Багровый папоротник

– Им пришлось, – в разговор вступает Деймос. В руках вертит отстрелянные гильзы. – Животное атаковало повторно, реагируя на кровь, и в этот раз рана оказалась смертельной. Они спасались бегством. Я насчитал гильз на четыре таких магазина, как у парня.

– Значит, будем считать, что их было четверо или пятеро, – соглашается брат.

– Нужно быстрее собраться вместе. Крис, мне очень страшно за остальных, – еле сдерживаюсь.

Крис, заметив дрожь в голосе, резко выпрямляется и обнимает, упираясь подбородком в макушку.

– Перестань, Рокси. За кого ты переживаешь? За Джейса? Ты с ума сошла! Он не по зубам этим тварям.

– Он может быть безоружен или ранен!

– Он сможет защитить себя.

– Вдруг его взяли в плен и пытают?!

– Хватит, – жестко обрывает и отстраняет на вытянутые руки. Все присутствующие опускают глаза, будто стали свидетелями чего-то неприличного. – Прекрати сейчас же! Ты лучше меня знаешь, что Джейс и один в поле воин.

Обиженно отворачиваюсь, не желая продолжать ругаться. Чтобы нарушить возникшее неловкое молчание, близнецы отпускают шуточку.

Меня часто спрашивали в детстве, кого из братьев люблю больше. В основном вопросы задавали дети, которые были единственными в семье и не понимали, как можно делить что-то пополам. Искренне удивлялись, когда отвечала, что люблю одинаково, и заявляли, что такого не может быть и что с кем-то должна быть ближе. По правде говоря, так оно и есть. Действительно провожу больше времени с Крисом, но лишь потому, что он почти ровесник. У Джейса свои интересы и друзья, тогда как у нас с Крисом все общее. Но я испытываю благоговейный трепет перед старшим братом, и это чувство особенно окрепло, когда заменил обоих родителей. Не позволяю себе говорить и делать такие вещи при Джейсе, которые привычны для нас с Крисом. Вижу в нем нерушимую опору, самую прочную стену, способную защитить от любых невзгод. «Дом» ассоциируется с терпким ароматом его парфюма вперемешку со свежесваренным кофе. Другими словами, Криса я всегда считала равным, а Джейс – недостижимый идеал, к которому стремлюсь всю жизнь. От одной мысли, что с ним могло что-то случиться, земля уходит из-под ног.

Освобождаюсь из рук Криса и гордо ухожу вперед, всем видом показывая обиду. Продолжаем путь в тишине, погруженные каждый в свои мысли. Проходит не меньше получаса, прежде чем Фобос нарушает молчание:

– Мы на месте.

Заглядывая через спины друг другу, ускоряемся, чтобы увидеть, что стало с самолетом. Зрелище довольно печальное: повсюду валяются обломки крыльев, битое стекло и мелкий мусор, а в корпусе возле хвоста зияет черная с прожженными краями дыра от взрыва двигателя. Все молчат, и никто не решается подойти ближе.

– Почему он взорвался? – полушепотом спрашивает Зои, переводя взгляд на нас по очереди.

– Потеря давления в компрессоре? Топливо загорелось? – неуверенно отвечает Джонатан, разводя руками. – Я, вообще-то, не специалист по самолетам. Может, наши солдафоны знают?

Но мы не знали, поэтому пропустили ехидное замечание Джо мимо ушей, чтобы не разгорелся новый конфликт. Он обижен, поэтому пытается задеть за живое сарказмом.

Близнецы пробираются внутрь салона, Крис следует за ними. Остаюсь стоять снаружи, решив осмотреться вокруг. Почему-то уверена, что найду что-то важное. Обхватив себя за плечи, медленным шагом двигаюсь вдоль борта, внимательно смотря под ноги и по сторонам. Дойдя до окна пилотов, пытаюсь заглянуть внутрь, но не хватает роста. Тогда подпрыгиваю и подтягиваюсь на ветке дерева, но лучше бы не делала. Вижу кровь повсюду и двоих мужчин, чьи жизни оборвались вчера днем. Тела безвольно лежат на панели управления лицом вниз, руки неестественно заломаны.

Неожиданно возникает силуэт. Вскрикиваю от удивления и едва не срываюсь. Присмотревшись, понимаю, что это Крис. Он тоже не ожидал меня увидеть, потому целится прямо в грудь. Виновато улыбаюсь, а Крис выругивается и раздраженно качает головой, давая понять, что разозлила.

Спрыгиваю вниз и продолжаю обход, теперь уже с большей осторожностью. Останавливаюсь напротив дыры, через которую ребята пробрались внутрь. Изучаю почерневший от огня металл, покусывая губу и погрузившись в мысли. Вдруг из темноты выныривает Крис с телом. В ужасе отшатываюсь и прикрываю рот.

– Нет! Нет! – Зои бросается вперед, оттолкнув меня в сторону. – Анна, пожалуйста!

Вцепляется в тело подруги и почти вырывает из рук Криса. Падает на колени, прижимает к груди голову женщины и рыдает так отчаянно и пронзительно, что кровь стынет в жилах от воя.

– Она не успела попасть в капсулу, – шепчет Крис, стараясь отгородить меня от жуткой картины. – Мы нашли ее на полу под сидением.

– Не могу поверить, что это происходит наяву. – С трудом проглатываю застрявший в горле комок. – Так не должно было случиться.

– Это еще не все. – Крис заглядывает в глаза. Брови смещаются к переносице, на лбу залегает глубокая морщина. Он подавлен. – Там, внутри… Деймос… Он с Руби… Она…

Внутри все обрывается. Слезы катятся по щекам, а я не пытаюсь сдерживать. Мне безумно жаль Руби, знаю ее с детства, как и всех Гарпий. Но еще больше жаль Деймоса, который любил ее всю осознанную жизнь, но так и не успел открыть чувства.

– Ты ведь его друг. Ближе меня. Возможно, тебе нужно быть там и поддержать.

Молча направляюсь внутрь самолета, едва шевеля ногами и сдерживая всхлипы. На входе сталкиваюсь лоб в лоб с Фобосом, который выглядит растерянным, потому что впервые не знает, как успокоить половину.

– Ты всегда знаешь, что сказать. – Не смотрит мне в глаза. Губы плотно поджаты, квадратный подбородок упрямо выпячен. – Пожалуйста, приведи его в чувства.

Внутри темно, света из окон едва хватает, чтобы разобрать сгорбившийся в углу силуэт. Звук здесь как будто прикручен, словно находимся под толщей воды. Воздух пропитан нестерпимой горечью, от которой захватывает дыхание. Осторожно делаю шаг в сторону Деймоса и тихонько зову по имени.

– Дей, это я. Рокси.

– Ты говорила мне, – хриплый от боли голос заставляет замереть на месте. – Так много раз говорила, чтобы я сделал это. Но за столько лет не смог набраться смелости.

– Мне очень жаль, – шепотом отвечаю. – Правда. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Я сам не знаю, что чувствую, так откуда тебе знать?!

Выходит из себя, задетый, как ему кажется, фальшивым пониманием. Осознаю, что сглупила и пытаюсь исправить ситуацию.

– Ты мой друг. Поэтому знаю.

– Серьезно? – злорадно усмехается. – Я думал, в твоей жизни есть место только для одного друга – Кайса Феникса.

Подхожу и опускаюсь на колени рядом. За спиной Деймоса вижу непривычно тоненькое и хрупкое тело Руби, накрытое тканью. Держит ее руку, прислонив пальцы к губам и закрыв глаза.

– Это не так. Кайс мне не друг, он…

– Знаю, Лайонхарт. Трудно не заметить, что ты втрескалась по уши.

Осторожно обнимаю, чувствуя, как близнеца пробивает мелкая дрожь, как напряжена спина. Кладу подбородок на плечо и тоже закрываю глаза.

– Прости, если сможешь. Я не знала, как говорить о проблемах в семье, поэтому предпочла молчать. Не хотелось, чтобы вы с Фобосом вмешивались в этот кошмар, а я точно знала, что сделаете, если узнаете правду.

– Да. Мы бы не остались в стороне. – Немого молчит, а затем добавляет: – я никогда не обижался на тебя. Фобос злился, но у него тоже быстро перегорело. А потом мы не знали, как вернуть назад все, что было. Казалось, дружба тебе больше не нужна.

– Это не так, и никогда не было так. Я очень жалею, что совершила глупость и заставила думать, будто дружба для меня ничего не значит.

– А значит?

– Да. – Обнимаю Деймоса крепче. – Она значит все.

– Мир?

– Мир.

Снова замолкаем и сидим в тишине. Хочу дать возможность Деймосу мысленно попрощаться с Руби, не отвлекая разговором. Чувствую кончиками пальцев теплую кожу под воротом куртки, и как замедляется дыхание. Спустя немного времени Дей поднимается на ноги, помогает встать мне, и мы выходим. Он ни разу не оборачивается назад.

Снаружи у всех тоже мрачное настроение. Зои совершенно разбита смертью подруги, и Джонатан неловко топчется возле, бормоча успокоения. Фобос предлагает отнести тело Анны обратно в самолет, чтобы была рядом с Руби. Зои слабо кивает, давая понять, что готова попрощаться навсегда. Когда Фобос уходит с телом, она отходит в сторону, выпросив у Джонатана сигарету. Садится на землю и снова плачет, чередуя всхлипы с глубокими затяжками.