Советник. Том 2. Обретение

– «Тепло»?

– «Душа».

Нави стояла у Эрфиана за спиной, он не видел ее лица, но чувствовал, что она улыбается. На этот раз, не высокомерно, а печально. Она не лжет, действительно вспоминает о нем? Тоскует? Но какое это имеет значение…

Эрфиан подошел к кровати и, сняв с плеча сумку, бросил ее на пол. Вампирша не двигалась с места.

– Нави, – позвал он.

– Принести тебе фруктов?

– Нет.

– Теплое одеяло? Нынче с моря дуют холодные ветра.

– Нет.

Вампирша приблизилась, остановившись у него за спиной.

– Останься. Пожалуйста.

Нави молчала. Эрфиан повернулся к ней.

– Мне одиноко. Я не могу спать, а если засыпаю, то вижу кошмарные сны. Может, мне нужно встать перед тобой на колени? Умолять о том, чтобы ты меня пожалела?!

Вампирша улыбалась. Еще мгновение назад Эрфиан ощущал себя мешком, из которого вытрясли все, оставив только пустоту, а теперь гнев, тоска, жалость, боль, странная легкость и мучительное желание окатили его горячей волной. Сопротивляться этой волне было невозможно, да и не хотелось. Он подхватил Нави на руки – она оказалась легкой, как перышко – уложил на подушки и впился поцелуем в ее губы, поднимая подол платья.

– Постой, Эрфиан, не надо так, – запротестовала она, пытаясь отвернуться.

– Отчего же? Или твое тело мне лжет? Я вижу, что тебе нравится.

Бедра вампирши обвили его талию, она выгнула спину, откинула голову назад и застонала. А после Эрфиан испытал то, чего не испытывал еще никогда. Женщина, которую он сейчас прижимал к себе, женщина, кожа которой пылала под его пальцами, женщина, которую когда-то он считал воплощением зла, не просто стала его частью. Они превратились во что-то единое, сходящееся до мельчайших трещинок, совершенное, как первозданное творение богов.

Ногти Нави впились в плечи Эрфиана, она приподнялась, потянулась к его шее, и, когда ее клыки прокусили кожу, он ощутил первобытный, пугающе острый восторг. Вампирша, не отрываясь, толкнула его, переворачивая на спину, села сверху и тихо зарычала, упершись сжатыми в кулаки руками в подушку. Эрфиан смутно осознавал, что на этот раз ей не хватило пары глотков, что она пьет слишком много, но эта мысль не пугала его, а делала ощущения еще острее.

Пусть пьет. Сейчас он одновременно ненавидел ее, любил и боготворил. Пусть выпьет его целиком – лишь бы это продолжалось как можно дольше.

Наконец Нави отстранилась, прижавшись влажным лбом к его плечу. Эрфиан прикоснулся к ее шее.

– Боги, что это было? – шепотом спросил он. – Экстаз, о котором говорят жрицы сладострастия?

– Хочешь называть это экстазом, мальчик – пусть будет экстаз.

Пальцы вампирши перебирали волосы Эрфиана. Почти невесомая тяжесть ее тела успокаивала, и он уже успел задремать, когда почувствовал, что Нави поднимает голову, пробегает пальцами по следу укуса на шее и нежно прикасается к коже языком.

– Я говорила, не надо так.

– Что? – сонно переспросил Эрфиан.

Нави снова села прямо, потянулась, расправляя спину, наклонилась к нему и поцеловала. Прикосновение ее губ было похоже на глоток тонкого изысканного вина. Эрфиан обнял ее за бедра, но вампирша убрала его руки – как тогда, давно, в ту самую ночь.

– Надо вот так.

***

Служанка принесла два кувшина, с травяным отваром и вином, большое блюдо с фруктами и удалилась, плотно закрыв ставни.

– Я не пью вина, – сказал Эрфиан.

– Что же, тогда будет отвар. И, пожалуйста, угощайся фруктами.

Нави лежала на животе поверх одеяла и ела сочный персик.

– Ты стал другим, – молвила она задумчиво. – Ты другой на вкус.

– Тебе это нравится?

– Очень. И, похоже, ты поднабрался опыта… Ох уж эти жрицы сладострастия. Они шалуньи. Как тебя к ним занесло?

– Случайно. – Эрфиан помолчал. – Ты так и не сказала мне, что это было.

Вампирша улыбнулась и бросила косточку от персика на блюдо.

– Что ты почувствовал?

– На один короткий миг боги лишили меня разума, и я понял, как счастливы бывают безумцы. Я хотел, чтобы ты убила меня. На мгновение, но я об этом подумал.

Нави отправила в рот маленький плод инжира, перевернулась на спину и блаженно замерла, прикрыв глаза.

– Иногда – очень редко – такое испытывают обращенные существа. Они называют это единение тел и душ».

– Но я не вампир.

– В минуты страсти мы становимся другими, мальчик.

– Я знаю, каким становлюсь в минуты страсти.

– Значит, сегодня ты впервые испытал настоящую страсть.

Эрфиан смотрел на нее, откинувшись на подушки. Он был голоден, как волк, но двигаться не хотелось.

– Я не понимаю, что на меня нашло, – признался он. – Не знаю, зачем это сделал.

– Это не важно.

– Я не люблю тебя.

– Я знаю.