Легенда о половинках. Часть 2

– Доброй тебе ночи!– проговорил он и нежно добавил:– Ты все еще дорога мне и можешь на меня рассчитывать. Не забывай об этом!

София ничего не смогла ответить от волнения, перекрывшего дыхание. Она уронила трубку на пол. С необычайной силой вспыхнули в ней чувства собственной глупости, пустоты в самой себе, которую ничем нельзя было заполнить, тяжкого отчаяния и свирепой обиды на свое сердце, которое сделало ее жизнь невыносимой, и на свой обозленный разум, который отнял у нее все шансы быть счастливой, запугал и настроил против собственной души. Она ненавидела себя за то, что всегда была слабее, чем казалась себе.

София заплетающейся походкой прошла к окну, приникла лбом к прохладному стеклу и взглянула на ночной город.

В Вашингтоне была зима. София впервые видела настоящий снегопад. С темного неба размеренно падал мелкий снег и, чем ниже он опускался, тем больше его кружило сквозным ветром между высотными зданиями. Свет в окнах соседних домов все чаще гас. Все происходящее напоминало конец света. Медленно леденело внутри. Невыносимо ноющие и грызущие ощущения пустоты притупили всякие физические ощущения и замедляли движения. Ее взгляд опустился еще ниже и коснулся огромного рекламного щита, на котором мелькали картинки, буквы, цифры. И вдруг глаза уловили одну картинку: голубые волны разрезала белоснежная яхта, а над ней мерцал рекламный слоган: «Управляй своей мечтой!»

И когда до ее сознания дошли эти слова, она ошеломленно осела на пол, обхватила голову руками и поняла, что никогда не простит себе то, что натворила.

Хьюстон, январь 2000 года

Операция «Леди» была завершена. Был найден и обезврежен человек, который поставлял секретную информацию заказчикам из Европы, Востока и Азии. После выяснения всех подробностей его работы, анализа связей было установлено наблюдение за деятельностью ряда политических организаций и ведомственных структур, не только в Европе, но и в США.

Когда была установлена прямая связь Кевина Хоуэлла с правительственной службой экономической безопасности Франции, он стал сотрудничать с АМБ, заключив договор о невыдаче его французской стороне, назвал всех известных ему заказчиков информации, раскрыл пути передачи, пароли и места явок. После его показаний были арестованы курьеры и выписаны санкции на задержание высокопоставленных лиц, замешанных в этом процессе.

Это был один из тех случаев, когда все линии расследования идеально сходились в одной точке. Поставленные Биллом Макстейном задачи были выполнены максимально эффективно, и комиссия АМБ была удовлетворена результатами работы его подразделения. Вся его группа была награждена небольшим отпуском, в том числе и его незаменимый помощник Эд Стивенсон.

Но одно маленькое звено в произошедшем оставалось загадкой. Вся оперативная группа знала, что в ФАМО работал еще один человек, который вел иную деятельность, на первый взгляд, не связанную с целями Хоуэлла. И выяснилось это в тот самый момент, когда была подставлена активная участница операции – сама Леди. Хоуэлл отметил, что наблюдал за странными операциями со счетами и сам сообщил об этом скрытой службе внутренней безопасности, но не имел понятия, откуда и кем производится эта деятельность.

Откуда-то появились подробные показания, которые помогли предъявить основному заказчику информации Тьерри Кристофу Гранжу, директору СЭБ, более суровые обвинения и арестовать его, лишив права на дипломатическую неприкосновенность; были арестованы счета, на которых лежали деньги, украденные с международных счетов ФАМО, а также документы, обличающие многих других высокопоставленных лиц в незаконной деятельности на территории США и Европы.

И единственные, кто был посвящен в тайны разоблачения, – это Александр Ахматов и Брэд Кроу. Жанна Фурье предоставила исчерпывающие сведения о своей многолетней работе в СЭБ. Ахматов знал и о том, что на покрытие недостающей суммы с международных счетов, которую Жанна потратила в личных интересах, были выданы ею с секретных счетов Гранжа. Алекс тайно от группы посвятил Брэда в ход собственных расследований, и они совместными усилиями работали над выявлением новых связей в деле Хоуэлла и Гранжа.

– Я не понимаю, почему ты отпустил ее?!– с жаром произнес Брэд, когда Алекс рассказал ему, что после всех показаний, он не сдал Мэри АМБ, а выдворил ее из страны.

Ахматов, сознавая вину, с твердым убеждением в справедливости своего решения ответил:

– Знаешь, если бы с Софией что-нибудь случилось, я бы не дрогнул… Но только потому, что все обошлось… я не смог… Нет… Я не смог. Когда я с ней говорил, передо мной была не Жанна, а Мэри. Та Мэри, которую мы знали… Я знаю, сколько всего она натворила, сколько греха на душу взяла, но… прости, я не смог ее сдать нашим… Я наказал ее, но по-своему. И одновременно дал ей шанс. Еще один…

Брэд задумчиво помял пальцами переносицу. В его памяти всплыли все события, связанные с Мэри, а потом и с Жанной. Несмотря на всю неприязнь, он помнил свои трепетные чувства к ней, и после долгого молчания и переглядов с другом, глухо отозвался:

– Ты прав… Я бы тоже не смог. Уж как бы я ни презирал ее, я бы тоже не смог. Она была в нашей жизни, и это были незабываемые мгновения… Главное, чтобы она оценила все то, что ты сделал для нее…

– Она поняла. Ты не представляешь, как сложно было пойти на этот шаг. Но, когда я прощался с ней, увидел ее глаза, – уверился в правильности своего поступка,– ответил Алекс.– Недавно я получил отчет наблюдающего за ней. Она ведет себя благоразумно. Это меня успокаивает.

– Как непредсказуема жизнь!– с тоскливой задумчивостью заметил Кроу.

– Ладно, давай больше не будем вспоминать о ней. Это прожитый этап,– вздохнул Алекс и сменил тему:– Как Элен? Я давно ее не видел.

– Она готовится ехать с выставкой в Нью-Йорк,– умиленно улыбнулся Брэд, заговорив о своей любимой.

– Мне нравится твоя улыбка!– проницательно заметил Алекс.– Надеюсь, когда Элен заполучила того, кого ждала всю жизнь, она перестанет делать глупости?

– Ты о ее вздорном характере?– засмеялся Кроу.

– О ее невыносимом характере,– тоже засмеялся Ахматов, но потом вдруг затих и погрузился в себя.

С лица Брэда медленно сошла улыбка, и он внимательно посмотрел в глаза другу.

– Почему ты не остановил ее?

Зрачки Алекса тут же сузились, и он жестко ответил:

– Никогда меня так не оскорбляли. Она сбежала от меня, как от чудовища, как от… от чумы! Она всегда была упряма, горда и… и боялась меня…

Ахматов взволнованно вздохнул и отвернулся к широкому окну бистро.

– Я и сам не понимаю, почему она так поступает,– растерянно проговорил Брэд.– В детстве Фисо всегда чувствовала ложь и лицемерие раньше меня, она сразу распознавала человека, кто он есть на самом деле. Но когда дело касалось любви, у нее срабатывали какие-то иные механизмы, словно отключающие внутренний голос. Она не видела ничего перед собой, не принимала разумные доводы, факты – вела себя совершенно нелогично. А потом терпела крах надежд, озлоблялась и теряла веру. И то, что произошло между вами, испугало ее… В ней говорил только страх. Она любит тебя. Я видел это в ее глазах. Если бы было возможным, я помог бы ей… Но разобраться во всем можете только вы сами.

Алекс слышал все, о чем сказал друг, но он был настолько рассержен, расстроен, растерян и не мог примириться с мыслью, что София так поступила с ним. Его тоскующее сердце каждый раз будто переворачивалось в груди, когда он вспоминал, что ее уже нет рядом, нет в городе, нет в его жизни. Все было просто и понятно, когда он влюблялся в очередную женщину и приятно проводил с ней несколько месяцев, но теперь, когда в его жизни побывала София, он сомневался в своей способности понимать женщин и проявлять к ним то, что проявлял раньше. А самым болезненным было то, что Алекс не мог забыть о ней ни на минуту. Не мог расстаться с трепетными воспоминаниями о проведенной с ней ночи, не мог забыть ее пылких поцелуев, робкого шепота: «Люблю тебя», не мог вычеркнуть всего того, что происходило с ними за все эти месяцы. Он тосковал по ней. Его тело томилось от желания обладать ею. Но Алекс не сделал ни одного шага, чтобы вернуть ее из Вашингтона. Он больше не мог позволить над собой издеваться. Был горд и упрям и больше не хотел поддаваться своей слабости к ней. Жизнь должна была вернуться в прежнее русло. Алекс хотел вернуть свое самообладание, уравновешенность и не быть скованным неуправляемыми чувствами. Он горячо желал, чтобы и следа от Софии не осталось в его сердце.

– Спасибо, Брэд. Но с меня хватит,– серьезным тоном произнес Ахматов.– Я сам на себя не похож. Мне нужно возвращаться в реальную жизнь… Я не стану унижаться и умолять ее вернуться.

Кроу понимал боль друга, но и понимал, что тот неправ. Ему было грустно и обидно за сестру, но и досадно за Ахматова.

– Не горячись, может быть, все изменится?

– Ее присутствие во всем, что я делаю, напрягает меня. Мне нужно отвлечься. У меня скоро командировка в Токио. Ты же знаешь меня? Я умею работать над собой. Все пройдет. Главное – задаться целью.

После отъезда Софии Ахматов еще много и долго размышлял о своем решении забыть девушку. Где-то ему помогала напряженная работа в ФАМО, где-то он сознательно загружал себя оперативной работой в группе АМБ. Ему нужно было занимать свои мысли, только чтобы оградить себя от соблазна бросить все и полететь за Софией. Он хотел забыть ее, забыть все, что было связано с ней, забыть, как забывают все бесполезное, гнетущее, безнадежное.

Однако перед поездкой в Японию Макстейн рассказал Ахматову новость, от которой у него дрогнуло сердце, и все несколько недель, посвященных его упорной работе над собой, смело одним махом.

Сначала Билл передал ему важный пакет информации, который он должен был доставить в Токио. Затем Ахматов посвятил директора в изменения в ФАМО, которые произошли после нового года и были связаны с работой Хоуэлла и неизвестного лица. А потом Макстейн неожиданно спросил:

– Я вижу, тебя что-то гнетет?

– С чего вы взяли, сэр?– с невозмутимым спокойствием ответил Ахматов.

– Ты так расстроен, потому что Мэдисон уехала?– прекрасно зная ответ на свой вопрос, спросил Билл.

– А вы откуда это знаете?! Вы продолжаете за ней наблюдать?

– Я могу все объяснить…

– Нет, сэр. Меня это больше не касается,– ровным тоном ответил Алекс, ни на секунду не изменившись в лице.

– Мэдисон отлично себя проявила. Нам нужен был такой специалист, как она. И в Вашингтоне ее уже оценили.

– Она работает на АМБ?– спокойным голосом спросил Алекс, но, несмотря на решение забыть Софию, от тревоги за нее внутри будто обожгло огнем.

– Не волнуйся, только с информацией,– успокоил Макстейн и улыбнулся, вспоминая отчеты агентов Келтона и Андерсона об отчаянном поведении Леди во время операций.

Билл понимающе похлопал мужчину по плечу и грустно добавил:

– Мне жаль, что у вас не сложилось…

– О чем вы, сэр? Операция закончена. Я вышел из своей роли,– уверенно перебил Алекс.