Тонкий огрех холста

– Попридержите коней, леди. Я всего лишь предложил вам выпить.

– Лучше ты попридержи своего коня. – Гайла указала на документ. – Подпиши немедленно.

Рэй взял ручку.

– Я понял. «Северная змея» тебе не нравится. Выберем что-нибудь менее одиозное. К примеру…

– … пару часов сверхурочных? – опасно улыбнулась волчица. – У меня есть немного бумажной работенки. Уверена, ты согласишься мне помочь.

Первая неделя отпуска тянулась невыносимо долго, но потом Рэй вошел во вкус. Он навестил в Штатах подругу, переехавшую к матери, позагорал на пляжах Таиланда, погулял по улочкам Рима, выпил вина в Мадриде и вернулся в Треверберг в начале ноября. Рабочие, нанятые им для ремонта квартиры, наводили последний лоск, а ландшафтный дизайнер отлично потрудился над садом. Газеты до сих пор трещали об убийствах, связанных с хозяйкой клуба «Абсент для феи» Кассандрой Фэй и ее подругой и деловым партнером, Менорой Уолд. Пару месяцев назад новости разозлили бы офицера Лока – виданное ли дело, он не участвовал в таком интересном расследовании – но теперь он был настроен благодушно. Вагнер сообщил, что его одарили стажеркой, и не кем-нибудь, а самой Терри Нур, дочерью Филиппа Хобарта. За годы службы в полиции Кит потерял четверых напарников, и коллеги за спиной шутили, что это похоже на проклятие. Может, с дамой ему повезет больше?

Возвращаться на работу не хотелось. Рэй в кои-то веки никуда не торопился, спал, не опасаясь телефонных звонков, ухаживал за кошками, копался в саду и время от времени выбирался в ресторан для того, чтобы побаловать себя изысканной трапезой. Но разговор с Гайлой его обрадовал. Отпуска тоже должны заканчиваться.

***

Ярко-алый ноготь на указательном пальце детектива Виттории Лейб постучал по сигарете, стряхивая пепел. Курящие женщины Рэю не нравились, но вампирше дурная привычка шла. Она идеально вписывалась в ее образ: высокий рост, широкие плечи, мужская стрижка, отсутствие украшений, джинсы, временами сменяющиеся на брюки, но на юбки или, не приведи Великая Тьма, платья – никогда. Диссонировали со всем этим разве что глаза Виттории, темные и печальные. Взгляд существа, которое не хочет расставаться с болью из прошлого потому, что воспоминания ему слишком дороги. А еще детектив Лейб делала маникюр раз в неделю и приходила в ужас, заметив намек на заусенец. Не самая типичная мания для криминалиста, но у каждого свои странности.

На Виттории были узкие бледно-голубые джинсы, которые, по мнению эльфа, делали ее и без того красивые ноги просто восхитительными, и черная кожаная куртка, наброшенная поверх клетчатой байковой рубашки. Стоявшая рядом с ней Гайла морщилась всякий раз, когда подчиненная выдыхала сигаретный дым. Детектив Хилборнер оделась легко и абсолютно неподобающе для визита на место преступления: длинное вечернее платье из золотистого кружева с открытыми плечами и глубоким декольте. Рэй мгновенно сложил все данные задачи – довольный вид начальницы, наспех уложенные волосы, наряд, выбранный для ужина в дорогом ресторане – и пришел к выводу, что Гайла выбралась из постели любовника. Любовника состоятельного, судя по колье на шее волчицы, которого он прежде не видел. Неужели она до сих пор спит с Альбертом Родманом? Обычно ее романы больше месяца не длились. Надо будет узнать подробности.

Детектив Лейб сделала последнюю затяжку и затоптала брошенную на асфальт сигарету носком сапога из змеиной кожи.

– Рассказывай, – обратился к ней эльф.

– София Крейн, двадцать пять лет, – начала Виттория. – Талантливая художница, с отличием окончила академию, готовила собственную выставку. На первом и втором курсах работала барменом в нескольких клубах в Ночном квартале, потом сосредоточилась на живописи. Родители живут в Штатах. Семья состоятельная. Отец – финансист, мать – успешный адвокат, специализируется на бракоразводных процессах. Красавица, умница, блистала всюду, где появлялась, мгновенно заводила друзей. Словом, золотая девочка, у которой нет никаких проблем, будь то отсутствие денег или трудности с противоположным полом. И вот наша героиня забирается на подоконник и шагает из окна.

– Личная жизнь? – поинтересовался Рэй, глядя на меловой силуэт на асфальте.

– В процессе выяснения. Мэм, – взмолилась она, посмотрев на Гайлу. – Давайте поднимемся в квартиру. Я смотрю на вас – и мне становится холодно, хотя вампиры мерзнут редко.

– А оборотни не мерзнут никогда, – уведомила ее детектив Хилборнер таким тоном, будто открывала тайную истину. – Да, подняться стоит. Там много любопытного. Тебе понравится, Лок. Пошли.

***

Темный эльф Йонатан Флеминг, криминалист, о котором можно было бы сказать «любимчик детектива Хилборнер», если бы волчицы выделяли кого-то из «стаи», вынырнул из-под журнального столика.

– Еще несколько минут, мэм, – сказал он, обратившись к Гайле.

– Мы не помешаем, – заговорила Виттория. – Офицер Лок хочет взглянуть на место преступления.

– Завтра будут фотографии, – прохладным тоном уведомил Йонатан. – Кстати, почему «место преступления»?

– Потому что красивые женщины, довольные жизнью, не выпрыгивают из окон просто так, детектив Флеминг, – ответил за вампиршу Рэй. – А привлекательные и счастливо женатые мужчины не перерезают себе вены, если мы вспомним публикацию трехдневной давности в «Треверберг Таймс». Выглядят как серия, не находите?

Криминалист хмыкнул, продолжая вертеть в руках крохотную щеточку.

– И художники, и писатели, и музыканты кончают с собой чуть ли не каждый день. Им для этого не нужно особых поводов. Они творческие люди. Тонкая душевная организация. Что у вас, аналитиков, за привычка – всюду видеть серию?

– Мы же аналитики. Химия нашего мозга требует стройной логической цепочки событий и фактов.

Не то чтобы Рэй был в плохих отношениях с Йонатаном. Совсем наоборот: детектива Флеминга он ценил и уважал и как личность, и как специалиста. Но все менялось в тот момент, когда они сцеплялись языками по профессиональному поводу. Или – еще хуже – на месте преступления.

– Не упрямься, – продолжил он уговаривать криминалиста. – Я пробегусь по квартире и уйду через несколько минут. А на завтрашнем совещании мы обсудим детали. Кстати, буду рад получить фотографии тела. Они здесь?

Вместо ответа Йонатан кивнул в направлении коллег, стоявших у окна, и перед тем, как вернуться к работе, бросил:

– Скотч.

Доктор Лок послушно обмотал ботинки клейкой лентой. В былые времена он часто об этом забывал, и Кит Вагнер, с которым они прошли бок о бок огонь, воду и медные трубы, приходил в ярость: криминалисты, да еще заместители руководителя отдела, топчут место преступления грязными ногами!

Квартира покойной Софии Крейн была просторной, но уюта в ней не ощущалось. Она походила на комнаты в каталогах IKEA: красиво, стильно и безжизненно. Не такого ожидаешь от жилища творческого человека, тем более гениального художника. В раковине на кухне нет грязной посуды, стаканы и чашки на полке выстроились в идеальные ряды по цвету и форме, скатерть на круглом столе сияет белизной, в вазе – искусственный (но очень похожий на настоящий) букет роз. На сверкающий кафель в ванной страшно ступить и босой ногой. Кое-кто слишком старался быть идеальным, думал Рэй, выходя из первой спальни и переступая порог второй.

Эта комната, в отличие от остальных, не выглядела смертельно аккуратной. Кровать смята, на широком подоконнике – пустая чашка и книга, лежащая обложкой вверх, полуоткрытая дверца шкафа демонстрирует легкий бардак внутри. Письменный стол завален бумагами, письмами, каталогами и листами с набросками. На маленьком мольберте – неоконченная картина: обнаженная девушка, купающаяся в реке. Рэй приблизился к столу, натягивая медицинские перчатки, взял один из конвертов и прочитал имя: «Донна Паркс». Письмо отправили из госпиталя имени Люси Тревер. Внутри обнаружился счет на приличную сумму, выписанный за лечение миссис Деборы Паркс. К квитанции прилагался список лекарств и процедур, на основе которого эльф сделал вывод, что речь идет об одной из форм лимфомы.

Оставшиеся в гостиной Гайла и Виттория наблюдали за работой криминалистов.

– Похоже, наша героиня жила не одна, – сообщил Рэй.

– Да, – ответила детектив Лейб. – С подружкой. Я позвонила ей и попросила приехать, но она была в таком состоянии, что ее и последний изверг допрашивать бы не стал. Марк, дежурный, приехавший сюда первым, отвез ее в больницу. Завтра она оклемается. Сможешь делать с ней все, что хочешь.

– Вики, ты сегодня сама щедрость.

Рэй запоздало пожалел о сказанном, но слов обратно не возьмешь. Виттория поджала губы и сунула руки в карманы.

– Если моя помощь вам больше не нужна, мэм, то я поеду домой, – обратилась она к начальнице. – Завтра в восемь, верно?

– Да. Ты свободна.

Когда дверь за вампиршей закрылась, Гайла посмотрела на подчиненного так, будто намеревалась сожрать его живьем.

– Я не хотел, – развел руками Рэй. – Вырвалось. Случайно.

– Кажется, мы уже говорили об этом, Лок. Я сказала, что ты должен соблюдать дистанцию и вести себя профессионально.

– Серьезно? Я должен соблюдать дистанцию? А что насчет нее? Она пялится на меня двадцать четыре часа в сутки, а я буду делать вид, что это доставляет мне удовольствие? Почему бы тебе не поговорить с ней об этом?

– Ты знаешь, почему.

– Ну конечно. Это я во всем виноват. Я разбил бедняжке сердце.

Детектив Хилборнер скрестила руки на груди.

– Признай: ты повел себя как последняя скотина.

– Да, я повел себя как последняя скотина. Но мы оба – взрослые люди… в смысле, не люди, ты поняла. Я встретил Алисию, а она с таким же успехом могла встретить другого мужчину. Если уж на то пошло…

– Если уж на то пошло, Лок, с годами ты мог стать меньшей скотиной. И хотя бы не пользоваться сокращенной формой имени, от которой у нее срывает крышу. Да и вообще, теперь ты свободный мужчина, а она – одинокая женщина. Не без психологических проблем, но и тебя здоровым не назовешь.

– Ты только что предложила мне уложить Витторию Лейб в постель – или я неправильно тебя понял?