Половинки нас

– Так вот я и думаю, чего вы тянете, чего ждёте? Когда стану главврачом?

– А то!

– И что тогда? Продадите подороже?

– Нет, я стану вашим заместителем… Надёжнее, и зарплата больше,– подмигнула я.

– О, ну тогда сделайте так…– и он хрюкнул.

– Ох, уж нет… Командовать будете, когда станете главврачом.

Сергей и Светлана покатились со смеху. Но тут же замолкли. Нечасто такое случалось, когда сам главврач – Астафьев – спускался к смертным.

– Но вы, Вячеслав Аркадьевич, вне конкуренции,– непринуждённо улыбнулась я и поднялась.– Чай, кофе?

Польстить начальству – правое дело. Тем более важному мужчине. Ласковый телёнок двух маток сосёт.

– Что ж, а для меня вы хрюкнете?– улыбнулся Астафьев. И все присутствующие переглянулись.

– Ну что вы, станцевать, спеть или подать вам чай или кофе – пожалуйста… Но!– и я с лукавой улыбкой подняла вверх палец.– Когда станете министром здравоохранения и возьмёте меня в помощники, я подумаю над вашей просьбой. Во всех остальных случаях я – скромный сотрудник «АвиценнаПлюс», у которого через пару минут приём. Приятного дня, коллеги!

Отсалютовав пустой чашкой, я выбросила её в урну и вышла в коридор. Астафьев, слава богу, был мужчиной с юмором, но, как и Валерий Иванович, питал слабость ко всем мало-мальски симпатичным женщинам. Поговаривали, что предыдущая секретарь забеременела от него и поэтому уволилась. Вполне допускаю: глазки у него уж слишком бегающие, поэтому не особо задерживалась там, где появлялся главврач.

Уже у своего кабинета меня догнал откуда-то взявшийся Никита.

– Настя…

«Поджидал, что ли?»– мысленно закатила глаза, уже зная, в какое русло пойдёт наш разговор. Непринуждённо оглянулась.

– Да, Никита Борисович?

– Может, и правда, в театр драмы сходим? Я давно не был.

«Вряд ли ты там вообще бывал. Не твой способ развлекаться, вот порно с пивом на диване – самое то»,– прикинула я, вспоминая все его разговоры о себе и невидимые многим сигналы.

– Театра и драмы мне в моём кабинете хватает,– вежливо улыбнулась и взялась за дверную ручку помещения с табличкой «Комната отдыха».

Ностров чуть качнулся в сторону двери, невольно сообщая «я не хочу, чтобы ты уходила от разговора», и внимательно посмотрел в глаза.

Я не отвела своих, но слегка приподняла подбородок, не мигая, совершенно спокойно смотрела в ответ. И как мужчина, не слишком-то уверенный в себе, когда ему крайне нравится женщина, Никита опустил взгляд на мои плечи и, слегка замявшись, проговорил:

– Странная ты, Настя: к тебе ни подойти, ни подъехать…

– И ты про драную козу, что ли?– усмехнулась я, вспомнив чучундру.

– Не про козу я,– смутился Ностров, отчаянно силясь придумать что-то, чтобы получить хоть какую-то обнадёживающую реакцию от меня.– Просто не знаю, как к тебе подобраться. Не понимаю, кто ты… Ты, как стеной себя окружила, вроде и открытая такая, а всё время лбом бьюсь.

– Никита, так не надо лбом-то. Он тебе ещё пригодится,– по-дружески подмигнула и толкнула дверь от себя.

«Вот прилепился как банный лист!» Видимо, через свою непрошибаемую стену и чересчур вежливую позицию никак не могла донести до него, что не будет у меня с ним ничего. Но упёртость тоже лечится. Вода камень точит.

Однако, входя в кабинет, задалась вопросом, на который давно себе не отвечала: «Кто же я такая?..»

Глава 15

Взглянув на график приёма и на часы, поняла, что первая встреча с клиентом отменилась и у меня есть ещё час свободного времени. Закрыв кабинет на ключ, вскипятила чайник, заварила чай с мелиссой, скинула балетки и с ногами забралась в большое удобное кресло у окна. Долго выбивала его у завхоза.

«Кто же я такая? Коза? Хм,– усмехнулась и пригубила горячего чаю.– Пожалуй, напишу-ка я эссе, о котором давно Катерина просила. При следующей встрече будет что обсудить».

Я потянулась к столу за планшетом с чистой бумагой и ручкой, положила на колени и, вглядевшись в свежую листву за окном, усмехнулась и начала писать…

Кто я такая? Я – хладнокровная стерва, заноза в сердце и в мозгу. И никто не переубедит меня в том, что должно быть иначе…

Остановилась, снова вспомнила чучундру и поморщилась: «На кой чёрт ты мне попался сегодня? Чему научить? Что проанализировать: его или себя? Его что анализировать – попусту тратить время… Такие не имеют рамок и представления о многоуровневой системе общества: гусь свинье не товарищ, если выражаться их языком. Они берут нахрапом то, что им не потянуть, и уверены, что джентльмены. Хотя вслед за статистикой и своим собственным опытом признаю, что женщинам нравятся смелые и напористые. Однако глухое нахальство или внутреннюю низость знанием пары джентльменских фигур не спрячешь. Эти качества тоже надо уметь проявить, чтобы действительно зацепить женщину другого уровня. А если ты не умеешь своё нахальство заворачивать в приличную упаковку, то сиди дома и учись…»

Я тряхнула головой и взглядом вернулась к листу бумаги. Смяла его и начала новый.

Я знаю, кто я такая. Я воспитанная образованная молодая женщина. Спортсменка, умница, красавица. Сексуальная, яркая, общительная и дружелюбная.

У меня куча полезных умений: пою, танцую, рисую, вяжу, божественно готовлю, а также чиню сантехнику, электрику и прекрасно владею приёмами самообороны. Умею не совать нос куда не следует и заводить отношения с любой категорией людей.

Имею определённые моральные принципы, от которых не отхожу. Я прекрасная мать и, надеюсь, будущая тёща. Ребёнка воспитала чудесного: отношения не мать-дочь, а взрослый-взрослый. Со мной хотят дружить, я – душа компании. Такую характеристику даст любой, кому демонстрирую эту свою половину…

«Хм, неплохой набор»,– усмехнулась, перечитывая строки.

Но не каждый осмеливается показать или признаться другим, кто он есть на самом деле. Это подноготная, скрытый мир, который мы не обнародуем и тщательно скрываем от других под разными масками, потому что хотим казаться лучше. Это нормально – психика защищает себя от саморазрушения. Но от присутствия в нас тёмного никуда не деться. Оно проявляется сквозь всё наше существо и отражается во всех поступках. Даже если мы сами не осознаем, кем являемся.

– Хорошо, а теперь о правде жизни…

…Я знаю о себе и другое.

Не суди о людях, не осуждай за дела их и прочее – добродетель, достойная уважения. Не все признают себя судьями, несмотря на то что судят каждый день, просто потому что это человеческая природа: сравнивать, завидовать, осуждать, упрекать, наказывать и выставлять себя лучше, чем есть. Я не лучше и не хуже – я просто такая, какая есть… Я критикую, осуждаю и наказываю, если так складываются обстоятельства. Обманываю, манипулирую, насмехаюсь… Ставлю цель, добиваюсь её, не всегда используя порядочные способы.

Мщу без зазрения совести, но так, чтобы не касаться уголовного кодекса: слово бывает мощнее топора и бронебойнее пули. Я не вмешиваюсь в чужие дела, но, если творится то, что вредит мне, моему ребёнку и просто хорошим людям, плету интриги. Да, и самые что ни на есть змеиные. Многие пытаются урвать себе побольше, не обращая внимания на окружающих, поэтому и я в определённых моментах решаю делать по-своему, а если мне мешают, тут и начинаются игры разума.

Я могу быть равнодушной, злой, грубой и никогда об этом не сожалею, потому что знаю, как, с кем и когда себя так проявлять, а значит, и оцениваю последствия. А когда знаешь, что ждёт в итоге, детали не имеют значения.

Я всегда раздражена глупостью других, когда кто-то тормозит или безосновательно манипулирует, когда жалуется и обвиняет других, а свои проблемы решать не хочет. Возможно, меня, вообще, раздражают люди, потому что я перенасытилась их проблемами и их нежеланием решать таковые.

Я холерик, но успешно скрываю это. Однако многие поступки и реакции продиктованы именно типом моей нервной системы, потому что ни один человек не способен держать взаперти то, что является его физиологической сутью… Поправочка: долго не сможет. К счастью, у меня специфическое образование, которое помогло приобрести множество полезных привычек, несвойственных холерику, – всё упорядочивать, чтобы нивелировать последствия взрывного темперамента.

О своих недостатках могу книгу написать, но в том и преимущество человека рефлексирующего, что он способен обратить свои недостатки в достоинства. «Хорошо воспитанный» холерик может избежать многих трудностей в жизни, зная острые углы в своей натуре и умело огибая их. Однако, когда устану или меня достанут, могу послать всё и всех к чертям, потому что не в состоянии сдерживать то, что требует выхода. Да и желания нет саморазрушаться, терпя низкодушие.

Обычно я вполне уравновешенный человек, даже коллеги по цеху с первого взгляда не догадываются, каким обладаю темпераментом. Поскольку он проявляется в стрессовых и неожиданных ситуациях, то эффекта взрывоопасности я лишилась, обретя тотальное понимание, что всё в жизни предсказуемо. Тем более манипулятору важно уметь скрывать свою истинную натуру, а потом личный и профессиональный опыт – большое подспорье.

Да, я отъявленная скрытая стерва, потому что так жить легче. Совесть, конечно, иногда постанывает. Но она легко задвигается на задний план, когда впереди маячит то, что делает меня слабее. А слабость я презираю, особенно свою!

И всю эту кучу-малу успешно разбавляет моя третья сущность, которая любит запереться в четырёх стенах. Мне удобнее и приятнее сидеть дома и пропускать всю суету жизни. Я сознаю, что упускаю многое, может, и самое яркое, что могло бы ещё случиться со мной, как и то, что на самом деле никому не нравится, когда становлюсь самой собой. Поэтому я по очереди меняю маски: на работе, с друзьями и мужчинами, и снимаю их только на пороге дома, где я – просто Настя – самая обыкновенная скучная женщина с «высокообразованными» тараканами в голове.