Тайна Самаэля

– С женщиной? – в голосе супруги прозвучали нотки ревности. Она прищурилась, и её брови слегка сдвинулись. В этот момент я заметил, как её губы сжались, а в глазах мелькнула искорка недовольства.

Я усмехнулся. В другое время воспринял бы это как положительную реакцию, мол, значит, любит, но сейчас ревность была не к месту.

– Да… с красивой и эффектной женщиной по имени Лилит… Она, как призналась, финансировала наш проект.

– А почему встреча, по-твоему, была странной?

– Потому что… – тут я запнулся. – Она возникла словно из ниоткуда…

– Как это понимать?

– Ну, просто её не было рядом со мной, а потом – бац! – сидит и смотрит на меня. Словно колдовство какое-то. И исчезла также неожиданно, что я подумал – у меня галлюцинации. Второе, она знает обо мне многое, даже о службе на флоте и работе в Москве, а я о ней – ничего. Третье, говорила тоже на какие-то религиозные темы, на что в последнее время наводил меня и Бекзод Хисамиевич – это более, чем подозрительно. Четвёртое, она предложила мне десять миллионов долларов, если я восстановлю изделие, что разрушил профессор…

Моя супруга измленно вздернула брови:

– Десять миллионов? Не многовато ли?..

– Вот-вот, и я подумал об этом. Нобелевская премия тянет на миллион баксов, а тут мне предлагают в десять раз больше! Значит, наше открытие того стоит…

– И ты думаешь, что следователь обвинит тебя в убийстве, поскольку ты не хотел делиться с профессором такой суммой?

– Не знаю, как обвинит меня капитан Абдуллаев, – огрызнулся я. – Но эту сумму денег Лилит мне предложила после того, как я имел беседу с сотрудниками РУВД и районной прокуратуры. А сумма гранта мне вообще неизвестна, может, она была тоже не маленькой!..

– А что было потом?

– Когда потом? – не понял я.

– Ну, когда разговор закончился?

– С кем? Со следователями?

Моё недоумение стало бесить супругу:

– С этой женщиной?

– Я же сказал, она исчезла… Потом меня пытался сбить на дороге какой-то сумасшедший негр на «Волге»…

– Негр? – лицо у Индиры вытянулось. – Ты, наверное, перегрелся на солнце. Исчезающие женщины, безумные деньги, негр-киллер… Точно, ты перегрелся. Или переволновался из-за убийства профессора и домработницы…

Супруга встала и с каменным лицом вышла в другую комнату. На этом разговор закончился. Но успокоения он мне не дал. Я был весь на нервах, вздрагивал от любого звука, что слышался с улицы и двора. В телевизоре в этот час шла шпионская мелодрама «Предателям всё зачтётся» по роману Гульбахор Мухитдиновой, моей бывшей взболамошенной и неадекватной соседки, которая состояла в Союзе писателей и строчила всякие пошлые романы криминального характера.

Герой фильма – узбекский дипломат, третий секретарь посольства Узбекистана в России, которого играл абсолютно бестолковый актёр Баходир Хусанов, худой и низкорослый, с плоским лицом и узкими глазами. Его лицо было словно вылеплено из глины: скуластое, с низким лбом и мелкими, прищуренными глазами, которые никогда не сверкали умом или харизмой. Он выглядел неуместно в роли дипломата, скорее напоминая уличного хулигана, чем делового человека, и его постоянные попытки выглядеть серьёзно лишь подчеркивали его неумение.

Ночью он копировал секретные документы о расположении узбекских воинских частей в Ташкенте, чтобы передать их на Лубянку. В этот момент к нему заглянула растолстевшая супруга Гелия, оказавшаяся внедренным агентом СНБ. Она выпятила живот, который словно поразительно вырос за короткое время, и заколебала двойным подбородком, вскричав:

– Ахмок, нима килаяпсан?[37 - Ахмок, нима килаяпсан? (узб.) – Идиот, что делаешь?]

Хусанов схватил пистолет и, ткнув ствол ко лбу женщины, тихо и злобно прошипел:

– Увозини учер[38 - Увозини учер (узб.) – Закрой рот!].

Та с ненавистью ответила:

– Соткин[39 - Соткин (узб.) – Предатель.].

Я плюнул и выключил этот бред, что сочинила Мухитдинова явно в пьяном угаре. Её романы всегда отличались безумными сюжетами и нелепыми персонажами, словно написанными в состоянии опьянения, когда самые глупые идеи казались вдохновением. Каждое слово звучало так, будто автор торопился, чтобы поскорее забыть, что сама сочиняла. Словно бы она взяла несколько популярных клише и, не задумываясь, свалила их в одну кучу, рассчитывая, что читатели будут в восторге.

Так прошел день, и наступил вечер. Было семь часов, солнце уже пряталось за горизонт, а его последние лучи, окрашивавшие небо в оранжево-розовые оттенки, создавали ощущение, что весь мир затих. Хотя вечер был ещё светлым, воздух наполнялся тихим шёпотом, предвещая ночь. Лёгкий ветерок начал охлаждать воздух, но от крыши всё ещё исходило тепло, заставляя кондиционер работать без перерыва. Он не выключался, и я чувствовал, как тепло проникает в помещение, создавая легкую духоту, которая была особенно утомительной в такие моменты.

Не хотелось есть, хотя супруга заставила всех нас проглотить по сендвичу и выпить по пиалушке чая. В холодильнике было вчерашнее блюдо «машкичири»[40 - Машкичири – это каша из маша и риса с мясом и овощами.], но к нему никто не притронулся. Напряжение не покидало нас. Дети сидели в своих комнатах и о чем-то размышляли, возможно, пытались понять происходящее или просто отвлекались от забот. Я подходил к окну и видел внизу «Тико» и милиционеров, которые расхаживались рядом и беседовали с нашими соседями. К ним один раз подошёл наш домком, и представители закона что-то говорили ему, указывая на моё окно, но Халмурад Шерзодович недовольно отмахивался и крутил головой, словно не хотел ни с кем говорить.

Зато сидевшие на скамейке старушки потянули новые истории, наверное, обо мне и заодно о смертельном случае на проезжей части квартала. Возможно, они могли бы рассказать много подробностей, поскольку старушки всегда были внимательны к мелочам и незаметным на первый взгляд фактам. Но всё же слушать их желание не появилось; я был переполнен всем, что произошло за сегодня.

Однако сидеть спокойно не мог. Я был уверен, что профессор Каюмов может раскрыть многое в этой истории, и мне следовало с ним поскорее встретиться. Просто так сидеть дома и ждать у моря погоды – не в моих правилах, да и нервов не хватит. «Мне нужно к нему, причем срочно», – коротко сказал я супруге, указывая на конверт. Та кивнула в знак согласия, поскольку тоже считала бессмысленным ничего не делать, когда вокруг шеи стягивается петля. Нам нужна была ясность.

– Как? – только спросила она.

– Отвлеки их, – я ткнул пальцем вниз, имея в виду милиционеров. Индира всё поняла. Она подумала, потом пошла на кухню. Там быстро взяла медный поднос, положила туда чайник зелёного чая и две пиалы, вазочку с печеньем и вазочку с абрикосовым вареньем, фисташки, солёные косточки, тарелку с виноградом «дамские пальчики», свежую лепёшку и пять самсы, что напекла ещё вчера, правда, предварительно подогрев в микроволновке «Самсунг».

– Я закрою собой им вид на подъезд, ты же постарайся быстро пройти огородами к дороге, а оттуда – к метрополитену, – сказала Индира, завязывая косынку на голове[41 - По узбекским обычаям, замужняя женщина должна только в платке выходить на улицу и общаться с людьми.]. – Постарайся также не привлекать внимание старушек – они могут настучать сидящим в «Тико».

– Мы их берём на себя, мама, – в этот момент вступили в разговор наши дети. Они выглядели полными решимости помочь мне, хотя, казалось, были ещё совсем малыми. Сын с гордостью расправил плечи, а дочь, сжимая кулачки, готовилась к делу, как будто собиралась на бой. Их уверенность и готовность действовать вселяли надежду.

Я с благодарностью посмотрел на них и взъерошил чуб сыну, заставив его рассмеяться.

– Ладно, мы пошли, ты – чуть позже, – произнесла супруга и, держа поднос, стала спускаться вниз. Дочь и сын последовали за ней, а я вышел на лоджию и сквозь занавес стал смотреть во двор.

Кроны деревьев слегка прикрывали малолитражку с патрульными огнями. Милиционеры сидели в салоне, курили и слушали музыку, которая долетала до меня. Звучала песня группы «Дадо», популярная среди молодёжи, но абсолютно непонятная для меня. Пацаны пели что-то бессмысленное на русском и иностранных языках:

«Лето, ты расскажи мне по секрету,

Откуда знаешь песню эту.

С родной ли стороны пришла,

Если да – танцуем до утра…»[42 - Один из исполнителей – Рустам Мадумаров – был гражданским мужем старшей дочери президента Ислама Каримова – Гульнары. 18 февраля 2014 года был арестован сотрудниками Генеральной прокуратуры Узбекистана, а 24 мая того же года осужден Военным судом Ташкентской области на 10 лет лишения свободы за экономические преступления.]

Танцевать сотрудники милиции не хотели – а вообще была бы комичная картина, когда два строгих мужика в зелёных мундирах отплясывали джигу. Они говорили о своём, продолжая смотреть на наш этаж – о цели визита сюда не забывали. В этот момент из подъезда вышла моя супруга в хан-атласном халате, держа на руке поднос с явствами. Милиционеры умолкли и с интересом стали наблюдать, как она прошла мимо соседок, на минуту замолкнувших и настороженно глядящих, и подошла к ним.

– Салом алейкум, холажон[43 - Салом алейкум, холажон (узб.) – Здравствуйте, тетя. «Хола» – здесь в смысле женщина.], – сказали они.

– Поужинать не желаете? – проворковала она, ставя поднос прямо на капот. – А то охраняете нас от беды, так что нельзя вас оставлять голодными…

Из тарелок поднимался аромат самсы и лепешки, согревающие воздух вокруг. Самса выглядела золотисто-коричневой, с хрустящей корочкой, а лепешки – круглыми и плоскими, с румяной поверхностью, которая испещрялась узорами. Сочные мясные начинки придавали им аппетитный вид, а аромат свежей выпечки был настолько манящим, что противостоять им у рядовых милиционеров сил просто не хватило.

– Вы правы, холажон, работы много, времени на пищу не остается, – вздохнул сидевший у руля, а второй энергично закивал. Они вышли из салона и спиной развернулись к подъезду. Индира налила им чаю в пиалы, подвинула самсу. Милиционеры, гогоча, схватили их и стали жевать, нахваливая хозяйку за кулинарные способности.

Тем временем Севара и Махмуд вышли к старушкам и стали распрашивать о случившемся дорожно-транспортном происшествии на перекрестке, а те, обрадованные новыми слушателями, стали рассказывать различные версии, в которых даже появление нечистой силы следовало считать самой безвредной историей.