Кирилл, разумеется, уснул как убитый. Ха, а что ему было волноваться? Я же, типа, уже снова была в его власти?! Идиотская мужская логика!
А я снова не могла уснуть. И всю ночь, как дура, считала звезды.
Кирилл открыл глаза с первым звуком моего будильника.
– Что? Что так рано-то?– возмутился недовольно спросонья.
– У меня теперь свое расписание, извини,– усмехнулась, потирая опухшие глаза.
Кирилл совсем проснулся и, подставив ладонь под голову, оперся на локоть.
– Ты была какой-то другой,– ласково гладя меня по спине, заметил он.
А я смотрела в окно и не понимала, что чувствую: радость или досаду. А его ладонь между лопатками раздражала.
– Претензии?
– Да нет, что ты, Полиночка?– улыбнулся он и прижался к спине щекой.– Я очень соскучился. Наверное, уже забыл, как у нас с тобой было…
Забыл?! Наверное?! Вот урод! Я не могла выкинуть его из головы, тело помнило каждый поцелуй… А он забыл?!
Резко поднялась и отшвырнула одеяло ему на лицо.
– Полина?!
– Чего ты хочешь, Кирилл?– яростно поставила вопрос ребром.
– Не понял?!
– Еще раз,– терпеливо выдохнула.– Зачем ты приехал? Что ты будешь делать, когда отпуск закончится?
– Я не хочу говорить с тобой, пока ты так напряжена,– возмутился Кирилл.
– Ладушки,– намеренно равнодушно согласилась и надела белье и сарафан.– Ты тут поразвлекайся, помоги маме в огороде, придумай достойный ответ, а я на работу.
Хм, ладушки… это я у Македонского переняла? Фу!
И с ужасным настроением и еще более ужасным внешним видом пошла на работу. В маршрутке получила еще большую дозу адреналина и на почту явилась, как мегера, чуть ли не плюющаяся огнем.
– Шо с тобой, Поля?– недоуменно спросила Антоновна.
– Вот только щас не задавай мне вопросов, а?
Антоновна притихла и не трогала меня весь день.
А вечером, когда собралась домой, на крыльце меня встретил Кирилл с большим букетом гладиолусов. Я огляделась по сторонам: и вдруг поймала себя на мысли, что осторожничаю.
Что это вдруг? Ай, ну и к черту этих сплетников!
– Спасибо! Мама сказала, где я?– поинтересовалась ровным тоном.
– Да. Полин…
Я подняла ладонь и быстро выпалила:
– Если ты сейчас начнешь молоть чушь, типа: давай разберемся и тому подобное – я отпинаю тебя прямо на глазах у честного народа!
– Нет,– засмеялся он,– я скажу конкретно: вернись ко мне?
Возникший ком в горле чуть не убил. Я резко выхватила цветы из рук Кирилла и зашагала прочь от почты.
– Да, умеешь ты по существу сказать!– заметила, когда тот догнал.
– Это тебя не смешит?
Я остановилась, прищурилась и пристально посмотрела в глаза Кирилла.
– А как же мама, Белохвостов?
– Переживет,– спокойно ответил он.
– А ты переживешь?
– Без тебя – нет.
Я опустила глаза и усмехнулась:
– Предлагаешь поверить тебе?
– Очень прошу!
Я снова изучающим взглядом рассмотрела его лицо и сказала:
– Мне еще на базар надо… к ужину мясо купить.
– Я уже все купил. Мама список составила.
Из его губ слово «мама» настораживало.
– Ладушки. Поможешь с ужином?
– Конечно,– радостно согласился он.
Н-да, кухня Кирилла не фонтан. Это был не Ярослав. Но его старания впечатляли.
В общем, сдалась я.
Цветы, прогулки под луной по пляжам, сюрпризы дома у мамы – все это походило на дежавю, и, как бы ни была научена опытом жизни с Белохвостовым, я снова поддалась его романтическим ухаживаниям, напрочь забыв про Македонского.