Я посмотрела на Сеньку, который сосредоточенно смотрел то на Кирилла, то на меня, будто готовый кинуться на защиту в любую секунду, вздохнула и снисходительно бросила:
– Ладно, гость, иди, умойся. А после – разберемся.
– Полина,– окликнул он, но я уже влетела в дом, чтобы успеть морально приготовиться к разговору.
Что ему нужно? Что мы еще друг другу не сказали?
Однако что-то зажглось внутри и согрело, с одной стороны, и напрягло – с другой.
Кирилл пошел в душ. Мама стала суетиться на кухне, чтобы накрыть бывшему зятю достойный стол. А я смотрела на нее из-за угла и усмехалась. Как будто все было, как раньше.
Но так не было!
Наблюдая за Кириллом из окна, как он плескается в душе, я набрала номер Верки и прежде, чем та ответила «аллё», набросилась на нее, как горгона.
– Ты что, предупредить меня не могла, что он явится сюда?!
– Полина?! Ты с катушек съехала, что ли? Чего орешь-то, как резаная?– недоуменно ответила Верка.– Да и кто к тебе явился там?
– Ты что, ничего не знаешь?!
– Забыла к медиуму сходить!– возмутилась та.
– Кирилл тут!
– Ух ты! Вот облом-то!
– Вот и я о том же.
– Чё делать будешь?
– Ахез!
– Ну ладно, не паникуй. Забей на все, и задай ему жару, если не передумала.
Я увидела, как Кирилл выходит из душа, и спряталась за занавеску.
– Ладно, и без тебя разберусь!
– А чё звонила тогда?– последнее что услышала в трубке и выбежала к маме на кухню.
– Мама, о Ярославе ни слова!– твердо сказала, и взгляд мой был серьезен, как никогда.
– Что же я, не твоя мать?!– обиженно сказала мама.
– Я на всякий случай.
Вошел Кирилл с полотенцем на шее, розовый после горячего душа, свеженький, чертовски красивый…
Ух, аж живот свело!
Он смотрел на меня как раньше: тепло и тоскливо. Я равнодушно опустила глаза и вышла в другую комнату. Но не смогла уйти дальше, а прислонилась к шкафу с другой стороны двери и прислушалась к голосам.
Кирилл сел за стол к маме. Она предложила ему оладьи, салат из свежих овощей и чай с крученой малиной и свежеиспеченным хлебом. Он, как и всегда, был любезен и признателен.
После короткой болтовни о делах и прочем пошел нешуточный разговор. Мама оказалась нетерпелива и прямолинейна:
– Что ж ты так оплошал, Кирилл?
– Да сам не знаю, зачем я пошел у нее на поводу: согласился на развод…
– Но и жить Полина так больше не должна была.
– Как – так, Галина Андреевна? У нее ведь все было?– обиженно повысил голос Кирилл.
– Да, но это все без твоей поддержки ничего не значит.
Как всегда, мама была мудрой женщиной.
– Но я ее любил и люблю…
– Что ты мне это говоришь? Ты это ей должен был говорить.
– Я и говорил!
– А если говорил, то почему же подчинялся другой?
А вот это, кажется, было зря!
– И чем же вам не угодила моя мать?– сразу раскрыл капюшон сын и встал на защиту достоинства главной гадюки.
Голос Кирилла стал напряженным, и я почувствовала, что разговор становится серьезным и грозит вылиться в конфликт.
Хотя, что он мог разрушить? Все уже было разрушено. Или еще нет?..
Но если раньше я пресекала даже намеки на серьезные разговоры между близкими людьми, то сейчас хотелось выяснить, что из этого получится и стоит ли открывать дверь надежде.
– А чем угодила?– спокойно парировала мама.
Она никогда не разговаривала так с Кириллом, даже таким прохладно-спокойным тоном. Видимо, все ее уважение к Белохвостову прошло, когда моя жизнь потекла по другому руслу.
– Галина Андреевна, я приехал сюда разобраться во всем, потому что там у меня не было времени. Не запутывайте еще больше.
– Так ведь больше года прошло. Еще есть, в чем разбираться?
Мама была безжалостна! А у меня по всему телу бродило злорадство и другое неопределенное чувство, от которого хотелось чесаться.
– Да что я? Я только хочу, чтобы Полечка не плакала…