Судьба – тени прошлого

– Отмыкаем от середины войска две части так, чтобы это было еле заметно для врага, но отлично – для союзников. Далее идём единым фронтом в стандартном построении. Затем, когда минуют первые стычки, необходимо будет перестроить колонны так, чтобы с нашей стороны тот, кто был последним стал первым. Понимаешь? – Отсенберд покачал головой, а тем временем орда противника всё приближалась. Леонель резво достал из боевых портков дряхлый лист бумаги и начал рисовать сложную схему построения.

– Для чего это всё? – спросил, почесав затылок, Фирдес.

– Для того, чтобы мы оказались сзади. Непредсказуемо для них. Видишь их строй? Командиры и лучшие воины сзади. Стандартная схема. Если они не заподозрят наш замысел, мы высечем их лидеров, оставив без командования их отряд.

– Понятно… Но откуда ты узнал об этом? В академиях о таких стратегиях не рассказывают…

Вэйрад не ответил. Он был слишком занят продумыванием хода действий.

Вскоре Вэйрад и Фирдес активно объясняли тактику боя каждому из офицеров, после чего те, как могли, объяснили всё остальным солдатам. Времени было мало. На самом деле, никто не ожидал того, что игъварцы придут именно сюда. Не ожидали такого, казалось бы, наивного и глупого хода. Но оказалось, что этот наивный ход был гениальнее всей феноменальной тактики короля Зельмана.

Враг стоит в нескольких саженях от невервилльцев. Бой вот-вот начнётся. Напряжение нарастало с каждой секундой молчания и бездействия.

Наконец, их ряды, построенные в виде пирамиды, каждое последующее звено который было лучше оснащено, расступились, и между ними гордо на боевом вороном коне прошёл предводитель их батальона. Он спокойно, ни капли не спеша, подошёл к Отсенберду, спокойно снял шлем. Презрительно посмотрел в глаза сначала самого Фирдеса, а затем и Вэйрада. И произнёс:

– Juilf. Huppenre. Op dsaf ingop dui pordt. – Игъварский язык мало что мог пояснить северянам, но затем он продолжил на всеобщем: – Вы сегодня потерпите поражение. Я превращу вас в горстку пепла. А затем пошлю голубем голову генерала Отсенберда вашему королю, – его произношение было слишком грубым, но фразы – вполне отчетливыми, чтобы невервилльцы поняли, что ждёт их в случае поражения, в котором, впрочем, не сомневался полководец противника.

Он вернулся обратно на свою позицию, а за ним ряды солдат вновь сомкнулись. Внезапно они двинулись в сторону северян.

– Приготовиться! Следовать плану! – воскликнул генерал Отсенберд, запрыгивая на свою кобылу в железных латах.

Отсенберд и Леонель были впереди основных сил, как бы служа серединой шеренги. Первые стычки планировалось не избегать. Так и вышло. Вэйрад прошёл в гущу врага, слово ураганом снося головы противников. Не уступал и Фирдес, в первую же минуту перебив добрый десяток вражеских солдат.

Тактика построения Игъвара заключалась в том, чтобы в первых рядах находились новобранцы или же низкоранговые бойцы. За ними следовал ряд чуть больше в ширину, состоящий из среднеранговых воинов, а за ними уже следовала высокоранговая тяжёлая кавалерия, а далее – две колонны, как бы сохраняя структуру пирамиды, но упуская брешь промеж собой. В свою очередь, в этой пустой зоне находилось командование батальона и лучшие воины. Замыкали строй уже лучники и арбалетчики. Несмотря на, казалось бы, идеальное построение, изъян найти было несложно. Особенно тому, кто знал об этой тактике. Вэйрад сразу понял, в чём заключалось их слабое звено (недаром его учитель – один из лучших тактиков Невервилля). Так называемая сердцевина была безупречно защищена с фронтовой стороны, но практически никак – с тыла. Именно на этом и основывался план Вэйрада. Оставалось лишь надеется, что его удастся воплотить в жизнь.

Перестройка батальона началась. Медленно, стараясь не привлекать излишнее внимание, батальон передвигался к тылу противника. Однако избежать мелких стычек не удавалось. В любом случае большая часть солдат до сих пор сражалась на фронтальной части. Это тоже была часть плана. Вэйрад и Фирдес рассекали рожи игъварских воинов, словно нож – раскаленное масло, но только до тех пор пока они не перебили начальные ряды. Ибо в дело вступила высокоранговая кавалерия. Отсенберд отдал приказ слегка отступить. Слои трупов солдат обеих сторон слегка преградили путь для конницы.

Тем временем около двух сотен солдат уже подобрались к ряду лучников. Тем самым вынудив игъварского полководца выполнить срочное перераспределение войска. План прошёл успешно. Теперь их орда была словно на наковальне. С одной стороны не дающий и шанса отступить ряд солдат Невервилля, давящий в затылок, а с другой – основные силы, не позволяющие продохнуть с фронтальной части.

– Сукины дети! Ха! – начал ликовать генерал. – Твой план сработал! Я и не верил! Невообразимо!

– Не радуйся прежде времени. Мы по-прежнему уступаем им по численности трижды, – произнёс Вэйрад, как на него напал кавалерист врага, спрыгнув с лошади и размахивая полэксом.

Вэйрад успел среагировать и парировал его выпад. К поединку присоединился и Отсенберд. Вдвоём они накинулись на кавалериста шквалом яростных ударов клинками. Он достойно держался, но надежды на победу у бедолаги уже не оставалось. Наконец Вэйрад сокрушительным ударом по деревянной ручке полэкса, коим противник прикрывался от взмахов невервилльцев, разрубил оружие пополам, а Фирдес добил, вонзив острие меча в незащищённую грудь оппонента.

Тем временем ситуация на поле боя становилась всё более благоприятной для северян. Если изначально положение по количеству воинов обеих сторон было пять сотен на две тысячи, то теперь – три сотни на тысячу. Таким образом, у Невервилля были шансы и выиграть в этой битве. Или хотя бы продержаться до прихода подкрепления, которое должно уже скоро прибыть.

– Неплохо вышло, – прокомментировал Отсенберд победу в поединке.

– Да, – сухо ответил запыхавшийся Леонель, бросивший взгляд на летящий в их сторону болт, и тут же завопил: – Осторожно!

Было поздно. Болт пронзил генерала прямо в брюшной отдел. Тот повалился с коня. Мимо пробегал ещё один кавалерист, желавший прикончить раненого. Но Вэйрад среагировал моментально, кинув кинжал в голую шею врага. Тот, изливаясь кровью, пронёсся мимо на коне, не понявшем, что произошло. Вэйрад спрыгнул и подбежал к Отсенберду, обрезал стремя и аккуратно положил товарища на землю.

– Дружище, не обращай внимания на меня… Я того не заслуживаю… Лучше пойди и снеси голову их полководцу!

– Помолчите! – грозно ответил офицер, вытаскивая окровавленный зелёный болт. – Твою мать! Сука! Болт отравлен… Держись! – истерично завопил Вэйрад, прислонив к ране оторванный клочок флага.

Вдруг возле него прилетел ещё один такой же. В него стрелял арбалетчик в шикарной красной робе с золотыми вставками, подходивший всё ближе. За ним шли ещё три солдата с мечами и в такой же робе. Вэйрад приподнялся, взял лежащий под его ногой металлический щит, отразив в последний момент им очередной болт. Поднял меч. Направился в сторону противников. Ещё один выстрел – и он отражён. Элитные пехотинцы побежали в его сторону. Вэйрад скинул щит. Игъварцы одновременно замахнулись на Леонеля, но тот парировал всех сразу одним взмахом. Враги безжалостно и яростно завалили его безостановочными выпадами, однако Леонель и эти атаки парировал безупречно. Его движения были гораздо быстрее его оппонентов. Он кружился в пируэтах от одного противника к другому. Ни один не смог нанести ему ни малейшего ущерба. Изящность маневров офицера Невервилля дала бы фору любому танцору.

Наконец, отразив очередную порцию выпадов, он молнией пронёсся сквозь пехотинцев, рассекая их пополам. Но впереди его уже ждал арбалетчик, однако и от его выстрела Леонель ловко увернулся. Подбежал ближе, выбил из его рук арбалет и снёс мечом голову. Вернулся к лежащему и корчащемуся от боли Отсенберду. Однако вскоре заметил, что они оказались окружены десятком элитных игъварских воинов. Он ещё раз посмотрел на товарища. Затем – на небо. Вымолвил себе что-то под нос.

– Я обещал вернуться. Я и вернусь, Агата, – произнёс он, вновь вставая и держа в руках меч.

Он постепенно принимал каждого из нападающих, но чувствовал, что сил – всё меньше, а врагов – всё больше. Он перебил уже не менее пятнадцати солдат. Их трупы уже стали образовывать небольшую горку. Меч невервилльца был уже в плачевном состоянии. Вот-вот – и он треснет. Вэйрад совершил очередной пируэт, парировав выпад противника. Меч располовинился. Вэйрад продолжил в рукопашном бою, вырубив оппонента и взяв у него его оружие. Но силы были на исходе. Точнее – их уже вовсе не оставалось.

Враг неожиданно стал отступать: вдали появилась орда невервилльцев – подкрепление прибыло. Перед его носом проскочил на белом коне мужчина в блестящих латах с синим плащом, пошинковав несколько солдат, стоящих перед утомлённым офицером. Это был полководец Дориан Нильфад. Он кивнул Леонелю, тот ответил тем же и, выронив меч, с облегчением потерял сознание.

Это была одна из изнуряющих тренировок Вэйрада. Один из рыцарей, который был вынужден выступать в роли тренировочного манекена для юного наследника, в очередной раз безжалостно ударил деревянным мечом по плохо поставленной ноге юноши. Вэйрад упал.

– Эй! Вставай. Ну же, – подошел к лежачему мальчику его наставник. – Ты что же сдаешься? Уже?

– Я не могу больше… У меня ничего не выходит. Меня каждый раз лупят и лупят. И я каждый раз не могу ничего сделать. Я слишком слаб… – расплакавшись, пожаловался Вэйрад. Всё его оголенное тело было в ужасных синяках и ссадинах.

– Не стоит так говорить, юный воин. Сразу ничего не выходит… 

– Сразу? Я уже семь лет без остановки тренируюсь и тренируюсь. С пяти лет! И у меня ничего до сих пор не выходит! Сколько должно пройти времени, чтобы что-то у меня наконец получилось?! – продолжал плакаться мальчик. 

– Ну, ну… Ты занимаешься с искусными мастерами. Они выше тебя на голову и старше вдвое. Не нужно укорять себя почём зря. Если ты сдашься сейчас, то ничего уже точно не выйдет. Я тебя не держу. Твой отец – тем более. Ты можешь уйти в любой момент. Опустить руки. Стать таким же трусом, как и твой отец. Он трус. И при себе никогда не отрицал этого. Всё, что он может, так это – надеяться на свою армию. Он никогда не выйдет на поле боя. Он никогда не позволит остаться без сопровождения стражи. Но он и не обязан. Он не воин. Он – всего лишь король. Ты же, насколько я помню, всегда мечтал стать солдатом. Великим рыцарем! Настоящим воином! Или ты передумал? Хочешь стать королем? Если да – опускай руки. Сдавайся. Это удел королей. Это удел слабых. Удел твоего брата, к примеру. Никому нет дела до таких. Они сами по себе. Но я вижу по твоим глазам: ты не такой. Я верю, что несмотря ни на что ты справишься. Станешь тем, кем мечтаешь! Только, если ты не сдашься, – сказал старый учитель с густой белой бородой, протянув руку своему ученику.

– Не сдамся! НИКОГДА! – ответил он, вцепившись в руку наставника, помогшему ему встать.

Бой продолжился. Хоть он и по-прежнему был слаб и все время падал, получал новые травмы, он никогда не валялся на земле дольше, чем требовалось. И всегда вставал. Ведь он не хотел стать его отцом. Королем Эстороссо Мудрейшим. Он презирал его. Как и своего брата, который мечтал стать королём. Ненавидел их обоих. Юному Вэйраду было на то полное право. И все это знали. И его отец тоже это знал. Но это его не останавливало делать из своего мальчика короля с раннего возраста, губя в нем личность и отнимая детство…

– Стойка должна быть четче! Левая рука слишком расслаблена! Что это такое? Ты на бальные танцы собрался? Вот! Теперь неплохо. Начали! – комментировал поединок наставник.

– Слышал, Вэйрад? Ты двигаешься как балерина! Это, можно сказать, комплимент для тебя, – иронизировал оппонент.

– Заткнись, Зельман! Ты меня отвлечь пытаешься такими глупыми стёбами? – грубо ответил Вэйрад.

Вся их перепалка проходила в рамках одного поединка. Они, не сбивая ритма, всегда пытались уколоть друг друга оскорблениями. Поединки для них служили не только способом отточить навыки, но и помериться умением грубо саркастировать. Однако здесь, как и во многих других науках и дисциплинах, Зельман всегда был на голову выше Вэйрада. Хотя в борьбе и фехтовании младший был успешнее. 

– На контрудар! – крикнул комментатор в лице учителя.

Зельман закрутился в пируэте и контратаковал брата с разворота, но Вэйрад не растерялся и парировал этот выпад, ударив Зельмана по ноге. Тот отпрял и отошел назад.

– Так его! – не сдержавшись, воскликнула черноволосая девушка, стоящая возле учителя.

Вэйрад отвлекся на нее. Уставился в ее глубокий влюбленный взгляд…

– Чего и требовало ожидать, – ударив ладонью по голове лежащего на земле Вэйрада, возмущался наставник. – Зельман выиграл. Хоть все мы тут понимаем, – его голос сделался подозрительно протяжным, – благодаря какой прекрасной даме мы имеем такой исход… – довершил изречение учитель, пристально глядя на смущающуюся девушку.

– Агата тут не при чем! Я сам виноват, дядя Эверард, – сознался Вэйрад.

– Конечно. Я разве кого-то другого обвинял? С тебя десять кругов вокруг замка! Нечего на девушек пялиться, пока идет бой! Голубки… Тьфу! – наставник Эверард недовольно сплюнул.

Проснулся Леонель уже в теплой нежной кровати. Голова у него трещала по швам. А ноги и руки ужасно ломило. Он вспомнил битву. Вспомнил, как Отсенберда ранили. Затем – как ему пришлось биться против орды элитных солдат. А потом пришло подкрепление… – вспомнил наконец Вэйрад.

Он встал и направился к двери. Он не знал, где находится. Но предположил, что в каком-нибудь госпитале, судя по уютной обстановке, белой простыне и одеялу, намотанным на голову бинтам, большому незанавешенному окну, бесцветным стенам и бесконечно утомляющей тишине, тишине, сводящей с ума.