Цвет вечности

– Мы нашли его, когда он был ещё невылупившейся ящерицей, – сказала я, когда мы оба смотрели на незамысловатые профессиональные трюки, выполняемые Кинельганом. – Это было белое яйцо, чуть больше куриного, в черную точку. Что-то случилось с его матерью. Ну, знаешь… Скорее всего она погибла, как и многие. Из-за пропитания. Три года мы выхаживали его в инкубаторе, точно не зная, сохранилась ли под скорлупой жизнь. Но в один день яйцо треснуло, и мир увидел Кинли. Неуправляемое, вредное…

– И милое существо, – подхватил Андрей.

Я кивнула.

Легкий летний ветерок зашуршал в листьях деревьев позади нас, и я поёжилась, всё ещё покрытая холодными мурашками от долгого плавания. Тут же я заметила, как Андрей выпрямился, в ответ на мою дрожь и расправил плечи. Он приблизился, однако, не касаясь меня, но я на расстоянии ощутила тепло его тела.

– Как вы всё-таки их дрессируете? – спросил он. – Ну, то есть в теории я знаю… Это как знать, откуда берется молоко, но никогда не доить корову, наверное. Странное, конечно, сравнение, но всё же…

Его взгляд был прикован ко мне. Я подняла глаза к его лицу и столкнулась с мягкими заинтересованными голубыми глазами. И как будто на секунду забыла вопрос.

– Мы не дрессируем их. Они ведь не собаки. Драконов приручают. Просто они должны поверить человеку. Вот и всё. Выстраивание доверия. Кому-то нужно больше времени, кому-то меньше. На самом деле они очень настроенные на человека животные. Я бы даже сказала, что они хотят быть прирученными, но до последнего сопротивляются, словно выясняя, достойны ли люди стать их друзьями. И заметь, я не говорю, «хозяевами».

– А с Кинли что не так? – спросил он, подтрунивая.

Его широкая улыбка обнажила ряд ровных белых зубов.

– Кинли – отдельный случай, – ответила я, усмехнувшись, отведя взгляд, откинувшись чуть назад, оперившись на вытянутые руки за спиной. Мой ярко-сиреневый купальник был по-прежнему мокрым, к моему животу от лифа стекали мелкие капли. – Мы не просто не смогли, а даже не рискнули его никому отдавать. Он не самый послушный дракон. Мы его породили, нам и нести эту ношу. Но остальные драконы у нас все нормальные. Честно. Просто поверь мне.

– Но мне нравится этот дракон с безуминкой.

Из воды вышел отец. Он зачесал назад свои черные волосы, и присел на корточки, склонившись над связкой с рыбой. Затем достав из кармана штанов, лежащих на покрывале, складной нож, подошел к лозе и, обчистив новую ветку, нанизал улов на более прочное крепление. Немного обсохнув, мы стали собираться обратно. Спустя полчаса мы оказались у подножия фермы.

2.Драконий камень

Ответвляясь от широкой трассы, асфальтированная дорога к ферме вьется через осиновый лес. По правую сторону, между стволами виднеется рукав Червоного озера, часть берегов которого входят во владения собственников Драконьего камня – семьи Аранских – моих матери и отца. На обочине оборудована автомобильная парковка для посетителей, сегодня пустая.

Андрей подходит к своей машине и берёт рюкзак с вещами.

Проходя через ворота, мы входим на территорию и видим справа у гаража припаркованный черный автомобиль Андрея, и вишневую машину Ларисы. Слева – располагаются деревянные ограждения вольеров. Драконы пищат и усиленно машут крыльями, взбудораженные присутствием там моей матери и Ларисы – нашей помощницы, занимающейся уходом за животными. А ещё больше – обедом, которые они принесли в кастрюлях для раздачи. Кинли резко срывается с места и летит к ним. После вольеров простирается обширный асфальтированный пустырь, небольшой огородик, ягодные кустарники, полоса малины и ежевики и дорожка, ведущая к главному входу в дом.

Кроме Ларисы, на ферме подрабатывает ее сын Богдан – сменяя на выходных мать, совмещая работу с учёбой в университете. И Алёна – повариха, которую мы приглашаем, когда приезжающие за своими новыми питомцами гости, в основном иностранцы, желают остаться на несколько дней, утомлённые от долгого пути. Наши двери всегда открыты для новых гостей.

Продвигаясь дальше от ворот, мы выходим к одноэтажному банкетному залу, отделанному белым деревом, с голубой черепицей, с летней террасой, окна которой выходят на небольшой оборудованный пляж с плетёными лежаками. Здесь мы проводим все праздники, когда собираем многочисленных родственников и друзей. Чуть дальше от него, у берега, причалив, колыхаются на воде два жёлтых катамарана, а рядом на берегу, в специально-отведенном ящике, лежат ярко-оранжевые спасательные жилеты, которые мы убедительно просим надевать постояльцев. Ещё дальше, за рестораном расположена просторная обособленная беседка, стоящая на воде, среди камышей, подсвечиваемая уютным желтым светом фонариков, и укомплектованная кваканьем лягушек по вечерам.

Не доходя до банкетного зала, мы сворачиваем налево и выходим на деревянный, выкрашенный в белый, мост, чуть меньше трех метров длинной, плавно переводящий нас через небольшой «залив-бухту», впускающую воду прямо на нашу территорию. Остановившись на мгновение, и тронув перила, чуть поворачиваюсь – я вижу впереди просторную, необъятную водную гладь Червоного, оканчивающегося лесом вдалеке, а за ним – поселком Новой жизнью, затерянным за лиственными кронами; позади же меня маленький голубой залив, за которым выстелен асфальтированный пустырь и драконьи вольеры.

Продолжив путь, мы покидаем мост. Там, на другой стороне – дорога ведет нас к заднему входу в дом, расположенному перед деревянной белоснежной пристанью, смотрящему на тот же лес, за которым виднеются крыши особняков Новой жизни. Наша усадьба возвышается над озером в два этажа. Фасад отделан в едином стиле со всеми остальными постройками на ферме – белым деревом. Из многочисленных окон просторного дома струится цвет таких же белых занавесок. Пристань перед усадьбой оборудована двумя навесами с красной крышей, со столиками и лежаками, высаженными в горшки туями и лестницей, позволяющей спуститься в воду, сразу на глубину, как в бассейн.

Я поднимаюсь по ступенькам вслед за отцом, и приглашаю Андрея, со словами, что он может чувствовать себя здесь, как дома. Он кивает и совершенно не смущается. От него веет простотой и уверенностью.

Разувшись в пороге, проходим внутрь. У нас есть почти полдня, чтобы принять душ, после купания в озере, переодеться, избавившись от мокрого облачения и не спеша провести время на ферме до прибытия друзей. Папа сразу сворачивает на кухню, и я слышу звук открывающегося крана. И плеск воды. В мойке он обмывает свежепойманную рыбу.

Моя комната находится на втором этаже, в левом крыле дома. А комната, которую мы выделили Андрею – в правом. В нее мы по обыкновению селим гостей. Родители всегда рады моим друзьям. Старым и новым. Поднявшись по лестнице, провожаю его, показывая нужную дверь. Сообщаю, что внутри есть всё необходимое. Затем иду к себе, оставляя его ненадолго.

Ступив на прикроватный ковер, снимаю футболку и стягиваю с бедер шорты. А затем избавляюсь от влажного купальника, полностью обнажаясь. И иду в душ, открывая дверь в обособленную ванную. После него, облачаюсь в сухое бикини, и подбираю коралловое легкое платье с оборками у выреза на груди, с длиной юбки – выше колена. Провожу расческой по блестящим волнистым волосам, достающим до лопаток, цвета темного шоколада, раскидывая их по плечам. Закончив собираться, выхожу в коридор. В планах – показать Андрею драконов; после кормежки они все, даже Армистис и Дестини, недавно прирученные наиболее спокойные, а Андрей обещал мне рассказать об университете, в который этим летом я поступила на первый курс, в котором мы оба теперь будем учиться на одном факультете. На полпути из окна вижу: в очаге для костра, оборудованном рядом с террасой банкетного зала, папа пытается разжечь огонь, а Кинли, вертясь вокруг, тушит его, затягивая пламя в себя. После нескольких попыток папа всё же прогоняет его и ставит на костер казан с водой для приготовления ухи. А Кинли замечает на ступеньках террасы кошку Корицу, забредающую сюда от соседей из крайнего дома Новой Жизни, и начинает гоняться за ней по всему пляжу.

***

После того, как дневная жара спала, и ферма погрузилась в вечернюю прохладу, хлопнула дверца знакомого люксового седана, и щелкнул запирающий замок. К маме Вероники подошла моя, встречая у ворот, и они начали приветливо болтать – Аранские и Смольские давно дружат семьями с того самого момента, как мы с Вероникой вместе пошли в первый класс.

Мы же с Андреем встречали наших общих друзей: его лучшего друга Илью Лазаря, и моих одноклассников – Клима и Соню Сапего, и Веронику Смольскую. Ее мама любезно заехала из Новой жизни за ребятами в Сады, чтобы доставить всех сюда. И, кажется, собиралась ненадолго остаться на чай – моей дружелюбной маме было довольно сложно отказать.

Вероника была крашенной платиновой блондинкой с волосами до талии и могла похвастаться эффектной выразительной внешностью: подтянутая фигура и рост почти метр восемьдесят. Соня выглядела более простой – миловидная девушка с мягкими веснушками и золотисто-рыжими прядями, как, впрочем, и у её брата Клима. Они были двойняшками. Только Клим был выше и худощавее. Соня в этом году поступила в технический университет, а Клим – на исторический факультет, на кафедру мифологии. Он всегда интересовался историей. Илья Лазарь был соседом Сапег, они все жили в Садах, оттуда мы с ним и знакомы. Он высокий накачанный парень с черной шевелюрой и аккуратной выстриженной бородой. В семнадцать то лет.

Нас всех еще в детстве объединили поездки в школы, в которые мы каждый день добирались в Гомель. Родители по очереди всегда завозили нас, собирая утром. А вечером мы добирались на автобусе, который впрочем курсировал в город довольно часто. Мы не единственные из этих мест, кто учился в городских школах. Ни в Садах, ни в Новой жизни школы не было. Самые ближние, до которых можно дойти пешком – в деревне Беседь. Но родители посчитали, что образование в Городе будет лучше.

Сегодня мы праздновали наше благополучное поступление в университеты. В следующем учебном году мы все будем уже порознь. Это было печально и в то же время волнительно – начинался новый этап в наших жизнях. Впереди нас ждало волнительное будущее.

Думая об этом, я еще не знала, что ошибусь…

Пройдя через ворота, мы двигались к террасе. Вероника и я выбились вперёд. Нас догоняла Соня. Парни медленно тащились позади, неся пакеты.

Наш недолгий путь привел к банкетному залу. На террасе уже была расставлена посуда и лежали столовые приборы. А также в мангале томились угли, которые Кинли не пытался потушить – его не было в поле зрения и я не предполагала, где он может быть. Через пару минут, пока мы разгружали пакеты, доставая замаринованный сырой шашлык, чипсы, закуски, овощи, воду и соки, он вылетел из леса, держа в зубах придушенную песчаную мышь, которых уже почти не водилось в дикой природе. Я удивилась, потом поморщилась и подумала, что это не тот дракон, которого стоило бы приручать. Этот бы не умер в лесу от голода. Слишком хитрый и проворный. Он в принципе, каким-то образом, в какой-то части своего характера все равно остался диким и уже не поменяется. Я вдруг подумала о том, что уже с сентября переезжаю в Гомель, в квартиру, которую приобрели родители к моему восемнадцатилетию рядом с университетом, который расположен в отдалённом конце Гомеля, оставляя Кинли здесь. Конечно, я буду возвращаться каждые выходные. Но пока что не вижу, как Кинли оставался бы один в четырех стенах, пока я буду на учебе, привыкший жить на воле. Он будет слишком скучать и выть соседям.

Увидев моих друзей, он выронил свою добычу из пасти, кажется, уже не собираясь ее зажаривать драконьим огнём и есть. Вместо этого запищал, начав шнырять между всеми нами, радуясь обилию людей и выпрашивая поглаживания. А ещё – намеревался залезть в пакеты, чтобы добыть что-то вкусненькое.

Папа вынес из дома ноутбук, про который я совсем забыла, и открыл крышку – с припева заиграла песня, возобновленная после паузы, «Небо поможет нам»[2 - Музыкальный трек из альбома «Животный мир» Макса Коржа.]. Он поздоровался с ребятами и пошутил над мамой и Маргаритой Смольской, давая понять, что им пора оставить нас в покое. У обеих руки были уже по локоть в шашлычном маринаде. Они помогали нам, дополняя заправку свежими кольцами лука и выкладывая мясо на решетку.

– Пойдемте, я налью вам по бокальчику чего-нибудь интересного, – произнес он, приобнимая их за плечи и медленно начав уводить обеих от террасы.

– Я бы с радостью, но я за рулем, Лев, – ответила Маргарита.

Они втроем удалялись от нас. Их голоса становились всё более тихими.

– Здесь ночью идти через лес от силы минут двадцать. Если не боишься леших[3 - Существо из мифологии. Дух-хранитель леса, который может запутать человека в лесу.], конечно. Мы с Анжелой тебя проведем.

– Только если ты боишься за этих леших, тогда можешь и провести меня…

Их смех затерялся уже где-то на мостике, ведущему к дому.

Ещё до того, как они скрылись за дверью заднего входа, Илья уже разлил немного кваса по нашим стаканам. Только он имел совсем не запах кваса. Плотная пена напитков шипела. Мы все сделали по несколько глотков, когда убедились, что родители исчезли из поля зрения.

Парни поставили решётку с мясом на мангал. На улице начинали сгущаться сумерки. Жаркое солнце село, опустившись словно в озерную гладь воды и потухнув в ней. Повеяло долгожданной прохладой. Я двинулась к выключателю и зажгла фонари, рассеивая сгустившийся вечер.

Подняв голову вверх, увидела уже появившийся на небе, светлый диск почти полной, восходящей луны. На несколько секунд я задержала на ней взгляд… Затем сознательно отвела его в сторону.

Пока родители общались в доме, мы пожарили мясо. Прежде, чем сесть за стол, я отнесла тарелку шалыков в дом для них.

Когда вернулась, на террасе громко играла музыка. Мы весело общались и поедали ужин, стараясь не перебарщивать с алкоголем. Кинли выпрашивал у нас мясо, и никто не мог ему отказать, кроме меня, на которую его драконья актерская игра с несчастным жалобным видом давно не действовала. Парни уже несколько раз уходили за банкетный зал, откуда сразу же начинал стелиться тонкий запах табачного дыма. И сейчас они снова отправились туда. Вероника, воспользовавшись паузой, спросила шёпотом у меня:

– Ну и что это значит? Вы теперь встречаетесь?

Она имела в виду Андрея.

– Ты пригласила его домой, словно он твой парень.

– Ещё нет, – ответила тихо я, непринужденно пожав плечами. – Пока что мы дружим. Не хочу торопить события.