Моя 9-я жизнь

– Что ? почему?

– Почему нельзя сказать, что мы, допустим, повстречались в парке?

– Потому что тогда Пётр взбесится. Просто не упоминай обо мне. Хорошо?

– Хорошо, ? кивнула я, ? обещаю.

– Вот и славно. А теперь ступай домой ? ты, кажется, продрогла.

– Да, немного…

– Не буду тебя задерживать. Пока!

– Пока, ? повторила я обречённо.

Ужасно хотелось его удержать, но как? К сожалению, изобретательностью в таких ситуациях я тоже не отличаюсь. И, вместо того чтобы придумать какую-нибудь отговорку да остаться поболтать ещё немного, пришлось послушно направиться к дому. Где-то с минуту я боялась даже оборачиваться, а когда наконец решилась ? Влад уже исчез. Наверное, он сразу развернулся и отправился по своим делам, а не провожал меня взглядом, как я себе вообразила.

На том чудесные встречи прекратились. Зато чудить принялось моё сознание. Поскольку я запретила себе тешиться дурацкими иллюзиями и раззадоривать по-весеннему оголодавшую фантазию, разум начал свою, неофициальную, подпольную деятельность: каждый день я хоть на пять минут, но сбегала в парк. Да-да, при любой степени занятости и при любой погоде (последняя, кстати, вела себя прескверно: в дневное время снег с дождём и сумасшедший ветер, а по ночам заморозки). Просто невмоготу было сидеть в четырёх стенах. Казалось, что если сейчас же не глотну свежего воздуха, ? умру от удушья! Объяснялось это нехваткой физической активности и авитаминозом. Так продолжалось неделю. А когда я разгадала подоплёку ежедневных парковских прогулок (тайная надежда, что снова встречусь с Владом) и, несмотря на жуткую ломку, посадила себя под домашний арест, виновник моих беспокойств стал являться в снах! Причём еженощно. Зеленоглазый мучитель то просто разговаривал со мною, нежно держа за руку, то вдруг появлялся на пороге с букетом цветов, то возникал у входа в парк, то вызывался проводить домой после лекций, а однажды и вовсе посмел поцеловать! Каждую ночь около половины третьего я просыпалась оттого, что сердце бешено колотится, не находя себе места, и больше не могла уснуть до самого раннего утра ? так хотелось, чтобы все эти счастливые грёзы стали реальностью!

Неделя прошла в мытарствах и хроническом недосыпе. В общем, я заболела. Заболела абсолютно незнакомым парнем. Несмотря на убеждённость в собственных неприступности и трезвомыслии. И можно было сколь угодно убеждать себя в обратном и корить за нелепую для моего возраста влюбчивость, но факт оставался фактом.

«Хватит!» ? решила я однажды утром. А точнее ? красивым и солнечным, почти весенним утром, когда на дворе орудовала звонкая капель, а моим пульсом управляла предэкзаменационная мандражка. Выходя из дома, я твёрдо решила, что так или иначе, но положу конец своим мучениям. И тут было два пути: либо нарушить данное Владу обещание и вызнать хоть что-нибудь о нём у профессора, который, как было обещано, в последствии может сильно разозлиться, либо просто позабыть об изумрудных глазах… «Непременно решу эту дилемму, но прежде надо сдать экзамен!»

Каким таким чудом я умудрилась не завалить учёбу, одному лишь небу известно; но похвалы мой влюблённый мозг был явно достоин: на каждый из патофизиологических вопросов у него был готов пусть лаконичный, но правильный и весьма чёткий ответ.

Итак, я отправлялась на сдачу экзамена после бессонной (иначе уж и не бывало!) ночи. Под ногами блестела подтаявшая наледь, и этот коварный покров к невозможному сводил любую торопливость. Гололедные темпы обещали доставить меня на автобусную остановку минут через пять, не ранее, что немного озадачивало: так я и опоздать могла!

– Привет студентам! ? поздоровался перегородивший въезд во двор автомобиль, и та самая отложенная на потом дилемма, похоже, приступила к саморешению…

Я оторвала взгляд от ледяных выбоин. Нарушителем водительского этикета оказался Пётр Павлович Шиманский ? мой крёстный и по совместительству профессор генетики.

– И профессуре студенческое почтение! ? улыбнулась я. ? Какими судьбами?

– Да вот, проезжал мимо, решил тебя подвезти до университета, а то сегодня погода травмоопасная!

– Это точно! Красивый автомобиль!

– Нравится? ? спросил профессор гордо. ? Моя обновка!

– Поздравляю!

Машина и впрямь впечатляла ? серебристый Мерседес, новенький до завидного. Я обогнула капот и кое-как пробралась к пассажирской дверце ? Шиманский есть Шиманский ? он и не заметил, что остановился посреди лужи.

– Ну что, ? подмигнул крёстный, ? экзамен, который всегда праздник?

– Да, профессор, именно так. Поехали, не то соседи продемонстрируют глубину своего культурного развития ? вы им выезд забаррикадировали.

Мерседес с чрезмерной осторожностью дал задний ход, плавно развернулся и покатился к главному проспекту.

– Где вы пропадали?

– К родственникам ездил.

– Ясно. А мама уже начала переживать, не случилось ли чего, ? это я немного приврала ? за последнее время мама лишь пару раз о профессоре вспоминала, и без всякого волнения.

– Всё в порядке у меня, всё по-старому. А как вы поживаете?

– Так же, новостей нет.

«Ох, если бы не данное Владу обещание… Что же такое спросить, чтобы Шиманский сам упомянул о нём?»

– Что будешь изучать после физиологии?

– Биохимию, ? ответила я не без содрогания.

Наше тогдашнее обучение проходило циклами: месяц или два были посвящены какому-нибудь одному предмету, венчался этот этап экзаменом, и лишь затем мы приступали к другой науке, которая изучалась по такой же схеме. Правда, иняз, культура речи, этика и прочие общеразвивающие дисциплины считались параллельными (то есть второстепенными), и в связи с этим были растянуты на весь год.

– М-м! ? протянул профессор с удовольствием. ? Биохимия ? интересная штука! Нужна будет помощь ? обращайся!

– Спасибо, непременно.

Заведомо же было ясно, что «обращаться» я не стану. Не из гордости, конечно, а от стыда: мне и обычная-то химия далась с трудом превеликим, а химия с приставкой «био» обещала быть куда как более непонятной. Стоит заметить: склад моего ума очень далёк от математического. Я, скорее, гуманитарий-естественник: обожаю неточные науки и биологию. Благодаря последней, кстати, мне и удалось попасть в медицинский. А математика и иже с ней всегда представлялись для меня чем-то вроде кошмара.

– Пётр Павлович, а зайдите к нам в гости! ? осенило меня.

– В гости?

– Если, конечно, у вас нет других планов на этот вечер…

– Нет-нет! ? обрадовался Шиманский. ? Никаких планов нет! А мама не будет занята?

– Нет, она сегодня после ночной смены, и как раз успеет выспаться. А ужин я сама приготовлю ? в честь весны и сданного экзамена!

– Ну что ж, с удовольствием принимаю приглашение!

– Вот и здорово! Мама будет очень рада повидаться с вами!

Конечно, мама совершенно спокойно провела бы вечер и лишь в моей скромной компании, но визит профессора ? это всегда шикарный букет цветов, вкусный торт и интересные рассказы, так что вряд ли она запротестует. Ну а у меня, как ни стыдно признавать, ? свои, расчётливые, я бы даже сказала ? корыстные цели…

глава 3

Экзамен минул быстро и безболезненно. После договорённости о визите Петра Павловича все учебные волнения задвинулись на второй план. Теперь гораздо важнее было придумать нечто эдакое… И соображалка не заставила долго ждать ? телефон! Влад упомянул, что созванивается с Шиманским, то есть, его номер наверняка сохранён в памяти профессорского мобильного! Значит, я из кожи вон вылезу, но телефон этот раздобуду!

В итоге, восседавший за «столом допросов» преподаватель казался никем иным, как человеком, обязанность беседовать с которым тормозит приведение моих нечистых замыслов в исполнение, или попросту помехой, от которой следовало поскорей отделаться. И это далось шутя. Оказывается, на устном экзамене гораздо легче думается и отвечается, когда нервы заняты чем-то другим.

– Похвально, ? кивнул учёный муж, не сумевший сбить меня с толку. ? Можете быть свободны!

Наконец-то! Я бы, будь только моя воля, штрафовала бы таких педагогов ? тех, что развлекаются, загоняя бедных студентов в тупик: «Уверены ли вы в правоте своих утверждений?» или: «Как вы полагаете, верен ли ваш ответ?» И произносится это всё с такой подковыркой, с такой издёвкой, что большинство вопрошаемых тут же теряются, начинают сомневаться и лихорадочно копаться в заученных догмах, которые, в свою очередь, пугаются подобной спешки, кидаются врассыпную, путаются, перемешиваются между собой, забиваются в дальние углы, а то и вовсе покидают черепушку своего обладателя. Но надо мной поизгаляться преподу не удалось. На все его: «а вы уверены…?» В ответ звучало спокойно, даже безразлично: «уверена». За сие хладнонервие, по видимому, я и получила свою десятку. А вот моей «преемнице» явно не поздоровилось: одногруппница, отправившаяся «на допрос» после меня, во время устных ответов всегда так волнуется, что даже начинает заикаться. На ней садюга препод наверняка отыгрался! Бедняжка Мигле!