Тонкий огрех холста

Тонкий огрех холста
Анастасия Эльберг

Сложно найти людей, которые отличались бы друг от друга сильнее, чем Донна и София. Донна – иллюстратор детских книг, между делом рисующая эротические комиксы. София – талантливая художница, звезда вечеринок, окруженная поклонниками. Еще вчера главной проблемой Донны была оплата счетов за лечение больной матери, но сегодня у нее появились проблемы посерьезнее. Например, серийный убийца, оказавшийся ее тайным поклонником.

Анастасия Эльберг

Тонкий огрех холста

Пролог. Донна

Ночь с 10 на 11 ноября 2002 года

Треверберг

Донна оглядела пустой стакан из-под виски с таким видом, будто на его дне прятался секрет бессмертия.

– Последнюю – и мне пора отваливать, – обратилась она к хлопотавшей за стойкой Терезе.

Барменша уверенным движением подожгла трехслойный шот. Подружка худосочного юноши, которому предназначался напиток, захлопала в ладоши от восхищения.

– Дорогая моя, ты опустошаешь восьмой стакан – и уже в третий раз говоришь, что он последний. Сварю тебе хороший крепкий кофе. В прошлом месяце привезли замечательную смесь.

– Не будь занудой, пусть пьет, – вмешалась жена Терезы, сидевшая рядом с Донной. – Иногда нужно хорошенько набраться, потом пролежать с похмельем половину дня, а потом сказать: все. Я завязываю с мужиками-уродами и больше никому не позволю себя унижать. Давай, красотка. За мой счет.

– Спасибо, Мила, но я предпочитаю платить за себя сама.

– Тогда и за меня заплати. Люблю, когда угощают.

Донна показала Терезе два пальца, и та, кивнув, взяла бутылку виски.

– Отстой, а? – Мила постучала фильтром наспех свернутой папиросы по отполированной поверхности стойки и щелкнула зажигалкой. – Все они козлы. Бедные, богатые, красивые, уродливые. А как не быть козлом, если ты думаешь тем, что у тебя между ног? Когда-нибудь мужчины исчезнут. Вымрут как вид. Почему, спросишь ты? А я отвечу: естественный отбор. Выживают сильнейшие. Мы умнее, выносливее. Мы лучше приспосабливаемся к любым обстоятельствам. Можем делать несколько вещей одновременно: к примеру, воспитывать детей, вести бизнес и заниматься домашними делами. Конечно, возникнет проблема размножения… для этого мы оставим небольшую группу рабов. Они будут нас изредка оплодотворять.

Будучи трезвой, Донна ни за что не стала бы разговаривать с Людмилой Романовой-Бельтран дольше двух минут. Во-первых, потому, что ее раздражали феминистки. Во-вторых, потому, что Мила не нравилась ей как человек: была слишком прямолинейной, слишком резкой и не имела ровным счетом никаких понятий о такте и личных границах собеседника. Но сегодня в желудке Донны Паркс плескались восемь порций отличного виски, к которым вот-вот прибавится еще одна. Приятный туман в голове становился все гуще, пряча ненужные мысли. Алкоголь она употребляла редко, но нынче у нее есть повод. Не каждый день вы узнаете, что ваш жених уже полгода спит с вашей лучшей подругой, за две недели до свадьбы.

– Отстой, – согласилась Донна, делая глоток из вновь наполненного Терезой стакана. Виски уже не обжигал горло и не оставлял ощущения домашнего тепла в желудке. Он казался ей горьким и отвратительным, но останавливаться не хотелось. – Козел. Спасибо, я не курю, – отказалась она от предложенной папиросы.

– Зря отказываешься, табак отличный. Ну, рассказывай, что стряслось.

Донна глубоко вздохнула, понимая, что завтра утром возненавидит себя за это, и начала рассказывать. Язык заплетался, и исповедь вышла нестройной, но жена Терезы слушала с искренним интересом. Наверное, это профессиональное: каждую ночь сидит здесь, на баре, и внимает подобному. Во время учебы в художественной академии София подрабатывала в одном из здешних клубов и часто повторяла, что бармен – это не умение красиво разливать напитки и выделывать эффектные фокусы, готовя коктейли. Бармен – это про психологию. Про то, как правильно разговаривать с людьми.

София умела разговаривать с людьми. Ей, в отличие от Донны, не нужно было слишком стараться для того, чтобы расположить собеседника. Она красива, талантлива и умна, а остальное довершали деньги отца, финансиста, который жил в Штатах и каждый месяц присылал дочери «скромные суммы на оплату комнаты в студенческом общежитии». Донна не понимала, зачем София работает, да еще по ночам, да еще так тяжело. Подруга отшучивалась, говоря, что ее с детства приучили к труду, и она не будет жить на чужие средства. Донна в течение трех лет брала уроки рисования у одного из городских художников для того, чтобы поступить в академию, и не поверила своему счастью, получив бюджетное место. София без особых стараний получила не только бюджетное место, но и стипендию, которая доставалась лишь единицам. Отличный диплом стоил Донне бессонных ночей, мигрени и успокоительных капель. София блестяще сдала выпускные экзамены, нарисовав картины за несколько дней до срока.

Нет, не то чтобы Донна завидовала подруге. Она не любила чрезмерного внимания к своей персоне, и роль серой мышки подле неподражаемой Софии Крейн ее устраивала. Они были полными противоположностями – и идеально дополняли друг друга. Их отношения были близкими и искренними. Они плакали и смеялись вместе, смотрели дурацкие сериалы, устраивали пижамные вечеринки, ходили за покупками. Донна была первым человеком, узнавшим о том, что к Софии обратился директор картинной галереи в новой половине Треверберга, и скоро она откроет свою выставку. София рассказывала Донне обо всем.

Обо всем – но только не об отношениях с Джеймсом.

– Что, хороший мальчик из приличной семьи? – поинтересовалась Мила, допивая виски.

– Ага. Повар. Работал в квартале ресторанов, а теперь трудится в «Северной змее». Тамошняя атмосфера ему нравится больше.

– И долго вы встречались?

– Не очень… чуть больше двух лет.

Жена Терезы хохотнула и принялась сворачивать следующую папиросу.

– Чуть больше двух лет, – повторила она. – Рядом с одним мужиком! Это вечность.

– Да какая теперь разница, – обреченно вздохнула Донна. – Все в прошлом. Я начну новую жизнь… наверное. Так говорят в кино. С чистого листа и все такое. – Она в недоумении уставилась на свой стакан – почему он опустел так быстро? – Выпью еще немного – и сразу начну.

В кармане джинсов пискнул телефон, и Донна открыла новое сообщение. «Позвони, нам нужно поговорить». Она посмотрела на часы. Начало второго ночи. София всегда была ранней пташкой: в девять вечера уже в кровати, в половину пятого утра варит кофе, сияя улыбкой. Почему она еще не спит? Палец Донны потянулся к кнопке быстрого набора, но так ее и не нажал. Разговоров в стиле «мы ведь останемся подругами, несмотря ни на что?» она не вынесет. Даже после того, как протрезвеет.

– Нет, детка, пить ты больше не будешь, – категорично заявила Мила, слезая с высокого табурета. Короткая кожаная юбка приподнялась, обнажив татуированное бедро. – Я лично сварю кофе. И тебе, и себе. Идет? Ты, надеюсь, не за рулем?

– На такси. Можно сигарету?

– Травись на здоровье, – хохотнула жена Терезы, обходя стойку и направляясь к кофемашине.

Донна сделала свою первую затяжку в старших классах. Этого ей хватило для того, чтобы понять: с сигаретами она не подружится никогда. Дым обжег легкие, девушка закашлялась, и на глазах выступили слезы, но в голове немного прояснилось.

Узнав об отношениях Софии и Джеймса, она не разозлилась, не кинулась на подругу с кулаками и не расплакалась. Наверное, это шок, и осознание придет позже. Наверное, она до сих пор не верит в случившееся. Надеется, что откроет глаза – и все окажется дурным сном. Как в конце фильма, где сценарист обещает зрителю, что герои будут жить долго и счастливо. Все, кроме нее.

Мила поставила перед Донной кофе и забрала у нее сигарету.

– За скучную трезвость, – подняла она свою чашку. – Жизнь хороша до тех пор, пока у тебя есть деньги на выпивку – и пока рядом есть тот, кто скажет «хватит».

Девушка улыбнулась и вдохнула аромат напитка.

– Да. Сегодня я и впрямь набралась.

– Вижу, – хмыкнула жена Терезы. – Но, как я уже говорила, иногда полезно набраться, а потом…

Телефон Донны, лежавший на стойке, напомнил о себе первыми нотами «Оды к радости». Определитель показывал номер Софии. Черт возьми, да чего ей надо? Хочет спросить, когда бывшая подруга заберет вещи и съедет на новую квартиру?

– Слушаю.

– Донна Паркс? – ответила трубка незнакомым женским голосом.

Алкогольный туман в голове рассеялся в один миг.

– Д-да, – подтвердила Донна, отчаянно соображая, что все это может значить. Чужой человек, набирающий ваш номер с телефона подруги, обычно сообщает дурные новости.

Женщина назвала идентификационный номер собеседницы, дождалась утвердительного ответа и задала следующий вопрос.

– Вы проживаете на улице Осенних костров, пятнадцатый дом, третий этаж, квартира номер девять вместе с Софией Крейн?

– Да… с кем я говорю, мэм?

– Детектив Виттория Лейб, полиция Треверберга.