Элементали

Китай

«Нас, китайцев, слишком уж много», – привычно подумал Гуанг, когда ему сказали, что мест в отеле нет. Он давно уже привык к отказам.

Ему не повезло с самого рождения. В семье уже был ребенок, разумеется, сын. И второго никто не ждал, да и законом это было запрещено. Мать Гуанга замешкалась сделать аборт, все собирала деньги, да так и не собрала, поэтому ей пришлось уехать к родне, в глухую деревню. Там-то и родился Гуанг Чао. Там же его и забыли на долгие годы. Неизвестно чьим сыном, просто потому, что далеко не каждый житель этих мест умел считать и писать.

С раннего детства Гуанг привык обходиться малым, особенно это касалось еды. Горстка риса – больше ему за день редко перепадало. Болезненная худоба осталась у Гуанга на всю жизнь, даже тогда, когда он выбился из нищеты и стал преуспевающим бизнесменом.

– А что вы хотели? – усмехался он, в ответ на вопрос, как ему это удалось. – В тот день, когда я родился, на бирже случился грандиозный обвал. Думаю, это знак.

Это Гуанг узнал потом, когда жадно стал интересоваться не только экономикой, но и историей. Знания давались ему удивительно легко. Его имя вообще означало: самый легкий, или Гуанг.

Да, его рождение было ознаменовано биржевой паникой, которую на финансовом рынке смело можно было приравнять к концу света. Что-то невообразимое творилось с акциями ведущих компаний, брокеры просто хватались за голову. Цифры скакали, будто в лихорадке, причем, никто не мог объяснить причину. В один момент все вдруг решали: покупаю! А еще через минуту: нет, продаю! Никто не в силах был справиться со своими эмоциями. Логика в действиях людей полностью отсутствовала, а мониторы взбесились, путая цифры, будто биржу атаковал невиданный доселе вирус.

На следующий день все успокоилось. А в убогой колыбели, где до него вынянчили не один десяток таких же полунищих оборванцев, запищал и завозился мальчик Гуанг. Гуанг Чао.

В Шанхай он добирался с месяц. Денег не было, приходилось добывать их, чем только придется, даже воровством. Но Гуанг ничем не гнушался, у него вообще не было никаких принципов и, похоже, никаких чувств. Их все буквально вытравила из души и сердца жуткая нищета, в которой он вырос. Доброта, сострадание, любовь к ближнему своему? Это вы о чем? Где они, эти ближние? И почему норовят отобрать даже ту жалкую горстку риса, которая причитается Гуангу Чао, а не дать ему еще две? Что ж, китайцев на земле слишком уж много. И огромная их часть, в том числе и Гуанг, прозябает в беспросветной нищете. Эта нищета закалила его характер, сделала злым и цепким, а порою даже жестоким. В бизнесе нет места слабым, тем более, в такой стране, как перенаселенный Китай.

«Нас, китайцев, слишком уж много», – подумал Гуанг, когда узнал, что его родину смыло с лица земли чудовищное наводнение. Вместе со всеми домами и их жителями. Какие-то двести тысяч. Кто будет плакать по этим почти безграмотным, полунищим оборванцам? Какая от них польза? Разве что их много.

Сам он к тому времени уже обосновался в Шанхае. Начал с разносчика газет, потом пристроился посыльным в крупную фирму и посчитал это большой удачей. Дальше приемной его не пускали, и он с жадностью смотрел на двери кабинетов, за которыми сидели большие люди, офисные менеджеры. «Придет когда-нибудь и мой час», – думал при этом Гуанг, принимая очередной конверт или сверток.

По ночам мыл посуду в дешевом ресторанчике, мел грязные заплеванные полы, жил в такой конуре, что потом не мог вспоминать о ней без содрогания. Хорошо, что еды ему требовалось мало. А что касается одежды… Да, зимой приходилось нелегко, однажды, во время сильного снегопада Гуанг едва не замерз. Его спасло только чудо. Сердобольный прохожий, споткнувшись о лежащее посреди мостовой почти невесомое тело, почему-то задержался, и, подняв, Гуанга, на пару ночей приютил его у себя. Самых морозных и снежных.

Шанхай он поначалу возненавидел. Вот где гигантское количество китайцев прямо-таки бросалось в глаза! Огромный мегаполис был явно перенаселен, чтобы выбиться здесь в люди, надо было обладать неординарными способностями и поймать шальную удачу. Видимо, способности у Гуанга были, да и удача не обходила его стороной. Вспомнить ту страшную ночь, когда он едва не замерз! Нашелся же добрый человек, который приютил и согрел.

Нашелся и работодатель, который оценил старания Гуанга, а в особенности его трудолюбие и отсутствие принципов. Непонятно, чем именно Гуанг зацепил господина Лао. Какой-то посыльный, быть может, более старательный, чем все остальные, и более ответственный. И, разумеется, более быстрый, потому что Гуанг все ловил на лету. Он перемещался по городу с удивительной скоростью, и, казалось, никогда не уставал. И господин Лао выделил его из общей массы, приблизил к себе.

Спустя годы, когда Гуанг разорил фирму Лао, тот, размазывая слезы по жирным дрожащим щекам, пытался взывать к чувствам мистера Чао:

– Ты ведь был мне как сын. Я поднял тебя из грязи, доверял тебе.

– А не надо было, – мстительно сказал Гуанг и выставил господина Лао за дверь. Бывшего господина.

Когда тот застрелился, Гуанг пожал плечами и сказал:

– Как глупо. У него оставалось достаточно денег, чтобы до конца жизни покупать себе каждый день горстку риса. Поистине, люди с хорошим аппетитом живут меньше. Надо это запомнить.

И все. На похороны бывшего господина Лао и бывшего своего покровителя мистер Чао не дал ни юаня.

До определенного момента у Гунга еще оставались какие-то чувства. Но в тот момент, когда он разорял Лао, все уже прошло.

… Они познакомились на пляже, когда Гуанг наконец-то позволил себе отпуск и полетел на остров Хайнань. Хотя, познакомились – это неверно сказано. Девушка утонула. Во всяком случае, так сказали все, когда она, бездыханная, лежала на песке. Кроме Гуанга, который буквально навис над ней и принялся с энтузиазмом делать искусственное дыхание.

– Бесполезно, – сказал кто-то за его спиной.

Но Гуанг неутомимо давил мертвой девушке на грудь и дышал рот в рот. Потом кто-то сказал с огромным удивлением:

– Господи, откуда в нем столько воздуха?!

Да, это было одно из удивительных свойств Гуанга. Он нырял так глубоко, что вполне мог заработать кучу денег, устроившись ловцом жемчуга. Если бы море, полное жемчуга, было где-нибудь поблизости. Гуанг бесконечно долго мог пробыть под водой, несмотря на то, что его легкие не могли похвастаться своим объемом. Прикрытые тощей грудной клеткой, они, казалось, и не работали вовсе, когда он дышал. Воздух в Гуанге брался из какого-то другого источника, и, похоже, что извне. А легкие… Они были ему вообще не нужны. И грудь мертвой девушки он наполнил не своим дыханием, а просто вернул ее в окружающую среду. Которая, как известно, в большинстве своем состоит из смеси азота и кислорода. Вот что влил Гуанг в мертвые легкие, буквально-таки насильно.

И девушка ожила. Когда она открыла глаза, Гуанг и увидел, что девушка очень красивая. У нее удивительная кожа, гладкая, ровная, и такая светлая, словно на нее потрачены тонны отбеливающего крема. Хотя это вовсе не крем, а природная красота. А уж глаза… В глазах красавицы несчастный Гуанг просто утонул.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Ты спас мне жизнь.

Если бы она об этом помнила! Гуанг справедливо считал, что Джия его собственность, раз он вернул ее с того света. Вернул для себя, а вовсе не для того мужчины, за которого Джия собралась замуж.

«Нас, китайцев, слишком уж много, всегда найдется кто-то, кому жениться на такой красавице уже по карману», – зло думал Гуанг, слушая ее восторженный лепет. Ах, какое свадебное платье купили Джие родители жениха! Они такие богатые, что заплатили за все! И за кольца! И за пышную свадебную церемонию! И за чудесное путешествие молодых на райские острова!

– Ты ведь рад за меня, Гуанг? – с надеждой заглядывала ему в глаза Джия. – Ты ведь мой лучший друг, правда?

«Я тебе не друг», – все больше злился Гуанг. «Я по тебе с ума схожу. Ты для меня все».

Но он был еще только в самом начале своей карьеры. И еще не чувствовал биржу, лишь начал понимать, что эти скачущие цифры ему подвластны. Но управлять ими Гуанг Чао еще не научился. Это пришло потом, гораздо позже, когда Джия уже была не только чужой женой, но и матерью. Увы, сына другого мужчины, не Гуанга Чао. Который тоже мечтал о сыне.

Гуанг потерял ее навсегда. Он мог бы размазать ее мужа по стенке, когда стал преуспевающим бизнесменом, а потом и медиамагнатом. Мог уничтожить, заставить покончить с собой, как бывшего господина Лао. Но Гуанг не стал этого делать. Он просто вычеркнул женщин из своей жизни, раз и навсегда решив, что все они предательницы. И переехал в Гонконг, подальше от Джии и ее семьи. После чего запер свое сердце на ключ, который утопил в самой глубокой океанской впадине. Так, чтобы больше никто не смог его оттуда достать. Никогда.

А сам воспарил ввысь. С тех пор, как Гуанга предала Джия, его полюбила другая женщина, Фортуна. Или Гуанг Чао просто повзрослел. Чем старше он становился, тем проще ему было управлять своим даром. Идеи ведь витают в воздухе, а слух у Гуанга был поистине феноменальный. Все эти идеи словно проходят через него, через его сознание, непрерывным потоком, ему остается только выбрать самые перспективные. В отличие от других людей, он слышал все, и он, единственный, владел всей полнотой информации. А уж заработать на этом деньги было делом техники. Он и заработал.

Разумеется, Гуанг не мог не задуматься над тем, откуда у него такие феноменальные способности? Уж точно не от родителей, которые забыли о нем тотчас после его рождения, и которых сам Гуанг тоже предпочел забыть. Он не просто так просиживал часами в библиотеках, глотая пыль веков, а потом, когда разбогател, стать скупать редкие книги и манускрипты, в основном, старинные. И тщательно изучив их, многое понял. Но знания свои, равно как и мысли о сотворении мира и его устройстве, Гуанг Чао предпочитал держать в тайне.

До того момента, пока не получил знак.

Это был существенный щелчок по носу, а главное, впервые. Его, Гуанга Чао, переиграли! И где! На бирже! Там, где он давно уже хозяин! У него украли идею! Идею, которую он уже считал своей! Увели из-под носа. И устроили на бирже настоящий обвал. Гуанг срочно навел справки: кто? Оказалось, конкурент живет в далекой и таинственной России. Тот, кто читает людей также легко, как и сам Гуанг Чао и владеет, похоже, всей полнотой информации. Вопрос в том, что этот человек знает, и знает ли? О себе, о том, откуда у него такие способности?

И Гуанг, не долго, думая, и никого не ставя в известность, рванул в Москву. Первым неприятным сюрпризом стало то, что мест в лучшей гостинице не оказалось.

«Вас, китайцев так много, и все вы на одно лицо», – прочитал Гуанг во взгляде у скучающего ночного администратора. Да, отель полон. Летом наплыв гостей, все хотят посмотреть на Кремль и Собор Василия Блаженного. Попробуйте устроиться в другую гостиницу мистер Чао. Я вам с удовольствием помогу, сделаю пару звонков. А вот и номер нашелся! Не сомневайтесь, конечно, люкс! Само собой, президентский! Странно, что такой богатый человек путешествует без охраны и личного секретаря.

«На кой они мне нужны, особенно охрана?» – со злостью посмотрел Гуанг на портье. «Я могу стереть пренебрежение с твоего лица одним лишь жестом. Ты еще не знаешь, какая сила таится в этом тщедушном теле! Неохота тратить ее на муравья».

– Буквально через пять минут за вами приедет такси.

Гуанг Чао, нервничая, стоял у подъезда в ожидании машины. Он пока не мог понять, что за стихия идет на него? Да, ему положено с ней объединиться, вроде как у них братство. Братство Четырех Стихий. Но зачем играть против старшего брата на бирже?

Да, Гуанг считал себя старшим.

«В конце концов, должна прийти и моя очередь. И мне решать, что будет дальше со всеми нами и с этой планетой», – напряженно думал он.

Судя по тому, что «братья» еще не объявились, они не в курсе того, что именно происходит. Значит, у него, у Гуанга Чао есть фора. И достаточно времени. Он вовсе не собирается кидаться в объятья кому бы то ни было. А вот как извлечь из своих знаний выгоду? Об этом надо подумать…

Россия

– Привет, Борька! – и она наградила парня горячим поцелуем. Настолько горячим, что Борис тут же потребовал продолжения.

Только что он обвалил курс, а потом снова поднял, и заработал на этом пару миллионов долларов. Сам бы Борис до этого никогда не додумался, до встречи с Аллой его занимали только компьютерные игры. Но Алла внушила ему, что он может гораздо больше. Такой поистине гениальный программист увлечен игрушками! Как глупо! Надо взламывать банковские сайты и сеять панику на бирже!

И Борис загорелся идеей. А сегодня разбогател на этом.