Между

Против Прайдена будут не просто тысячи отборных воинов, закованных в железо. Против нас будут тысячи истовых жрецов. И их бог.

Ты можешь превратиться в коня, Марх. Ты можешь скинуть и растоптать Цезаря в разгар сражения. Только это мало что изменит. Просто божественный Юлий лишится смертной оболочки.

Жертвоприношение ему не остановится.

– Итак, нам нужна армия, способная биться с римлянами… – задумчиво проговорил Марх. – Пусть мы уступаем им в доспехах и оружии…

– Но их главное оружие – живой бог и вера.

– Тысячи жрецов… – Марх поднес кубок к губам и с досадой обнаружил, что там уже нет ни капли. – Почему вино всегда кончается так невовремя?

Касваллаун налил ему еще.

– Рим сильнее наших богов, – мрачно проговорил бренин Прайдена. – Он захватил весь огромный южный край.

– Но Цезарь здесь один. А наших богов – много…

Марх осушил кубок, потом с раздражением сорвал со стены чадивший факел, затоптал его. Расправившись с сим неугодным предметом, проговорил спокойно:

– Ты получишь армию жрецов. Тех, для кого вера превыше всего. И уж конечно превыше такой мелочи, как смертное бытие.

Помолчал. Добавил:

– Я пока не знаю, как. Но это будет. Даю слово.

Касваллаун кивнул:

– Хорошо. Но я недаром спрашивал тебя о границах, которые ты можешь переступить ради Прайдена. Ты – бренин Аннуина. Скажи, способен ли ты поднять силы земли против римлян?

Марх нахмурился:

– Ты спрашиваешь, осмелюсь ли я – или хватит ли у меня сил?

– То и другое.

– Осмелюсь… что ж, наверное – да. Британия обернется к римлянам самой жуткой своей стороной. Точнее, мы постараемся сделать так, чтобы это произошло.

– Священное стадо?

– Да… – Марх опустил голову. – Без него Аннуин слишком слаб. «Всё возможное», боюсь, будет много меньше необходимого.

– Но кроме сил Аннуина есть… – начал было бренин, но Марх гневно перебил:

– Что?! Уж не предлагаешь ли ты мне открыть пути ан-дубно?!

– Но если это будет необходимо?

– Как бы ни было необходимо! Лучше десять Цезарей, чем сила ан-дубно, вырвавшаяся в Аннуин и Прайден!

– Марх, ради защиты родины хороши любые средства!

– Не любые! Я наслушался историй о Сархаде Коварном; моя мать до сих с ужасом вспоминает то, что он сделал с Ллогром! И нет такой цели, которая заставит меня стать вторым Сархадом!

Несколько мгновений они гневно пожирали взглядом друг друга, потом Марх отвернулся и выдохнул:

– Знаешь, ради Прайдена я способен отказаться от мести – но убить ни в чем не повинного юношу я бы не смог. Даже ради Прайдена.

Касваллаун повертел пустой кубок в руках:

– Делай, как знаешь. Так я рассчитываю на армию жрецов?

– Да, – кивнул бренин Аннуина. – А прочее… что сможем.

* * *

Марх вышел из залы и сразу же – свернул. На такое везение, как попасть к Врану и спросить у него, как же исполнить слово, данное Касваллауну, Марх не рассчитывал – но всё равно, оставаться в мире людей было незачем.

Король Аннуина доверился Каэр-Ллуду. Этот замок, сердце Прайдена, и людского, и волшебного, сам выведет его. Приведет к ответу на вопрос.

Марх долго шел в темноте – живой, чуткой. Вдруг впереди что-то засерело.

Это оказался вход в древний… что? курган? крипту? Огромный длинный камень лежал на двух других, не меньших. Стен не было видно – ни впереди, ни по бокам. Темнота и в ней проход.

Властитель Корнуолла благодарно кивнул – и вошел.

Его окружили плиты сланца. Именно окружили – как слуги хозяина окружают гостя. Потом плиты расступились широким кругом подземного святилища. Марх раскинул руки, ощупью вслушиваясь в пульсирующую мощь подземелья.

…это был ответ на его вопросы. Он понял, как создать армию, способную встать на пути у богов Рима.

Король низко поклонился неведомому подсказчику – и вышел из кургана так, как будут выходить все его воители. Как не может выйти ни один человек.

Можно было возвращаться в мир людей – говорить с королями, рассылать вести о том, что воины, готовые положить жизнь за Прайден, могут обрести нечеловеческую силу.

И в этот миг Марх услышал призыв Арауна. Властитель Аннуина звал его – и немедленно. Но что могло случиться в Аннуине? – такое, что Араун был встревожен как никогда?

Марх сменил облик на конский и поскакал.

…Исполинский олень мчался по-над мирами навстречу ему. Едва завидев Марха, он закричал – точнее, в сознании сына Мейрхиона раздался его гневный голос:

«Это Касваллаун думает только о сиюминутном, но ты-то?!»

От такого приветствия вороной конь взвился на дыбы – изумленный, возмущенный и решительно ничего не понимающий.

Сверкающий во мраке межмирья олень подскакал к нему:

«Он послал тебя создавать армию героев-смертников – и ты побежал!»

«Разумеется. Прайдену грозит…»