Судьба – тени прошлого

Все ждали последние слова человека, чья душа была столь черна, того, на ком лежит ответственность за кровь нескольких великих людей Невервилля. Однако он молчал, глядя в землю.

– Чего молчишь, цареубийца?! Сказать нечего? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Да чего слушать-то его! Сразу на висельницу ведите! – говорил другой.

– Прошу, потише! Норберт Изельгаам, вы имеете право отказаться от речи. Но неужели вы не хотите ничего сказать? Это могут быть последние слова в вашей жизни.

– А чего вы все хотите услышать от меня? Разве вы уже не поставили клеймо на мне? Разве уже не произвели суд задолго до этого? Всем уже известно: я – предатель нации и ужаснейший человек. Просто дьявол во плоти! Никто и никогда в этом мире не придёт к миру и пониманию, когда одни считают, что имеют право судить других! Пока в этом мире не научатся слышать и по-настоящему любить и ценить окружающих, он никогда не восстанет из пепла. Всегда будут подобные мне… Знаете… а пусть! Я скажу! Когда-то и я был простым мальчиком с простой мечтой. Когда-то и я наивно мечтал, как и многие из вас, сделать этот мир лучше. Ведь я видел его худшие черты ещё в детстве. С самого, мать его, моего рождения. Но… меня никто не услышал! Вот ирония! Меня никто ни во что не ставил! А мой единственный друг предал меня, забыв об обещаниях, которыми беспечно разбрасывался. За это он и расплатился… Да! С того момента я понял, что лучше быть злом и наполнять эту реальность тьмой, чтобы меня увидели и услышали. Я своего добился. Я не жалею ни о едином своём поступке! Я открыт перед вами! Вот он я! Только вот… я открыт ни как холст для рисования… Я… готовая картина! Я – плод ваших стараний, люди! И не мне судить о себе, как не судить обо мне и вам. Но это уже придётся решать тем, кто видел всё. Он! сотворил такое чудовище, как человек. Ему и разбираться… У меня всё.

– Что ж… спасибо. Сейчас мы услышим вердикт суда из уст временно исполняющего обязанности короля Леонардо Эйдэнса.

– Да, речь была хорошей. Спасибо, Норберт. Но я бы хотел передать это право тому, кто больше заслуживает решить судьбу этого человека. Это Адияль Леонель из рода Золотых Львов, сын Вэйрада Леонеля, убитого по вине Норберта Изельгаама. Потому, как король, я предоставляю судебные полномочия этому юноше.

– Спасибо за такую честь, Ваше Сиятельство, и всем присяжным, и прочим участникам процесса. Мы проделали тяжёлый путь, приближаясь к этому дню шаг за шагом, каждый из которых был тяжелее предыдущего. И вот он: новый рассвет Невервилля. Окно в будущее. В это верили многие мои друзья, близкие, не дожившие, к сожалению, до этого дня. Их веру перенял я. Их идеалы и их память будут жить вечно. Я взял на себя эту ответственность. Потому, имея в руках в эту секунду такую власть, я хочу напомнить всем, что главное в нашем мире – милосердие. И лишь сильный человек способен держать в своих руках право вершить судьбы и не делать этого. Это не мои слова. Так сказал мне сам Зельман Златогривый в одном их приватных разговоров. Он – один из великих людей, чей вклад в достижение этого дня был огромен. Именно поэтому мой вердикт таков: Норберт Изельгаам приговаривается к пожизненному аресту, изъятию всех накоплений и снятию всех званий. Думаю, это решение достойно человека.

Спустя время у Леонардо Эйдэнса и Адияля состоялся диалог в более частной обстановке.

– Ты правда не хочешь занять место на пьедестале героев? Ты проделал такой путь, который не осилили бы многие и за всю жизнь, а тебе лишь двадцать. Думаю, с учётом тобою пережитого ты мог бы быть записан в ряду с твоим отцом в виде исключения при жизни.

– Я уже ответил, Лео. Я вряд ли могу назвать себя героем. Я совершал много ошибок, некоторые из которых… слишком дорого стоили не только мне.

– Думаю, с этим бы я поспорил. Ты как-то спросил у меня, почему Зельман не стал помогать тебе и твоему отцу раньше. Я тогда ответил, что мало знал его внутренний мир и то, что им движет. Так оно и есть, но… Кое-что я от тебя тогда утаил. Зельман, как и любой из нас, состоял из разных частей. Я никогда не вникал в суть его мыслей и идей. Он был иногда жесток, иногда безумен, порой и эгоистичен. Я прошёл с ним весь этот путь, но он стал мне по-настоящему близок лишь спустя годы… Вместе с ним менялся и я… Раньше я готов был выполнить его приказ убить Агату Леонель, и ты это знаешь. Думаю, им тогда движила ненависть, обида, ревность, зависть. А я был его правой рукой. Но с того дня Зельман стал меняться. Плохо спал, его мучили кошмары, о которых он почти не говорил даже мне, много времени проводил наедине с собой. Я видел следы от лезвий на его запястьях… Думаю, тогда его белая сторона, угасшая во тьме, которой его окружали, наконец вырвалась из-под оков. Он стал поступать по-другому. Я это видел. Интерес заставил меня следовать за ним и в моральном смысле. В итоге это привело нас сюда. К чему это я говорю? К тому, что каждый из нас не может быть идеален. Это просто невозможно для человека. Всё стремится к балансу. Кто знает? Быть может, Зельман унёс в могилу тайны, о которых мы уже не узнаем. Те фрагменты, которые так и останутся в прошлом. Он вовсе не герой, да. Но если сравнивать то, сколько плохого он сделал, и сколько сделал добра… Ты и сам проголосовал за включение его в список Вечных Героев. Не так ли? Хотя знаешь, что крови на его руках больше, чем у кого-либо.

– Ты прав. Но быть героем не все же для меня. Я – простой солдат… и уже в отставке.

– Ну смотри. Ты уже отказался от трона. Неужели вечная память о твоих свершениях тебя тоже не интересует?

– Она останется на древе истории, которую мы пишем. Я изменил судьбы людей. Мне не к чему упоминание на монументах.

– Хорошо, Адияль Леонель из рода Золотых Львов. И всё-таки ты, правда, наше спасение.

С дня суда над Норбертом Изельгаамом прошло много времени. Лисан и Адияль обвенчались, вскоре родился сын, зачатый Норбертом Изельгаамом, которому дали имя Артур, в честь погибшего товарища Леонеля. Хоть дитя и не было чистокровным сыном Адияля, однако для родителей это мало что значило. Многие были обеспокоены тем, что ребенок переймет от кровного отца дурные черты, но молодожены настояли на том, что все зависит от окружения и воспитания. В конце концов, кто будет спорить с родителями, верно? Адияль окончательно расстался со служюой, и они стали жить спокойной жизнью, иногда приглашая гостей. Рядом с ними поселилась и тётя Фалько, которая не могла оторваться от малыша и вечно за ним приглядывала. Леонардо Эйдэнс стал королём по результату голосования, проведенного на всей территории государства. И благодаря нему на континенте образовался новый единый союз, при коем практически вовсе перестали существовать границы, а все частные интересы государств становились тут же общими. Новый правитель отменил указы Изельгаама и вернул отнятые земли Игъвару, но от контрибуций не отказался. Как и не отказался от идеи полного прекращения развития вооружения и армии. Совет Короны все-таки продолжил существовать как высший орган правления. Джеймс же стал его новым членом, как министр по военному разоружению континента. Ольгерд же продолжил дело Эверарда Медбера, хоть и лагерь теперь был не разведывательным, а, скорее, просто тренировочным пунктом. Эдакое пристанище для детей-сирот, как он сам его назвал. Мендель Лузвельт стал советником князя Лерилина Гефеста Гербинского, а другие его братья продолжили дело своего отца. Династия Харт и Эмма Фоллен формально продолжили находиться в Совете Короны, но по большей степени организовывали фонды помощи обездоленным. Гебель возглавил организацию «Батальон мщения», которая отныне уже занималась правоохранительной деятельностью. Лорд Дезевон, по последним сведениям, сбежал с континента. А Керст Лорен, по слухам, покончила жизнь самоубийством, однако тело так и не было найдено. Вполне возможно, что и она на самом деле просто скрылась. Также в столице Невервилля был воздвигнут мемориал в память о «Вечных Героях». На его плите было высечено более сотни имён, среди которых: Вэйрад Леонель, Зендей Леонель, Фирдес Отсенберд, Дориан Нильфад, Артур Дебелдон, Дэрек Безымянный, Эверард Медбер, Альтильда вар Дольд, Зельман Златогривый и другие. И каждому из них было присуждено звание рода Золотых Львов. Были расформированы все военные академии, а на их месте появились учебные корпусы.

XIV.

– Ли, знаешь, а я всё думаю… Что же значат эти звезды? Откуда они? Кто их сотворил? Право, думая об этом, я каждый раз понимаю, насколько всё-таки мы никчёмны… по меркам вселенной.

– А меня привлекает идея о том, что каждая из звёздочек на небе – это угасшая человеческая душа, которой на земле уже воссиять не дано, а на небесах они блестят, указывая верный путь нам… Ты только представь, что каждая из этих блёсток на ночном небе – это душа нашего предка, быть может, даже великого человека, который и будучи по ту сторону жизни, пытается помочь нам, указывая верное направление…

– Ты всегда умела говорить весьма поэтично и излишне романтизированно… Но мне нравится.

– К слову о поэтичности! Давай я прочту тебе свой стих! Давеча сочинила, пока Артура укладывала.

– Что ж, ну давай. Тогда послушай затем и мой. Это мое условие!

– Ха-ха, договорились! Тогда слушай, только чур очень внимательно!

Во гневе, обиде мы проживаем свой век,

Даруя прочим лживую веру во свет и завет:

О безмерном величии богатств и утех,

Забывая о том, что суть наших клятв,

Заключённых во мгле – томных умах,

Наших жаждущих просвет злобных глазах, -

Есть дар поднебесий – тлеющий шанс

Найти в райских иллюзиях

лучший финал.

– Ли, это невероятно! Ты с каждым разом пишешь всё лучше и лучше! Мне до тебя вовек не добраться!

– Ну конечно! Твои, однако, гораздо интереснее получаются… Ну всё, всё, не тяни уже! Прочти скорее, что вышло на сей раз!

– Ладно, ладно…

На древе истории мы видим свой дом,

И пусть на нем лишь перепись аксиом,

И невдомек никому, что покрыт он мхом,

Ведь это и есть Великого безличия тост!

Бессчетных книжек неистовый гром, -

Словно трактаты сцепляющий мост, -

Гневных потуг человеческий шторм

Скривят прошлого увечную трость.

И расколотит извечную память о нем

Наш полный шаткого презрения лом.

И падшего феникса пламенный взлёт

Осветит лучом предсмертный наш долг.

– Божественно! Бесподобно! Великолепно!

– Ну хватит тебе…