Встреча в пути

Села на мотоцикл, лихо рванула вдоль по дороге. Федор сидел сзади, обхватив меня рукой за талию.

Через десять минут я врезалась в стог соломы, стоящей на колхозном поле. Мотоцикл заглох. Наступила беспросветная тьма.

Хмель мгновенно выветрился из моей головы. Я испугалась, что могу опоздать на электричку. Что тогда?

С собой не было ни денег, ни документов. Всё в автобусе.

– Федя, срочно едем назад! – крикнула я.

– Но я не знаю, что с мотоциклом! Что я могу в такой темноте увидеть? – тревожно ответил Фёдор. Он тоже переживал за меня.

И тогда я взяла у Фёдора спичечный коробок и подожгла стог соломы.

– Быстро делай мотоцикл! – скомандовала я, не обращая внимания на испуганное лицо Фёдора.

В свете огромного костра он соединил какие-то проводки и сел за руль. Мы помчались по каким-то буреломам и успели на наш автобус.

Когда я вбежала в салон автобуса, наш куратор, физрук Артем Васильевич с трудом удержался от матерных выражений в мой адрес. Девочки, увидев солому, торчавшую в моих волосах, понимающе ухмылялись.

В электричке я сидела, понурив голову.

Мне было стыдно за свое поведение.

Но стало еще хуже, когда напротив меня сел Фёдор Ушаков. Он поехал провожать меня до самого Иркутска и его восхищенные глаза горели.

– Я никогда в жизни не встречал такой девушки! Я хочу жениться на тебе! Скоро меня заберут в армию. Ты будешь меня ждать, Лита? – горячо восклицал разрумяненный Федор.

Я подавленно молчала. Дорого бы я отдала, чтобы Фёдор исчез с моих глаз. Он был живым свидетелем моего позора.

То, что его восхищало, меня тяготило.

Надо ли говорить, что я сделала все возможное, чтобы больше никогда не встречаться с Фёдором.

А мне был урок: никакого злоупотребления алкоголем, который может вызволить из плена моего сознания диких неуправляемых демонов.

После той памятной международной советско-германской встречи, Лена не повторяла попыток пригласить меня на массовые мероприятия. Может, она всерьез ревновала ко мне Олега? Не знаю.

С той поры мы с Капитоновыми не встречались.

А много лет спустя, мы узнали, что он возглавил департамент здравоохранения города Ново-Зиминска, где я работала уже несколько лет.

Прежний начальник Александр Булавин был вызван в Москву, где ему поручили руководство агенством в министерстве здравоохранения.

Но это был уже другой Олег. Олег Владимирович. Мой работодатель.

Он держался отстраненно, сдержанно, словно опасаясь фамильярности с моей стороны. Но я и не думала хлопать его по плечу и намекать на прошлое время, когда он выказывал мне свою симпатию.

Мало ли что было в наши славные молодые годы.

Я сидела в кабинете начальника напротив его стола.

Воцарилось молчание.

На стене тикали часы с логотипом фармацевтической компании «Хотек», основного поставщика медикаментов в нашей области. Олег Владимирович с трудом оторвался от монитора компьютера. Недавно представитель этой же компании «Хотек» преподнёс Капитонову подарок ко дню рождения – самую современную модель ноутбука. Олег Владимирович по прежнему обожал технику и ценил все новейшие изобретения в компьютерных технологиях.

Внешне Капитонов даже отдаленно не напоминал того худощавого темноволосого юношу, увлеченного и немного чудаковатого технаря. Теперь это был мужчина зрелых лет с презентабельной внешностью. Олег Владимирович очень следил за собой, одевался в дорогие костюмы и тонкие хлопковые рубашки пастельных тонов. Любил яркие расцветки галстуков и золотые запонки. Его продолговатое лицо располнело, округлилось. Волосы зачёсаны над высоким гладким лбом, образуя лёгкую каштановую волну. На выдающемся вперед подбородке изящно оформленная бородка. Весь его вид говорит о тщеславии и самовлюбленности.

Капитонов был врачом – неврологом по основному образованию. Но никогда не работал по своей специальности, хотя любил называть себя «простым тружеником на ниве здравоохранения». Говорили, что он участвовал в написании одной научной статьи на тему лечения воспалительных процессов в межпозвоночных дисках. Хотя трудно было представить, как удалось Олегу Владимировичу принимать участие в лечебном процессе, не сходя с начальственного кресла, но вполне возможно, что скоро успешный Капитонов получит научную степень.

Олег Владимирович ещё раз покрутил авторучку в руках, окинул меня долгим взглядом и спросил : « Аэлита Михайловна, представь, я не забыл свою врачебную практику! Ты не здорова! Мне не нужны специалисты, которые присутствуют на работе формально, а отсутствуют фактически! У тебя, похоже, проблемы со щитовидкой. Быстро к эндокринологу на прием!»

Было ясно, мои коллеги угодливо доложили начальнику, что со мной «что-то не то».

Я сама устала от своего лихорадочного состояния, не свойственного моей натуре.

Про свои вечные проблемы со щитовидной железой я тоже знала. Это у меня – наследственное.

Моя бабушка, а, впоследствии, мама состояли на диспансерном учёте с диагнозом «гипертиреоз».

Из кабинета начальника я поехала на приём в поликлинику.

Мой лечащий врач, опытный эндокринолог Осташова Лариса Давыдовна нашла у меня все признаки обострения эндокринного нарушения и выписала больничный лист на две недели.

Целыми днями я лежала на диване, обнявшись с любимым котом Барсиком, и пребывала в своих мыслях о предстоящем звонке.

Однажды, двоюродная сестра моей мамы, тетя Майя рассказала о своей подруге Кристине, умершей от любовной тоски. Кристина влюбилась в офицера морской разведки, который отплыл по приказу командования через месяц после встречи. Кристина стала худеть, чахнуть и через год умерла. Тетя Майя утверждала, что Кристина умерла именно, из-за своей несчастной любви.

Я тогда слушала тетю с изумлением. Неужели можно так тосковать по кому-либо? Никогда со мной такого не случится, думала я.

Потому что вообще не собиралась любить.

Я всегда держалась подальше от любви и того, что с ней связано. С того дня, когда меня настигла весть о том, что погиб мой отец, я решила покончить с сильными привязанностями.

Мне тогда было одиннадцать лет, я сказала себе: никогда, никогда больше я не впущу в свою жизнь эту уничтожающую тебя острую кинжальную боль потери. Боль, которая опрокидывает тебя навзничь и ты беспомощна перед ее ослепительной и одновременно мрачной улыбкой.

Тот, кто любит, всегда слаб и беспомощен. Всегда зависим от предмета своей любви. Любящий страдает паническими атаками, впадает в истерику от одной мысли, что тот, кого он любит, уйдет, уедет, заболеет, умрёт, либо исчезнет каким-либо способом из его жизни.

Тогда вместе с ним уйдет сам смысл жизни. Никакой зависимости я не хотела.

Оказалось, что это не так уж трудно. Жить без любви.

Ты можешь смотреть щемящие сериалы про любовь, слушать рассказы подруг о безответной любви, читать захватывающие саги про любовь.

Но ты выключаешь телевизор, провожаешь подругу, закрываешь страницу и чувствуешь себя в покое и безопасности.

Потому что, всё это происходит не с тобой.

Встретив Леонида, мужчину, который был в меня влюблён, я поразмыслила и подумала, что мой кавалер вполне подходит для замужества. Он смотрел на меня такими восхищенными глазами, словно видел во мне что-то необыкновенное. Леонид не предъявлял ко мне никаких требований и мало говорил о себе. Ему была интересна я.