34 ступень

34 ступень
Ана Чи

Вы когда-либо желали абсолютной любви? Любви, не зависящей от условий и обстоятельств. Любви, которая способна пересечь границы пространства и времени. Что ж, этого желал и герой этой книги. Но у всего есть своя цена. И расплатой за столь искреннее чувство может быть не только одиночество, но даже безумие. А что вы готовы отдать за то, чтобы повстречать родственную душу?

Ана Чи

34 ступень

(Не)начало

Ощутив резкое покалывание, я опустила голову и увидела, как на моей ноге, около колена, сидел крупный комар, впившийся в меня своим тонким длинным хоботком. Я решительно подняла руку, чтобы одним движением прихлопнуть паразита, портящего этот приятный летний вечер, но что-то заставило меня остановиться, и я лишь резко пошевелила ногой. Этого оказалось достаточно для того, чтобы прогнать комара восвояси, где бы оно ни находилось.

– И вообще, все это уже неважно, а главное, я забуду об этом через десять лет. Точнее, не забуду, но все это, он, останется лишь далеким воспоминанием, которое больше не будет иметь никакого отношения к моей жизни. – Люси сидела напротив меня, поджав под себя ноги и пытаясь казаться равнодушной. Я знала, что каждый раз, когда она скрещивала руки на груди и отводила взгляд в сторону, она старалась сделать вид, что ей было все равно. Она притворялась безразличной, хотя на самом деле была обижена или испытывала грусть. В свою очередь, я прилагала все усилия для того, чтобы приободрить Люси тем, что она хотела услышать в тот момент. Я тщательно подбирала слова в надежде обнаружить то, что ей было необходимо услышать. Мои наставления были последним, в чем она нуждалась в минуты отчаяния. В конце концов, для чего еще нужны были лучшие друзья?

– Конечно, ты забудешь о нем. На карте твоей жизни он останется всего лишь размытым пятном. Знаешь, одним из тех пятен, когда случайно проливаешь чай или кофе. – Это сравнение показалось мне довольно остроумным, но я не была уверена, что не слышала его в фильме или же не вычитала в какой-нибудь книге.

– Да, через десять лет все это будет неважно, – решительно заявила Люси, опустив руки.

Шел второй час ночи, но на ее лице не было и капли усталости. В отличие от нее я была готова в любой момент лечь в постель, предвкушая, как завтра утром мне предстояла дорога домой и выполнение домашнего задания, обилие которого в этом учебном году перешло все границы. Частенько я задумывалась над тем, что учителя и родители не хотели, чтобы у нас была жизнь помимо школы и дома, как будто это должно было уберечь нас от ошибок и дать нам достойный старт в будущее. Я очень сомневалась в том, что мне в жизни пригодится знание типов почвы и логарифмы. Более того, я была абсолютно уверена, что наши вечера с Люси имели большую пользу, чем часы, потраченные на заучивание бесполезных вещей и написание сочинений, в которых не было места для выражения собственного мнения. Это могло звучать странно, но во время наших разговоров жизнь становилась немного проще и понятнее, будто нам удавалось определить собственные координаты в этом бесконечном и запутанном мире. «Порой мне кажется, что она маяк, который освещает мой путь в непроглядной темноте вселенной», – как-то отметила я в своем дневнике, но спустя считаные секунды перечеркнула написанное. Видимо, некоторым чувствам не суждено быть запечатленными на бумаге.

– Конечно, это станет неважно! – резко произнесла я и протянула руки в ее сторону, слегка погладив ее по коленям. – Нас ожидает настолько интересная жизнь, что нам некогда будет думать о шестнадцатилетних парнях, которые запутались в собственных чувствах, – уверенно добавила я.

Неделю назад Люси рассталась со своим молодым человеком, и теперь все наши темы для обсуждений тем или иным способом были связаны с данным событием. Я была не против, хоть иногда во мне и проскальзывало желание сменить тему, убедив тем самым Люси в том, что планеты не вращались вокруг него. Что уж там, и я сама немного устала говорить об одном и том же. Тем не менее каждый раз, когда меня начинали злить разговоры Люси, каждый из которых был пересказом предыдущего, я смотрела на нее, на ее грустные глаза и слегка поджатые губы, и знала, что это не было моим временем выбирать тему для обсуждений.

– У меня появилась идея, – объявила Люси, и выражение ее лица приобрело оттенок загадочности.

– Какая идея? – с любопытством спросила я, неуклюже прикрывая ладонью вырвавшийся зевок.

Одной из причин, по который мне нравилось проводить с ней время, было то, что нам никогда не было скучно. Даже в минуты отчаяния ей в голову всегда приходило что-то увлекательное. Что-то, что позволяло нам отвлечься от всего плохого, что происходило в наших жизнях.

– Давай снимем послание себе через десять лет, – сказала она отрывисто, настороженно ожидая моей реакции и немного прикусывая нижнюю губу.

– То есть послание в будущее, когда нам будет 26? – неуверенно перепросила я, хоть и знала, что ответ был очевиден.

– Да, послание нам через 10 лет! – с неугасающим энтузиазмом ответила Люси, но все еще не двигалась с места, ожидая моего ответа.

– Через 10 лет нам будет 26… 26, ты можешь себе это вообразить? – Эта мысль представлялась мне не менее безумной, чем фантастика о нашествии инопланетян. Мысль о том, что мы когда-то станем взрослыми людьми, при всей ее естественности, казалась чем-то слишком далеким и неясным, своего рода миражом.

– Что тебя смущает? – Она широко улыбнулась. – Не хочу тебя огорчать, но с каждым годом мы взрослеем, и когда-нибудь наступит время, когда нам будет 26.

Многие обвиняли Люси в ветрености, но для меня она была одним из самых серьезных людей на свете. Она могла размышлять о прошлом и будущем, не выражая и малейшего смятения, в то время как для меня было почти невообразимо представить, что когда-то мы станем на 10 лет старше. Нет, я не была глупой, просто мне было очень трудно думать о чем-то выходящем за грани того, что было здесь и сейчас.

– Просто это странно. Это странно – думать о том, что мы будем взрослыми, – неловко произнесла я.

– Сейчас нам не надо об этом думать. – Улыбка все еще не сходила с ее лица. – Сейчас нам следует лишь представить, чего мы хотим добиться в будущем. Ты за?

Я знала, что она по-настоящему этого хотела, это было слышно в ее голосе. Что мне оставалось делать? Люси была тем человеком, ради которого я была готова переступить границы собственного комфорта.

– Хорошо, – сдавшись, согласилась я, и Люси, резко встав и поцеловав меня в щеку, выбежала с балкона за камерой. Через несколько мгновений она вернулась и вновь села напротив, смотря на меня взглядом, излучающим неподдельный восторг.

– Кто начнет, ты или я?

– Как хочешь, могу начать и я, – отчасти я хотела, чтобы это как можно быстрее закончилось.

– Хорошо, давай начнешь ты. – Люси ни на секунду не отвела взгляд от камеры, скорее всего настраивая необходимый ракурс для видео. – Мы снимем это в черно-белом варианте, – утвердительно произнесла она.

– Почему в черно-белом?

– Потому что в черно-белом варианте все смотрится лучше. Плюс это придаст видео своеобразную утонченность, – она игриво улыбнулась, будто сама не верила сказанному. – Помнишь все эти старые фильмы, которые мы видели? Согласись, трудно назвать что-то бездарным, когда оно снято в черно-белом цвете, – сказала Люси, все еще не отрывая взгляд от небольшого экрана. – Тем более откуда нам знать, что будет в моде через 10 лет. Поэтому лучше ограничиться классикой.

– Я не знала, что мы претендуем на какие-то награды, – произнесла я неуверенно, но с улыбкой.

– Сейчас нет, но мы не можем ручаться за нас через 10 лет. В конце концов, возможно, к тому времени ты станешь известным режиссером и захочешь снять об этом фильм.

– Возможно. – Мой голос не мог скрыть сомнения, непрошено проносящегося в мыслях.

Я действительно хотела стать режиссером, но пока мои стремления не продвинулись дальше просмотра старых фильмов и чтения книг об истории кинематографа. Каждый раз, когда Люси напоминала мне о моей мечте, что-то внутри меня сжималось, и я начинала сомневаться в том, что когда-либо достигну намеченного. Слетая с ее губ, мои желания начинали казаться слишком реальными и от этого еще более далекими и недостижимыми.

– Готова? – Люси фиксировала камеру так, чтобы мое лицо можно было разглядеть в темноте июньской ночи. Конечно, мы могли бы снимать это в квартире при наличии света, но что-то подсказывало мне, что темнота была частью небольшого проекта моей подруги.

– Да, готова. – Я и понятия не имела, что собиралась сказать.

– Следи за моей рукой, я дам тебе сигнал. – Люси подняла руку в воздух, отсчитывая «один, два, три».

Это означало, что все последующее было частью съемки, послания нам в будущее, когда мы будем взрослыми людьми и соберемся вместе для того, чтобы посмотреть это видео. Было ли возможно то, что через 10 лет мы до сих пор будем об этом помнить? Держа камеру перед собой, свободной рукой Люси отсчитывала секунды до начала съемки, поочередно выпрямляя указательный, средний и безымянный пальцы. Увидев три пальца, я знала, что мне надо было говорить, но, как назло, из моей головы улетучились слова, а губы застыли в немом оцепенении.

– Если честно, то я даже не знаю, что сказать… – смущенно произнесла я, застенчиво отводя глаза в сторону от камеры.

– Ничего страшного, просто говори первое, что придет тебе в голову, – спокойно проинструктировала меня Люси, решив не прекращать съемку.

– Итак, какой я представляю свою жизнь через десять лет… Если честно, то у меня нет четкой картины, есть лишь определенные события, которые мне хотелось бы пережить к тому моменту… Вещи, которые мне хотелось бы увидеть…

– Например? – спросила Люси, когда ей показалось, что моя пауза слишком затянулась.

– Например, я бы хотела путешествовать. Я не говорю о том, чтобы посетить все континенты, но я бы хотела посетить Азию и Америку… Даже неважно, какую страну и город.

– Что еще? – Люси приняла на себя роль ведущего в моем монологе, но меня это ничуть не смущало, скорее наоборот.

– Я бы хотела стать режиссером и к 26 снять свой первый фильм, хотя бы короткометражку. Наверное, это звучит слишком амбициозно, но, с другой стороны… С другой стороны, почему бы и нет? Да, я определенно хотела бы снять фильм и купить себе дом где-нибудь в пригороде… Пока что не знаю, где это будет. У моего дома будет большой задний двор с беседкой, сидя в которой по вечерам я буду вдохновляться идеями для своих шедевров. – Я рассмеялась и на мгновение вновь отвела взгляд в сторону. – Еще там будет бассейн и место для того, чтобы я могла собирать гостей летними вечерами.

– Кто будет жить с тобой в твоем доме?

– Хм… Я точно хочу собаку, желательно золотистого лабрадора, – пытаясь представить свое будущее в мыслях, я отчетливо видела этот дом, вплоть до цвета стен и расположения комнат. Я воображала, как по идеально зеленой лужайке бежит моя собака, чья шелковистая шерсть переливается на солнце, но мне было очень трудно представить кого-то еще. – Я не знаю, ты можешь жить в этом доме вместе с нами, если хочешь. – Широко улыбнувшись, я спрятала голову за коленями, ожидая реакцию подруги.

– Спасибо, я это учту, – радостно произнесла она. – Но все же, если серьезно, как ты думаешь?

– Если серьезно, то логично предположить, что у меня будет семья, наверное, муж и ребенок. 26 – это же возраст для того, чтобы уже иметь семью?

В моем вопросе не было и доли иронии. Меня одолевало стойкое убеждение, что во взрослой жизни существовали свои правила, о которых мне еще предстояло узнать. Будущее представлялось марафоном, где каждый отрезок пути предполагал определённое достижение. Эта мысль порождала во мне смятение и грусть, потому что я и не догадывалась, чем же все-таки была финишная прямая и что случалось с теми, кто не был в состоянии успешно преодолеть отдельные участки пути за отведенное им время. Наверное, я могла назвать себя пессимистом. Как бы я ни старалась представить жизнь как что-то прекрасное, меня преследовала идея, что в ней, как и в любом спорте или игре, были свои победители и проигравшие, и больше всего я боялась очутиться на последнем месте.