Тайна Самаэля

– Ты уверена, что там она?

– Конечно, а где ей еще быть? – Индира с недовольным видом прошла в гостиную. Затем до меня донесся ее сдавленный вскрик: – Ой!..

Я влетел в комнату и тоже увидел, что шпаги нет. Есть кубки, медали, а оружия нет. У меня в который раз за сегодняшний день взмокла спина. Я посмотрел на побледневшую Индиру, её лицо стало светло-серым, как у человека, которому стало плохо. Глаза расширились, а губы дрожали, как будто она понимала, что это не просто потеря – это может быть признаком чего-то более серьезного, возможно, опасного. Я ощущал, как с каждым мгновением напряжение в комнате нарастало.

– Так… шпаги нет… – выдавил я, хватаясь за дверь. Меня шатало от напряжения.

– Тимур… почему ты спрашиваешь про шпагу?

– Подожди, кто из твоих подруг хорошо владеет шпагой? Ты знаешь спортсменку, которая…

Тут раздался звонок. Я повернулся к входной двери. Из лестничной площадки услышал голоса дочери и сына.

– Эй, это мы! – крикнули дети, махая мне в дверной глазок.

Я открыл дверь и впустил их в квартиру, а затем вновь закрыл на замок, щеколду, и еще цепочку повесил, словно именно она была самой надежной защитой. Дети с тревогой смотрели на меня, их глаза были полны вопросов и беспокойства. Они явно чувствовали напряжение в воздухе, которое царило между мной и Индирой.

– Папа, вы боитесь сантехников, что ли? – с недоумением спросил сын, его голос звучал с лёгким сарказмом, но в то же время в нем слышалась настоящая озабоченность.

– В гостиной висела шпага, – начал я, внимательно смотря на лица Махмуда и Севары. – Сейчас её там нет. Кто из вас её брал? Говорите честно – это очень важно…

Дети в недоумении переглянулись, и Махмуд сказал:

– Я не брал… Зачем мне шпага?

– Я тоже не брала, – ответила дочь. – Я не увлекаюсь фехтованием.

– Но вчера днем шпага висела, – Махмуд задумчиво почесал переносицу. – Я это помню, так как вытирал пыль на верхней части ковра. Если она и исчезла, то только вечером или ночью… Но к нам никто не приходил.

– Да, мои подружки только звонили… А Махмуд играл в футбол во дворе и вернулся в девять часов вечера, – сообщила Севара. – Ни соседи, ни родственники не беспокоили… Так что никто зайти из посторонних к нам не мог…

Я сразу поверил им, потому что хорошо знал своих детей.

– А вы ничего подозрительного не видели, не слышали?

Севара и Индиру покачали головой, но сын сказал как-то неуверенно:

– Я слышал… Когда ночью смотрел кино в своей комнате, мне показалось, что на балкон влетела какая-то птица. Я выглянул на секунду, но ничего не увидел… может, было темно. Потом мне послышались чьи-то шаги, мягкие, но я подумал, что это мама ходит по квартире… Но на шаги я уже не стал подниматься с кресла.

– Я спала! – с тревогой взглянула на меня супруга. – Сомнабулизмом не страдаю.

– И все?

– Все…

Я нахмурился. Все это казалось непонятным, странным. Тревожит всегда нечто необъяснимое с рациональной точки зрения, пугает неизвестность, что может ожидать нас, волнует суета, что кружится рядом и втягивает в хоровод каких-то важных и опасных событий. А то, что я уже в их эпицентре, сомневаться не стоило, учитывая и тот факт, что милиция и прокуратура начнут копать под меня – ведь им же нужно кого-то брать под подозрение, а я самая лучшая фигура для этого. Нет, просто так из этой истории не выбраться, – понял я.

– Ну… птица – это ерунда, может, воробей залетел, – пробормотал я. – Все-таки мы живем на четвертом этаже. Но вот никто проникнуть не мог даже через крышу – на окнах-то решетки, даже голову не просунуть!

В этот момент по нервам ударил сигнал дверного звонка – мы аж подпрыгнули.

– Кто там?! – вскрикнули мы все четвером хором.

До нас донеслось тяжелое сопение и сердитое:

– Да это я, Халмурад Шерзодович, домком. Чего вы там орете?

Уж этот голос мы знали хорошо, и поэтому открыли. Наш домком был пузатым и всегда самодовольным, с округлыми щеками, которые при каждом его смехе тряслись, как желе. В его глазах всегда читалась та же уверенность, что и в его ходке – неторопливой и самодовольной, словно он был важной шишкой в нашем доме. Носил он всегда тюбетейку[31 - Тюбетейка – Национальная складывающаяся шапка.], закрывая лысину, истрепанные тапочки, широкие серые штаны в синюю полоску и спортивную майку с надписью «Пахтакор»[32 - Пахтакор – хлопкороб. Но в данном случае это название спортивной футбольной команды.] – чемпион!». Ему было жарко, и он платком протирал толстый загривок, оставляя на нем блестящий след пота.

– У вас все нормально? – подозрительно смотря на нас, спросил домком.

– Все нормально! – опять хором произнесли мы, напряженно переглянувшись.

– А-а-а, ладно… Тут такое дело, – Халмурад Шерзодович почесал в некоторой растерянности репу. – Полчаса назад пришел ко мне электрик, чтобы проверить домовую электросеть в подвале. Я отвел его туда, и он смотрел на показания счетчиков, но при этом почему-то много распрашивал о вас…

– О нас? Электрик? – в недоумении спросила супруга.

– Ага. Меня это тоже удивило. Электрик сказал, что вы прокручиваете счетчик, чтобы не платить за использованную электроэнергию, мол, задолженность у вас большая перед «Ташгорэнергосбытом». Хотя я не понял, как вы можете это сделать, если все счетчики под моим контролем…

– Глупости какие! – возмутилась Индира. – Я всегда плачу по показаниям, что вы выписываете нам на квитанцию! У меня все бумажки собраны, могу предъявить любому инспектору.

– Вот-вот, – кивнул домком. – Однако он больше спрашивал на темы, которые никак не относятся к электричеству. Про то, где работает ваш муж, кем, откуда семейные доходы, с кем поддерживает связь, не замечал ли я нечто подозрительное в ваших делах?..

– Это шпионаж какой-то, – нахмурился я. – Зачем электрику подробности моей личной жизни?

Домком пожал плечами:

– Не знаю… Ну, ладно, я просто вам сказал об этом странном электрике… Разбирайтесь с «Ташгорэнергосбытом» сами…

Попрощавшись, он начал спускаться вниз, а я повернулся к родным:

– Что скажете? Не подозрительно ли все это?

– Да, даже очень! – отозвались они. – То сантехники, то этот электрик…

– Ага, еще и пропажа шпаги, – задумчиво произнес я. Тут Индира встрепенулась:

– Почему тебя встревожила пропажа шпаги? Конечно, мы должны сообщить милиции о похищении холодного оружия из нашей квартиры, но…

– Ты не понимаешь…

– Что я не понимаю?

– То, что я видел твою шпагу в теле Бекзода Хисамиевича! Твоим оружием кто-то убил профессора! Теперь и ты можешь быть под подозрением милиции!

Мои слова ввергли в шок супругу и детей.

– О боже! – выдавила из себя Индира, мгновенно побледнев. Её глаза расширились от ужаса, а губы дрожали, словно она собиралась сказать что-то важное, но слова застряли в горле. Я видел, как по её лицу пробежала волна паники, а затем пришла осознание того, что и её могут заподозрить в причастности к этому ужасному преступлению. Её тело сжалось, и она, казалось, потеряла все силы, ей не хватало воздуха, и она схватилась за стул, чтобы не упасть.