Оценить:
 Рейтинг: 1.5

Семь корон зверя

Жанр
Год написания книги
2006
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Лечь к нему в постель? Да, просто. Совсем не просто задержаться в ней надолго.

– Откуда ты знаешь? – Рита не ждала откровенного ответа, она и так уже все поняла, но Лера и не подумала уклоняться.

– Пока что это никому не удалось. Ни мне, ни Тате, ни даже, представь, Ирене. Хотя нашу мадам попутным ветром иногда и теперь заносит в хозяйские объятия, но это уже чистая физиология. – Лера усмехнулась, но не то чтобы весело. – Да-да, не одна ты, все мы сохли по хозяину. В свое время. Пока не поняли, глупые, что Ян никому из нас не по зубам.

– Может, мои зубы покрепче ваших будут! – с вызовом бросила ей Ритка, которую как кнут ожгла неведомо откуда взявшаяся ревность.

– Давай, мотылек, дерзай. Смотри не опали крылышки, – только и ответила ей Лера, беззлобно и немножко печально.

И Рита решила непременно дерзнуть. Начать сегодня же, сейчас же. Она бросилась вон из кухни, подальше от варений и кулинарных ароматов, оставив подруг в недоумении от своего стремительного порыва. Рита выскочила в пустой холл, оттуда в сад, быстрым шагом, бормоча себе под нос, дошла до кирпичного забора, дальше идти было некуда, и ей пришлось остановиться и оглядеться. Мысли ее потихоньку возвращались из сумбура бессвязного потока, приступ возбужденной, ни на что не направленной активности стал иссякать. Рита присела возле ограды на сухую, колкую травку и глубоко задумалась.

Очаровать, привлечь хозяина, влюбить его в себя – все эти желания не потеряли силу, а только видоизменились, превратившись из недосягаемой сладкой мечты в осуществимую, возможную реальность. Риту нисколько не смущали пророчества и печальный опыт ее общинных сестер. Считая их откровенно мокрыми курицами, даже подколодную мадам Ирену, Рита уверяла себя, что вот у нее-то все получится, что она добьется любви хозяина и уж постарается ее не потерять, а как она это сделает, совсем не важно. Главное – не отступать и не теряться. И заблуждалась, как многие ее товарки по несчастью, в том, что любовь будто бы можно удержать настойчивостью и интригами и что для счастья достаточно желания и решительности только одной стороны. Зная, что в дневное время Ян Владиславович обычно никогда не покидает кабинета на первом этаже, где спущены наглухо тяжелые плюшевые шторы, от коих, по мнению Таты, одна пыль, и что именно в это время он совещается по деловым вопросам с мадам и Стасиком, а чаще всего с Мишей, Рита собралась выбрать удобный момент и тоже постучать в заветную дверь. Но для этого требовалось прежде всего подняться наверх, в свою комнатку, и привести лицо и волосы в надлежащий порядок, а попросту говоря – постараться навести неотразимую и смертельно неземную красоту. Ибо чем крупнее добыча, тем и мощнее должно быть оружие.

Капище бога в это время отнюдь не пустовало. Иначе говоря, в святилище, то бишь в хозяйском кабинете, находился посетитель. И у посетителя с Яном Владиславовичем происходил важный и небезынтересный разговор. Миша, хоть и пришедший, как обычно, за указаниями и с отчетом, имел на этот раз и собственный интерес.

– Ян Владиславович, а что дальше будем делать с Ритой? Девочка вполне готова и выдержала испытание. Я думаю, ее можно привлекать к работе… – Миша вопросительно посмотрел на хозяина.

– Нужно обождать, – как всегда коротко, ответил тот.

Но Миша впервые не собирался отступать и захотел услышать разъяснения.

– Почему же? Разве ей пойдет на пользу болтаться без дела? И потом, ее физическая подготовка…

– Ее физическая подготовка ничто по сравнению с духовной готовностью, – перебил Мишу хозяин, – а в этом плане нам еще работать и работать.

– Вы полагаете, что могут возникнуть проблемы морального порядка? Вряд ли, ведь девочка почти не имеет представления об этических нормах. – Миша позволил себе улыбнуться, но хозяин пропустил его иронию мимо ушей.

– Я полагаю, что у нее голова занята совсем другими вещами. – И хозяин замолчал, обдумывая, стоит ли продолжать или он сказал уже достаточно. Но, повнимательнее вглядевшись в Мишино лицо, склонился к первому варианту. – Впрочем, я ожидал чего-нибудь в этом роде.

– Будь я проклят, если понимаю, что вы имеете в виду! – Миша в недоумении всплеснул руками.

– Скажи, эта девушка, Рита, она нравится тебе? – Видя, что привел Мишу в замешательство, Ян Владиславович строго добавил: – Помни, раньше ты никогда не лгал мне.

– Я и в этот раз не собирался. Дело в том, что я и сам не знаю, вернее, я не уверен. Но то, что я невольно выделяю ее, отношусь, быть может, немного по-другому, чем к остальным нашим сестрам… – Тут Миша опустил голову и закончил тяжело и тихо: – Это сущая правда.

– Это сущее безобразие. Потому что если твои чувства пока и не любовь, то, во всяком случае, явное преддверие ее. – Хозяин развеселился, и слова его прозвучали не как выговор, а скорее как приглашение к дальнейшим откровениям, которые делать будет легко и приятно. – А два вздыхающих страдальца в одной маленькой общине будет чересчур.

– Я так понимаю, вы намекаете на меня и на мои возможные разочарования. Но кто же будет вздыхать еще? Рита в последнее время отдалилась от меня, и я подозреваю даже, что мое общество и я сам ей отчего-то неприятны.

– Об этом я и хотел говорить с тобой. – Голос хозяина зазвучал сочувственно и вкрадчиво. – Видишь ли, современные девушки, по моим наблюдениям, в большинстве своем желают луну с неба, но это еще полбеды, они к тому же упорно стараются ее достать. А это до невозможности обременительно, по крайней мере для меня.

– Вы хотите сказать, что осведомлены о причинах такой резкой перемены отношения Риты ко мне? – Миша почувствовал на уровне инстинкта, что услышит сейчас от хозяина нечто неприятное. – Если возможно, объясните, в чем же дело?

– Изволь выслушать меня до конца, и тебе не понадобится строить предположения, – хозяин заговорил медленно и как бы лениво, – только перед этим, будь любезен, спрячь подальше и чувства свои, и свои настроения и оставь лишь голый рассудок, как если бы речь шла о посторонней проблеме.

– Ну что ж, это нетрудно исполнить. – Миша на секунду прикрыл глаза, потом подобрался, сел ровнее и стал как-то собраннее, сосредоточеннее. – Я готов вас слушать, Ян Владиславович.

– Молодец! – коротко и одним словом оценил хозяин Мишины незаурядные способности к самоконтролю. – Итак, что мы имеем на сегодняшний день в отношении девушки Риты? А имеем мы следующее. Первое: обучение ее закончено. Второе: к полезному использованию девушка, однако, не готова. И тому есть причина.

– Я весь внимание, – вставил несколько слов Миша в неожиданно возникшую паузу.

– Так вот, как я сказал, на это есть причина, – как ни в чем не бывало продолжил хозяин, – и суть проблемы состоит в том, что бедняжку угораздило влюбиться, и в самый неподходящий момент. Впрочем, я уже говорил ранее, этого вполне следовало ожидать. Возможно, я сам переборщил в сочувствии к ней в ночь охоты на кладбище. Но душа вампа, так же как и душа человека, очень тонкая материя, тут легко ошибиться. Даже такому искушенному долгожителю, как я.

Теперь, когда Мишины интуитивные подозрения были наконец озвучены самим Яном Владиславовичем, облечены им в слова, они становились сами по себе реальностью, действительностью, которая будет жить отныне отдельно от него, Миши, и требовать не переживаний и измышленных предположений, а конкретных действий. Впрочем, и уколов ревности Миша не ощутил – он полностью доверял своему хозяину и был уверен, что тот найдет выход из возникшего осложнения, не причинив ему, Мише, вреда. К тому же у него никогда не возникало и тени дерзновенной мысли равнять себя с Яном Владиславовичем, и выбор девушки казался Мише совершенно естественным, ведь в сиянии солнца ясным днем не видно звезд. Другое дело, что обычная, ничем замечательным не выделяющаяся девочка, пусть и настырная и преданная, не могла всерьез заинтересовать хозяина, а значит, Ян Владиславович не мог быть в будущем опасным конкурентом. Хозяин же тем временем продолжал:

– Поэтому, я думаю, было бы глупо с моей стороны оттолкнуть малышку и тем самым, возможно, нажить потенциального врага, вместо того чтобы постараться приобрести безупречного исполнителя и преданного слугу. Здесь надо действовать осторожно и осмотрительно.

– Какова будет моя роль в настоящий момент и на будущее? – Для Миши их беседа приобрела деловой оборот, а значит, требовалось обсудить и запомнить детали и обговорить их на случай возможных недоразумений.

– Для начала – полное невмешательство. Полное! Что бы я ни делал! Что бы при этом ни чувствовал ты сам! – Хозяин отрезал фразы жестко и чуть повысив голос, словно вдалбливая их в Мишино сознание. – Если тебе будет больно – что ж, перетерпи. Помни, я сделаю все, чтобы твои мучения, если таковые вдруг возникнут, долго не продлились. Но это будет зависеть от того, чего ты хочешь.

– Я хочу эту девушку, Риту, – признался Миша не столько хозяину, сколько себе самому. – Вы знаете, Ян Владиславович, что я никогда не испытывал серьезных симпатий и никого никогда не хотел видеть рядом с собой. И я также никогда и никого ни о чем не просил. Но Рита нужна мне, хотя я и сам не пойму зачем.

– Тогда от тебя потребуется объявиться в ее жизни в нужный момент, когда – я скажу. И если ты все сделаешь правильно, то получишь верную подругу, а я – преданного мне до мозга костей вампа.

– То есть вы мне обещаете… я хотел сказать, находите нужным уважить мою просьбу? – поправился с заминкой Миша.

– Будь спокоен! – Хозяин усмехнулся, и на гладком, холеном его лице вдруг зыбью пробежала тень плохо скрываемого пренебрежения. – Экзальтированные и неопытные девочки – не моя стихия. А сейчас можешь идти. И помни – ни во что не вмешиваться, пока я сам не позову тебя.

Тем временем Рита спускалась вниз во всем блеске неповторимой боевой раскраски. Ее макияж, годный для светского раута на районной дискотеке, несколько нелепо выглядел при свете дня и переливался всеми цветами радуги. Тоненькое и худенькое ее личико совершенно утратило всякую индивидуальность под изрядным слоем штукатурки. Наскоро начесанные короткие волосы придавали ей гротескно взрослый вид. Но Рита не могла видеть себя со стороны и оценить непредвзято плоды своих получасовых усилий, сделавших ее похожей на молоденькую начинающую путану вокзального разряда. Слегка прищуренные зеленоватые, неяркие глаза, совершенно потерявшиеся в колючем частоколе торчащих противотанковых «ежей», бывших до нанесения на них синей туши вполне приемлемыми ресницами, видели в зеркале лишь отражение непобедимо прекрасной, только что вышедшей из кокона бабочки, расправляющей крылья перед первым полетом. Уверенность и непогрешимость юности компенсировали ей изысканный стиль, смелость заменяла собой меру и хороший вкус. Незнакомое прежде чувство большой и жаждущей ответа любви придавало решимости идти до конца, невзирая на лица и препятствия. На свое самозваное свидание с хозяином Рита шла не как на праздник, но как на штурм. И краска на ее нежной полудетской мордашке скорее служила ей одновременно оружием и броней, нежели дополнением к собственным достоинствам ее личика, вселяя оптимистичную веру в свою неотразимость. Оттого и шаг, коим она подошла к заветной двери, отчасти напоминал солдатский – печатный и казенный.

Возле заветных райских ворот из мореного дорогого дуба Рита остановилась и, не давая себе времени на опасное расхолаживающее раздумье, тут же и постучала, не нагло, но твердо и с достоинством. Услышала приглушенное и короткое: «Войдите!», и нежданно вспотевшей ладошкой повернула блестящую псевдобронзовую ручку двери. Остановившись на пороге, Рита, несколько оробев, пролепетала необязательные и бессвязные слова приветствия, одновременно пытаясь оглядеться и ничего не видя из-за пульсирующей пелены на глазах.

Ее появление пришлось как нельзя более кстати. Яну Владиславовичу более не нужно было обдумывать деликатные, иезуитские подходы, проигрывать в голове возможные варианты тонкого обольщения, требующие выверенной взвешенности каждого слова. Своим приходом Рита разрешила его от лишних забот, сняла запреты и отмела условности, превратив тернистый путь ее приручения в легкую и приятную дорогу. Благодарный за избавление от хлопот, хозяин поднялся с дивана и, нарушив свою монументальность, пошел навстречу девушке.

Когда хозяин, взяв ее тоненькую влажную ручку в свою, увлек Риту за собой, серьезный и нежный одновременно, она лепетала, семеня за ним к дивану, ненужные и смешные слова, не веря простоте своего счастья. Оружие было отложено, ни за чем не надобное и бесполезное. Ее любимый понял ее без объяснений и лишних разговоров, понял с одного взгляда и принял все, что девушка принесла ему, – и душу, и тело, и простодушную надежду. И в полусумеречной комнате с восточными запахами и мягкими, тягучими тенями по углам парила пурпурная, переливающаяся оранжевым теплым плеском безудержная радость, не верящая до конца в свое воплощение, и холодная голубая пелена, неявная и спокойная, но всевластная и грозная, уверенная в своей победе над ликующим огнем осуществленной мечты.

Никогда еще за всю свою умеренно бурную, но достаточно примитивную любовную жизнь Рита не отдавалась с таким упоением и чувством, никогда не тратила столько пыла, не ощущала такого лихорадочного бреда страсти. Но страсти не дикой и животной, а благодарной и жаждущей преклоняться и боготворить, сжигающей более сердце, чем непостоянную плоть. Не имея еще достаточно опыта, чтобы в полной мере оценить мужские достоинства обожаемого хозяина, девушка все же краем затуманенного сознания уловила, что получает много больше, чем стоит сама. Трогательным, сдавленным шепотом, когда позволяло ее судорожное дыхание, она пыталась донести своему кумиру всю безмерность восторга, выплескивающегося из переполненной чаши ее любви, готовность быть вечной его рабой и наложницей, кем угодно, только бы навсегда быть рядом с ним.

Сколько бы ни было в ее нынешнем могучем теле сил, Рита, однако, насытилась и утомилась в трудах любви куда раньше своего хозяина, но находила неизъяснимое удовольствие в том, что еще нужна ему, что желанна, и старалась уже лишь для того, чтобы доставить своему избраннику всю полноту удовлетворения. Старания ее продлились довольно долго, совершенно измотав девушку и душевно, и физически. Груз ее эмоций сделался совершенно неподъемным, но Рита не решилась пожаловаться на усталость, боясь разочаровать или оттолкнуть от себя того, без кого уже не представляла дальнейшей своей жизни. Уроки самопожертвования всегда обходятся слишком дорого тому, кто их получает, и потому единственным желанием Риты, когда хозяин наконец оставил ее в покое, было убежать и забиться в уединенный уголок, чтобы тихо и без посторонних глаз пережить и принять сошедшую на нее чрезмерную ношу благодати. Видя, что хозяин не пытается ее удержать, а как бы одной улыбкой ласковых глаз отпускает на время, Рита, радостная от его понимания, стала быстро и беспорядочно одеваться, но не смогла просто уйти, а опустилась на колени у дивана, с которого хозяин и не думал подниматься, и, взяв его руку в свои ладошки, коротко и стыдливо поцеловала и на миг прижалась щекой. Потом торопливо заговорила, что пора идти и столько дел на кухне и в саду, но она придет, как только в ней будет нужда, по первому зову или просто так, если ей будет позволено, и робко пробовала найти одобрение и согласие на дорогом ей лице. В ответ ей только опустились тяжелые молочно-белые веки, и в тенях темных веероподобных густых ресниц она прочла: «Да!» Девушка вышла прочь, и вихрь ее сумбурных мыслей нес ее наверх на неведомых крыльях, в ее одинокую спаленку, куда она сейчас стремилась и летела, хотя на деле ее заплетающиеся ножки едва несли ее по пушистому ковру лестницы. В ослеплении любви и первой маленькой победы Рита даже не вспомнила, а может быть, и не заметила того обстоятельства, что за все время постельных схваток, пиршества соединившихся в страсти тел, от первого до последнего скрипа закрывающейся двери, Ян Владиславович не сказал ей ни единого слова.

Когда Рита, немного придя в себя, спустилась вниз, она вовсе не собиралась держать в тайне от других братьев, а в особенности сестер, перемену, произошедшую в ее отношениях с хозяином. Напротив, Рита была готова к самому резкому отпору в ответ на любое чужое злопыхательство, ждала косых взглядов, перешептываний, ехидных замечаний и завистливых недомолвок. Но вопреки ее ожиданиям ничто подобное не имело места. Хотя Рита была более чем уверена в том, что каждый член общины, сидящий за вечерним ужином на открытой веранде, наверняка в курсе последних, касающихся непосредственно ее персоны, событий. Даже обычно нелюбопытные и чаще всего занятые исключительно друг другом Сашок и Макс, а уж Миша, тот наверняка если не все знал, то обо всем догадывался.

Теплый, радостно-сердечный прием изумил и, чего уж скрывать, привел Риту в недоумение. Мадам Ирена, к примеру, так заботливо и хлопотливо обхаживала Риту за столом, что вызвала у девушки чувство неловкости. И ведь мадам была вполне искренна в своих стараниях. Да что мадам, и Тата и Лера обращались с ней так, что не оставалось сомнений – они обе рады ее счастью и вовсе не собираются омрачать его. Мужская часть населения вела себя на удивление дружелюбно, Миша же был в превосходной степени галантен и уважительно тактичен, хоть и наложил на Риту некое табу, словно она была неприкосновенной в святости чужой женой. Но ни в чем ином отношение к ней как к вампу в общине не претерпело изменений. Никто к Рите не подлизывался, не делал ни малейшей заискивающей или просительной попытки. Любовь делает всех живущих не только богаче, но и в чем-то прозорливее. И к Рите пришло не сразу, но постепенно осознание того, что личностные, интимные отношения ее с кем бы то ни было, пусть и с самим хозяином, нисколько не преувеличивают, но и нисколько не умаляют ее собственных достоинств. И подлинные, пылкие чувства не встретят здесь насмешки, но найдут понимание. Что община их слишком мала и секретна, слишком отгорожена и ополчена на внешний, угрожающий ей мир, чтобы допустить внутри себя процветание злобы и открытой зависти, малейшей ненависти и грубой нетерпимости. Граждане ее маленькой страны должны были любой ценой хранить мир и согласие внутри своих стен, если просто хотели выжить. Это понимание успокоило, уравновесило девушку и одновременно сделало ее частью чего-то большего, чем она сама.

В этот вечер голодные сородичи устраивали очередное жертвоприношение, в котором после изнурительных часов любви ощущала нужду и Рита. И потому она также намеревалась присоединиться к жаждущим свежего «сока» братьям. Вскоре после ужина мадам Ирена и Стас, как главный охотник за головами, спустились в подвал, где уже, связанная и готовая к употреблению, трепыхалась сегодняшняя добыча. Жертву требовалось в целости и сохранности поднять наверх, а за разговором любое дело, как известно, и делается веселее.

– Правду наши болтают, что маленькая Ритка попалась на зуб хозяину? Мне, собственно, наплевать, – Стас и в самом деле сплюнул на цементный пол коридорчика, ведущего в глухой подвал, – я просто из праздного любопытства интересуюсь.

– Чем же это Ритка хуже других? Как все, так и она – той же ногой на те же грабли! – Ирена невесело хохотнула, жутковато в тесном трубообразном пространстве.

– Да, не говори, что в лоб, что по лбу, один хрен, – будто даже с сочувствием поддакнул бравый охотник Стасик. – Только я одного не пойму: чем хозяину такие-то святые мощи приглянулись, а? Это ж не Лерка – ни рожи тебе, ни фигуры на теле?

– Ха, и не ему одному, что примечательно!

– Ну да, кому ж еще? Разве что нашему Максу? Глядишь, в темноте ее и от Сашка не отличишь. Чистый пацан – в штанах и стриженый! – развеселился своей догадке Стас.

Мадам тем временем уже открывала толстенную, обитую стальной обшивкой дверцу в забетонированную каморку.
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13