Лунная тень 1. Тосканские холмы

Принц,

На моей родине говорили, что боги отнимают одной рукой, а другой дают. И они предоставили нам шанс…».

Глава 6. Дариан

Кесария, Палестина

Мать принца Дариана, ее величество Дафна, вряд ли успела ощутить тяжесть своей короны – уж слишком недолго она ее носила. Они с отцом произнесли свадебную клятву в день коронации, как это принято у светлых эльфов. Той же ночью она зачала сына и умерла при родах три луны спустя. В королевских семьях имена детей начинаются с той же буквы, что и имя отца, но последним желанием ее величества было наречь сына Дарианом.

Мать родилась в другой деревне светлых эльфов и происходила из древнего рода, первые представители которого жили еще в большой пустыне. Имя «Дариан» носил ее дед, король, чье царствование пришлось на смутные дни Великой Реформы. Король Дариан помогал беглецам из деревни янтарных Жрецов, когда они поселились в горах неподалеку от Темного Храма. Темные эльфы были частыми гостями во дворце, он сам не раз ел за одним столом со Жрецом Орлином и его советниками. Вряд ли отец Дариана хотя бы примерно представлял, кто такие янтарные Жрецы – ему не было дела ни до чего, кроме денег – но все знают, что последнюю просьбу умирающего нужно исполнить.

– У этой женщины помутился разум, – говорил отец одному из братьев. – Где это видано – называть детей именами мертвых! Королевских детей! Боги наказали меня этой женой – и накажут за то, что я нарек сына в честь мертвеца!

– Все знают, что отец твоей покойной жены почитал дурных богов, – успокоил его брат. – И она тоже почитала их. Она околдовала тебя, ты не виноват. Ты женишься на хорошей женщине, и у вас будут дети. Много детей.

Хранитель знаний рассказывал Дариану, что о матери говорили много плохого. После Великой Реформы светлые эльфы все чаще заключали браки между принцами и принцессами из разных деревень, но мать и ее сестры оставались свободными. Эти женщины носили наряды с открытыми плечами и глубоким вырезом на груди, заплетали волосы так, как им вздумается, и заговаривали с мужчинами до того, как к ним обратятся.

Сказалось и дурное влияние темных эльфиек, с которыми принцессы общались слишком часто – ведь они были соседями. А о том, какие нравы у темных эльфиек, знали все. Они были испорченными еще в древности. Ни одна уважающая себя женщина не облачится в уродливую кожу, как это делают воины, и не возьмет в руки оружия. Где это видано – женщины стоят во главе армии и отдают приказы мужчинам? Где это видано – подруги вождей сидят рядом с ними и спорят с умудренными опытом советниками? Воспитанная принцесса не позволит себе и мысли о том, чтобы прикоснуться к мужчине до того, как он оденет ей на палец обручальное кольцо. И уж точно не будет рожать полукровок чуть ли не каждую луну. Но о каких нравах может идти речь, если в их деревне даже служанки одевались как трактирные девки и перемигивались с воинами на глазах у господ…

Когда отец впервые увидел мать, он знал о нравах дочерей его величества. Дариан допускал, что в вечер их знакомства она облачилась в одно из платьев с открытыми плечами и глубоким вырезом на груди. Завитые служанками в локоны волосы цвета белого золота свободно лежали на плечах, а лазурные глаза были подведены черной краской по обычаю египетских женщин. В других деревнях принцесс, посмевших явиться ко двору в таком виде, секут плетьми до полусмерти. Об этом отец тоже знал, равно как и о том, что такая жена не сделает ему чести. Но знал он и другое. Уже следующей луной она будет носить на пальце подаренное им кольцо и станет матерью его детей. Что скажет двор? Он король. Если он повелит своим подданным явиться ко двору голыми, они это сделают. Если повелит явиться в платьях с открытыми плечами, они послушаются. Эта женщина будет его королевой, и никто не возразит.

Носила ли мать платья с открытыми плечами при дворе? Хранитель знаний сказал, что беременность далась ей нелегко, она часами лежала в постели, мучаясь от головных болей и тошноты. После ее смерти отец был безутешен и носил траур втрое дольше обычного, а потом женился снова, на этот раз, на одной из сестер. Весна сменяла весну, но боги не торопились посылать им детей. Другие жены отца, среди которых были и простые эльфийки, исправно рожали здоровых малышей. Целители разводили руками, а его величество злился все сильнее.

– Это мое проклятие, – говорил он. – Зачем я ее послушал!.. В этом мире не было бы зла, если бы не женщины!..

Однажды отец как бы между прочим предложил Дариану сменить имя, убрав первую букву.

– Принц Ариан, – сказал он сыну. – Его величество король Ариан, так тебя будут называть после того, как ты получишь корону.

Но Дариан отказался. Суеверия по поводу смены темного имени он считал глупыми, дело было не в них. Сменить имя означало предать и память матери, и память ее деда, который сделал много добра. И трещина, появившаяся между королем и принцем в тот момент, когда ее величество Дафна сделала последний вдох, начала стремительно разрастаться.

Дариан использовал любую возможность для того, чтобы пореже бывать на пирах, балах и советах. Все, что делал и говорил отец, вызывало в нем отвращение: погоня за богатством, разговоры об общем благе за пышно накрытым столом, попытки не замечать жалкого существования, которое влачат остальные эльфы в деревне. Принцу одинаково сильно хотелось занять место короля и построить заново то, что тот успел разрушить, и уйти, забыв о том, что он принадлежит к правящей семье. И, так как отец был молод и полон сил и не собирался расставаться с короной, а убежать из дворца он не мог по многим причинам, Дариан путешествовал.

Он видел горы с девственными снегами, дремучие леса, бурные реки и прозрачные озера с зеркальной гладью. Он видел маленькие деревни и большие города, делил скромный завтрак с бедняками и угощался изысканным вином в шатрах вождей великих племен. Он несколько раз переплывал море, на берегу которого стоял дворец короля. И, конечно же, навестил деревню, которой правил янтарный Жрец Орлин.

В тот вечер за столом, накрытым на большой поляне, собралось около сотни эльфов. У кого-то глаза были янтарными, у кого-то – голубыми, серыми, зелеными или черными. Все они так отличались друг от друга, будто перед принцем сидели люди, а не темные существа. Среди них было много воинов, и мужчин, и женщин. Они были одеты в черную, реже – белую кожу, пили синее вино и громко смеялись. Все говорили с Дарианом так, будто он – не чужак, а их сосед по шатру. Ему нравились грубые шутки воинов и истории о путешествиях, которые рассказывал Ирфин, один из советников. Принц помнил его жену Дею, красивую женщину с зелеными глазами и тонкой медной змейкой, обвивавшей шею. Она была гибкой, длинноногой и танцевала так, будто на нее никто не смотрит. Дариан помнил Нофара и Лотара, сыновей советника Нарида, братьев, рожденных от одного лика луны. Нофар был тихим и вежливым. Лотар – шумным и задиристым. Принца посадили на почетное место, по левую руку от Жреца Орлина. По правую руку от вождя сидел служитель Равновесия, которого тоже пригласили на пир. В те далекие дни Дариан ни за что бы не поверил в то, что судьба сведет их вновь.

Они пили янтарное вино, если рыбу, мясо, фрукты и белоснежные сыры, и слуги сидели вместе со всеми. За столом не было ни темных, ни светлых эльфов, ни служителей Равновесия. На несколько часов они превратились в семью без титулов, мыслей о долге перед народом и утомительных обязанностей, которые никому не нужны. Дариан танцевал с женщинами-воинами, с дочерьми Жреца, с молоденькими служанками, которые прикасались к его волосам и, смеясь, спрашивали, действительно ли боги сделали их из белого золота.

С тех пор, как вампиры напали на деревню, минула не одна луна, а он продолжал задавать себе один и тот же вопрос: неужели они все мертвы?

***

– Я принесла ужин, ваша светлость, – пролепетала служанка.

Советник Дариан убрал перо и посмотрел на лежавший перед ним пергамент, а потом перевел взгляд на девушку.

– Я не голоден.

– Вы не ели с самого утра, ваша светлость! Хотя бы возьмите виноград… и выпейте вина, оно вернет вам силы. В последние дни на вас лица нет, вы такой бледный!

– Оставь еду здесь, Олла. Я допишу письмо и поужинаю.

– Вернусь для того, чтобы забрать посуду, ваша светлость.

Она уже направилась к двери, но Дариан окликнул ее.

– Олла, где принц Тор?

– Играет на лире во дворе, ваша светлость. Хотите, чтобы я его позвала?

– Нет. Ты свободна.

***

Впервые отец заговорил с ним об этом уже после того, как брат Алафин отметил пятнадцатые именины.

– Ты не слишком-то интересуешься делами королевства. Тебе следовало бы почаще бывать на советах.

– Мне там скучно, отец, – честно признался принц.

– Ты чересчур много путешествуешь, Дариан. Не понимаю, что ты ищешь в дальних странах.

– Я изучаю мир.

Его величество пожал плечами с таким видом, будто услышал слова на чужом языке.

– Зачем он тебе?

– Я знакомлюсь с теми, кто не похож на меня. В мире много интересного.

– И чем это знание поможет тебе, когда ты сядешь на трон?

– Я буду делать меньше ошибок, у меня есть возможность постичь мудрость других правителей.

Отец закатил глаза и поднял руку, подзывая чашницу.

– Король не делает ошибок, Дариан. На то он и король.

Принцу хотелось ответить, но он не посмел.

– Путешествия не доведут тебя до добра, – продолжил король. – Разве наши земли не прекрасны? Каждое утро ты видишь в окно лазурную воду и белый песок. Спишь на мягкой постели. Пьешь дорогое вино. Гуляешь по цветущим садам.

– Это не жизнь, отец, – сказал Дариан тихо.

– А что же, по-твоему, жизнь? Грязные лохмотья, в которые одеваются бедняки?

– Мы придумали для себя свой мир, но нельзя делать вид, что вокруг ничего нет. Многие эльфы, живущие в этой деревне, не выходили за ее ворота. Они думают, что за морем находится конец света, а солнце и луна сменяют друг друга потому, что так им велят боги.