Неотвратимость

Неотвратимость
Анабель Ли

Доктор – это чудотворец, сродни богу, или безжалостный палач?Пациент – это безвольный, расходный материал или яркая, энергичная личность?Действие или бездействие: что порой страшнее? Медицинская этика – это свод правил или наказание?Профессии – социальные роли, навешивают ярлыки и предопределяют ожидания. Будем ли мы верить доктору, оступившемуся на профессиональном пути?В кого превратится пациент, пожелавший стать надежным защитником для человека, который должен был быть его спасителем? Жизнь иногда, забавы ради, срывает наши маски, обнаруживая под ними совсем других людей.

Анабель Ли

Неотвратимость

Глава 1. Мэри

Тик-так.

Серая унылая стена напротив с четырьмя круглыми циферблатами настенных часов, показывающих время в разных часовых поясах нашего земного шара.

Тик-так. Тик-так.

Звук, который я пыталась научиться не слышать. Звук, который врывается в моё сознание каждый день в восемь и не уходит, даже когда я возвращаюсь домой.

Тик-так. Эхом на четыре голоса.

Пульсирующая боль внезапной искрой вновь отзывается в затылке и плавными шагами направляется к вискам. Вздохнув, я протянула руку к верхнему ящику стола и достала обезболивающее. Привычные движения, отработанный механизм действий. Я заглотила таблетку не запивая. Знаю, она поможет всего на пару часов, но, господи, мне хватит, чтобы передохнуть.

Посидев пару минут с закрытыми глазами, я собралась и вновь повернулась к экрану.

– Джонсон, ко мне! – Я вздрогнула от внезапного окрика из коммутатора. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я встала и направилась в кабинет босса.

Постучав, распахнула стеклянную дверь, видя, что мужчина стоит спиной ко входу и лицом к панорамному окну. Я знаю, что это значит. Я опять виновата и прощения этому нет.

– Сэр!

Мистер Квиррик медленно повернулся. Такое ощущение, что он оттягивает резинку рогатки. Плавно, неспешно, на максимум и прицеливаясь. Сейчас он отпустит и снаряд прилетит в меня.

– Джонсон, вы считаете себя здравомыслящим человеком? – Начал босс вкрадчиво, слегка облокотившись на стол обеими руками, от чего деревянная столешница жалобно простонала.

– Да.

– Нет, Джонсон. – Он выдохнул, слегка повернув голову, чтобы показать своё недовольств моим слишком смелым ответом. – Здравомыслящий человек, получив задачу принести кофе температуры семьдесят пять градусов по Цельсию, не приносит ледяные помои семидесяти градусов.

Он схватил кружку и резко выплеснул содержимое в мою сторону. К счастью, до меня не долетело. За эти три года я научилась останавливаться у дальней кромки ковра. Научилась проглатывать слезы, прикусывать язык и покорно опускать голову.

– Простите.

– Опять? Вы ни на что не годны, Джонсон, сколько можно терпеть вашу безрукость?

– Этого не повторится. – Я уже давно поняла, что любые аргументы бесполезны, они лишь раззадорят его, моя дерзость разозлит, а непокорность выведет из себя и тогда в меня прилетит что-то потяжелее.

– Где мой сэндвич? – Спрашивает Мистер Квиррик, устало потирая лоб.

– Вот же он на тарелочке у монитора. – Аккуратно указываю рукой на закуску, что подала ему с кофе пять минут назад.

– Это не мой сэндвич, Джонсон. По вторникам я ем с тунцом, а это лосось.

– Тунца не было, извините. – Это уже не первый раз, если честно. Пару месяцев назад, рыбы так же не было в кафе и я купила сэндвич в другом месте, но он наорал на меня за то, что я взяла не в любимом кафе.

– На планете закончился тунец?

– Закончился в вашем любимом кафе, откуда я заказываю ланч.

– Значит нужно было найти его где-то ещё. Вторник – это тунец, неужели трудно запомнить это простое правило?

Я смотрела на него и мысленно представляла, как вонзаю нож в это плотное тело. Как он шокировано распахивает глаза, как потом я запихиваю сэндвич ему в глотку и выливаю на голову кофе. Ну почему, почему Мэтью потерял работу именно сейчас? Когда на носу свадьба, когда мы только купили дом и свободных средств не осталось. Я бы так хотела уволиться. Я мечтаю уволиться. Я не могу больше это терпеть.

– Ты оглохла?

– Извините.

Мистер Квиррик начал обходить стол, приближаясь, будто тигр, сфокусировавшийся на добыче. Я смотрела в его блеклые карие глаза, пытаясь понять, как у окружного прокурора нашего захудалого городка мог родиться такой ублюдок? Как жизнь допустила такое стечение обстоятельств, что все мы терпим его самодурство, боясь заявить? Прекрасно понимая, что ничего не поможет – отец его отмажет.

– Вали от сюда! – выкрикнул он и я, рванулась к дверям, трясущимися руками повернула ручку.

Тик-Так.

Подбежав к столу, я пытаюсь отдышаться. Кошмар, как выскакивает сердце из груди.

– Мэри, – Лиза, наш бухгалтер вошла в приемную, – я принесла отчёт. – потом уже тише, – Урод у себя?

Я кивнула, держась за столешницу одной рукой и вторую положив на грудь, пытаясь унять сердцебиение.

– Ты как? – Она оценила моё состояние. – Опять ударил?

– Нет, – умудрилась улыбнуться. – Пока нет.

– Может, воды принести? – Она положила папку на мой стол и участливо склонила голову.

– Нет, я в порядке. – Киваю, не понимая, почему никак не удается отдышаться.

Но я была не в порядке. Постепенно лицо Лизы стало каким-то размытым. Удары сердце отдавались в висках и очередная вспышка головной боли пронзила внезапно, будто мечом. Я поняла, что падаю.

Глава 2. Марк

– Конференция в Ванкувере? – Я стоял в кабинете директора нашей клиники и пытался понять, как этому, казалось бы, умному и образованному человеку, заслуженному хирургу страны, приходят такие идиотские идеи в голову. – Нет.

– Марк, …

– Я никуда не поеду, вы что, издеваетесь? – Махнув рукой я повернулся к двери. – Выберите какого-нибудь офисного клоуна представлять клинику.

Я вышел из кабинета и направился к себе.

Поверить не могу, опять это настойчивое желание пихать меня на сцену с микрофоном, я что, артист? Цокнув с досады, я нажал кнопку лифта, полностью проигнорировав попытки секретаря вернуть меня в кабинет.