Люблю ее, прости!

Он смотрела на меня так, как будто я виноват во всем, чего она лишилась.

– Алиса. Ты выбрала совсем другого человека. Я не могу так сейчас простить. Беременна ты или нет, давно ли ты начала с ним спать, уже не имеет значения. Ведь ребенок не от меня. И спасать тебя от твоего… ребенка я не могу, я никого среди врачей не знаю.

– Ты хочешь, чтобы мне стало еще хуже? Ну, признайся? Ты же, наверное, мечтал, чтобы жизнь меня наказала? Ну, так вот, теперь ты видишь, что этого добился!

– Я ничего не добивался. И не желал. Прости, что ты так подумала. Я давно уже отпустил тебя к другому мужчине. Или ты не помнишь, сколько времени прошло?

Встать и уйти я не мог. Ее шепот был полон гнева, как будто я был причиной ее несчастий, и мне просто дико хотелось оправдаться.

– А ты знаешь, что я была готова выйти за тебя после окончания школы, и не сделала этого только потому, что ты был слишком навязчив? Я просто хотела выбирать сама, а не чтоб меня выбирали.

– Алиса, прости. Но меня ты тоже сама выбрала.

Я вспомнил тот день, когда мы начали с ней встречаться, хотя были всегда просто друзьями. Она не только выбрала меня, она меня заключила в объятья и прижалась ко мне всем телом так, что любой бы, не устоял.

Алиса долго молчала. Я не перебивал ее молчание, но понял, что мне интересно – вспоминает ли она тоже, что я, или просто думает, что бы такого сказать, чтобы моя вина была мне очевидна.

Алиса первая заговорила.

– Скажи просто, ты мне поможешь? Да или нет?

– Помогу, только скажи с чем? Я что, должен присутствовать на родах? Или помогать материально?

– Не шути так. Я на самом деле. Подруга съехалась с молодым человеком, а меня все время тошнит. Им это мешает. Она попросила меня найти другое жилье, сказала, что ты примешь меня и будешь держать мои волосы над тазиком, как все влюбленные дурачки.

– А…, так поэтому она мне написала! Чтобы я стал ухаживать за тобой и за твоим будущим ребенком пока тебя тошнит?

– Так что ты решил???

– Алиса мне нужно время подумать.

– Я так и знала. Ты как был слабаком, так и остался. Сказать «нет» ты не можешь, а сказать «да» тебе не позволяет ревность и трусость.

Я был на удивление спокоен. Мне почему–то вспомнилась мать в то время, когда она ждала отца, вглядываясь в темноту часами. А когда он приходил уставший и обнимал ее – раздраженно накидывалась из-за ерунды, маскируя свое волнение.

– Аля. Сказать «нет» я могу всегда, ты не моя женщина, не моя жена. А во-вторых, чтобы сказать «да» я должен знать, как именно тебе помогать.

И не буду ли я себя при этом каждый день чувствовать дураком.

– Хорошо. Решай. Три дня тебе хватит?

– Я позвоню тебе. Или напишу твоей экс–подруге.

Она отпила воды, бросила заказанный салат не тронутым, встала, повернулась спиной и пошла.

Я еще какое–то время сидел опустошенный. И чувствовал себя… нет, не слабаком. Обманутым, ненужным, преданным. И в то же время мне было по–человечески ее жаль.

Кажется, если бы я дал ответ сегодня – я смог бы стать для нее…, скажем, не сестрой милосердия, а «старшим братом». За три дня мне хватит времени представить, насколько это реально.

Глава 5.

Домой я вернулся, как заметила моя хозяйка квартиры, не совсем вовремя, и какой–то «обиженный».

Похоже, она воспринимала меня, как свою семью, пусть и не постоянную. Предложила сразу с порога поделиться, что произошло, почему у меня «такой вид».

Я попытался отшутиться.

– Неужели я не могу просто уставать на новой работе, с новым начальством? А? Надежда Ивановна?

– Нет, милый, вид у тебя такой, как будто на тебя взвалили чужие проблемы, и ты не знаешь, как их решить.

Проницательно. Проблемы действительно взвалили. В виде беременности, больного или здорового пацана в животе, и желания получить назад мою преданность и верность.

– Есть у меня одна знакомая… В общем, беременная она. Срок большой, ребенка не хочет, жить негде.

Вот думаю, что могу сделать.

– Ребенок не твой, да?

– Как вы догадались?

– Ну, дорогой мой, такой как ты, носит на руках. И уж точно не скрывает вселенской радости, что станет отцом.

Я рассмеялся.

– Таким дурачком вы меня видите?

– Ну почему же дурачком. Ты далеко не дурак, и благородство в тебе видно за версту. Уж поверь мне, много я на своем веку людей встречала, и у каждого на лице основные инстинкты написаны.

Ты вот так воспитан, что женщин уважаешь, независимо от возраста. И на детей посматриваешь с добротой в глазах, и на животных. А те, кто так смотрит на чужих, своих в беде уж точно не бросают.

– Так мне нужно ей помочь?

– А как ты считаешь, твое достойное поведение поможет ей стать лучше?

– Не знаю. Не уверен, что она вообще поймет, что ей нужно стать лучше. Понимаете… (я стал откровенно говорить ей то, что не собирался) Она со мной, как будто всегда была, как с игрушкой. Потом сломала и купила новую. Потом новая сломалась, она хочет получить старую. Как с вещью, в общем.

– Значит, новая «игрушка» сделала ей ребенка?

– Да.

– И что она хочет от тебя?

– Ей плохо. Ребенок не нужен, как я понял.

– А что она хочет?

– Думаю, очень хочет, чтобы стало, как раньше. Не готова стать матерью. Даже странно, если она его любила, разве не хотела бы она его копию? А потом… удержать или вернуть?