не сразу поняла, что конвоир обращается к ней.
– Ч-что?
– Раздевайся! – приказал он, снимая кандалы и лениво отходя к окну. Девушка затравленно отшатнулась.
– Нет!
– Да ладно, все равно придется, – он оглядел ладную фигурку, заметил сияние на пальцах и сразу предупредил. – Магия здесь не поможет, только усугубишь…
– Марти, вечно твои шуточки! – донеслось от дверей.
Дебелая дама в сером платье с нашивками на рукаве вошла в комнату и мотнула головой. Повинуясь ее молчаливому приказу, конвоир к удивлению Амадин снял с нее кандалы и вышел.
– А ты что стоишь, сказано же: раздевайся! – дама со вздохом подошла к железной палке, закрепленной на стене, оглянулась на Амадин и поправила перекладину. – Сюда стань!
– Зачем? – опешила девушка, массируя запястья.
– Замерять надо! И обувку сними, чтоб надежней было.
Амадин выдохнула. Раздевшись до рубашки, она послушно подошла к штанге, оказавшейся ростомером.
Крест использовался для измерения длины рук, а щипцы – окружности головы. Надзирательница измерила даже уши и нос девушки, скрупулезно занеся все данные в специальную карточку, лежащую на столе.
– Одевайся! – она мотнула головой в сторону свертка, который лежал на скамье у двери. По всей видимости, тюремщица принесла его с собой, а Амадин, слишком потрясенная увиденными приспособлениями, попросту не заметила.
Девушка послушно развернула сверток. Там оказались рубашка и платье, напоминавшее ее форменное, но из более грубой ткани и с буквами “МП” на спине.
– МП? – Амадин рискнула нарушить молчание.
– Магические преступления, – нехотя пояснила надзирательница, не отрывая взгляд от документов. – Сюда стань.
Быстро натянув на себя выданные вещи, Амадин медленно подошла к столу. Тюремщица еще раз окинула ее придирчивым взглядом, зачем-то расправила складки на платье и позвала охрану.