Тонкий огрех холста

Волчица усмехнулась и встала.

– Скоро познакомитесь. Не обещаю, что он тебе понравится, но работать вам придется вместе. Чао.

Вампирша заглянула в свою чашку, сделала глоток остывшего кофе и поморщилась.

– Иногда детектив Хилборнер ведет себя… – начала она.

– Не советую заканчивать это предложение, детка, – отозвалась Гайла, успевшая выйти за дверь. – Для твоего же блага.

Кит беззаботно отмахнулся от слов ученицы.

– Она волчица, этим все сказано.

– Расскажи мне немного про Рэя.

– Я уже рассказывал.

– Еще немного!

– Кибер-преступник номер один тебя больше не интересует?

– Интересует…

– А новое дело? Оно тебя тоже интересует?

– Конечно, интересует!

– Тогда примемся за него. Остальное ждет.

Глава третья. Донна

11 ноября 2002 года, день

Треверберг

– Вам надо поесть, мэм. Выпейте хотя бы чаю с печеньем. Этот особый, бодрящий.

Донна сидела в кресле у окна, обхватив колени руками, и наблюдала за медсестрой. Улыбчивая женщина в белоснежной форме положила чайный пакетик в стакан с кипятком и поставила перед пациенткой тарелку с шоколадным печеньем.

– Я приношу его на ночные дежурства, – поделилась она с девушкой. – И коллеги часто просят. Лучше и полезнее кофе.

– Спасибо, миссис… – Донна прищурилась на бейдж медсестры. – Тибер. Так вы тут с ночи дежурите?

– Да. – Женщина посмотрела на наручные часы, циферблат которых был повернут к запястью. – Еще тридцать минут – и домой. Посидеть с вами немного?

Не дожидаясь ответа, миссис Тибер опустилась во второе кресло и посмотрела в окно. Тяжелые грозовые тучи нависали над городом, вдалеке сверкали молнии. Вот-вот хлынет ливень. Донна не любила дожди. Намного больше ей нравился снег. Он ассоциировался у нее с детством. С Рождеством, теплым домом и подарками. Со временами, когда отец жил с ними, а мама была здорова. Они строили планы на будущее и даже не подозревали о том, что через пять лет разбегутся, как кошка с собакой. «Бокальчик вина по вечерам» превратил отца в алкоголика, а мама, в одиночку управлявшая семейным бизнесом, вкалывала по пятнадцать часов в сутки и совершенно себя не берегла. Стоит ли удивляться, что рак диагностировали слишком поздно? У нее не было времени для того, чтобы бегать по врачам. Да и особых поводов, наверное, тоже не было. Донна читала, что этот тип опухолей – мантийноклеточная лимфома, вот как звучал медицинский термин – чаще всего диагностируют на продвинутых стадиях, потому что симптомы не вызывают у пациентов беспокойства.

Миссис Тибер взяла с блюда печенье.

– Знаешь, – произнесла она, – я работаю здесь двадцать лет. Пришла стажером в приемный покой – да так и осталась. Мне много раз предлагали сменить место на более престижное и спокойное. К примеру, выбрать одно из отделений в госпитализационных башнях. Или уйти к пластическому хирургу в частную клинику. Я операционная медсестра, – пояснила миссис Тибер, поймав недоуменный взгляд собеседницы. – Работы полно, и она тяжелая. Редко когда удается посидеть с пациентами вот так, поговорить по душам.

– В частном секторе операционные медсестры зарабатывают неплохие деньги, – заметила Донна, делая глоток приятно пахнувшего травами чая.

– Да. – Мисс Тибер нервно потерла пальцы – жест заядлого курильщика, лишенного сигареты. – Во время одного из моих первых ночных дежурств привезли девушку, совсем молоденькую, то ли шестнадцать, то ли семнадцать. Она перерезала себе вены из-за парня, который бросил ее ради подруги. Позже кто-то из врачей сказал мне: все мы бываем очень смелыми, когда думаем о смерти, а потом благодарим вытащивших нас с того света. Даже если были уверены, что жить незачем. Потому что жизнь не бывает плохой или хорошей. Есть только жизнь и смерть, начальная и конечная точки. А все, что между ними, мы определяем сами. Я продолжаю работать здесь потому, что каждый день вижу жизнь и смерть. Сегодня в палате интенсивной терапии умирает юноша, пострадавший в автомобильной аварии. Завтра я слышу плач новорожденного. Мы увязаем в своих проблемах и тяжелых мыслях так глубоко, что перестаем видеть радость в простых вещах. Жаль, что многим из нас нужно побывать на краю пропасти, а то и скатиться вниз для того, чтобы это понять.

Девушка вздохнула, вновь поднесла чашку к губам и прикрыла глаза.

– София… моя подруга любила жизнь. Но это ей не помогло, как видите.

– Она приняла решение, Донна. Уже ничего не изменить, плохо это или хорошо. Вы живы, здоровы и дышите полной грудью. Совсем скоро вы поправитесь и вернетесь домой.

– Добрый день. Извините, что прерываю вашу беседу.

Невысокий мужчина в джинсах и кожаной куртке, стоявший в дверях палаты, рассеянно потрепал мокрые волосы.

– Свободных мест мало, припарковался чуть ли не в другом квартале, а зонт забыл дома, – виновато улыбнулся он.

– Думаю, вам горячий чай тоже не помешает, сэр, – приветливо откликнулась миссис Тибер.

– Нет-нет, благодарю. Я ненадолго. – Мужчина приблизился к Донне и показал ей удостоверение. – Рэймонд Лок, полиция Треверберга, отдел криминалистической экспертизы. Мисс Донна Паркс, полагаю?

– Это я, – подтвердила девушка.

– Я хочу задать вам несколько вопросов. Они будут касаться вашей подруги.

Донна отставила стакан и вновь забралась на кресло с ногами.

– А как же дежурные фразы вроде «я глубоко сочувствую вашей утрате»?

– Я их никогда не говорю. Если честно, мисс Паркс, меня тошнит от этой неискренней херни. В смысле, она искренняя, но допрос, который следует за ней, сводит на «нет» хорошее впечатление. К слову, в некоторых культурах смерть празднуется, вы это знали?

Девушка бросила беспомощный взгляд на медсестру. Та поднялась, жестом приглашая полицейского занять ее место.

– Вы уверены, что не хотите чаю, сэр?

– Он пахнет восхитительно, но я уверен.

– Пожалуйста, не утомляйте мисс Паркс. Она пережила тяжелое потрясение, ей требуется покой.

Мужчина, представившийся Рэймондом Локом, повесил куртку на спинку кресла, после чего сел и достал миниатюрный диктофон.

– Это вместо блокнота, – пояснил он. – У меня кошмарный почерк.

– Ладно, – кивнула Донна, пытаясь сконцентрироваться на предстоящем разговоре. Получалось плохо. Точнее, не получалось вовсе. Она хотела помочь полиции, но… кстати, а что здесь делает полиция? – Простите, детектив… вы из отдела криминалистической экспертизы. И вчера возле дома была целая толпа криминалистов. И внутри дома тоже… кажется, я чего-то не понимаю.

– Я не детектив. Обращайтесь ко мне «офицер», если хотите, но я предпочитаю имена. «Рэй» было бы идеально.

Девушка кивнула снова, на этот раз, молча. Полицейский оглядел смятую постель, стаканы на столе и, наконец, посмотрел ей в лицо. Глаза у него было темно-карими, почти черными, и Донна почувствовала себя товаром в руках кассирши, с которого сканер считывает штрих-код.