Нечто большее

– Как мы. Две небольшие заточенные полоски из стали не лучшего качества, нажимаешь их, они как ножницы режут. Мыться можно много чем. Но про туалет – неинтересно, к тому же «попаданцы» – вымышленные персонажи. А я люблю про них читать.

– Казак, боец, любящий фэнтезятину… – ухмыльнулась я.

– Да. Нельзя, что ли? Дорогие «попаданцы» и «попаданцихи». Запомните полезную штуку, – усмехнулся он. – При любой ситуации можно задаться волшебным вопросом: что я могу сделать сегодня?

Я задумчиво втягивала воздух, подставляя лицо ветру.

«Вопрос, способный изменить жизнь».

– Мы не фантазийные, мы существуем! – пронеслась мимо Машка-Мышка с какими-то цветами, видимо, для вечернего чая. – Нам за всех выдуманных отдуваться?

– Раз существуем, видимо, да, – Рысь забрала у девочки цветы. – А вот там, кажется, обещанные нам болота.

Мы посмотрели в сторону леса, вдоль которого шли. Пейзаж постепенно изменился: тёмные палки там и тут торчали из замаскированной тиной и мхом прелой жижи. Деревья здесь казались тусклыми, уставшими. Пахло гнилью. Скоро передвигаться стало возможно только по кочкам – и то не угадаешь, какая из них окажется мягкой полусгнившей травой.

– Какие-то следы. Сюда! – ломанулась вперёд Машка-Мышка и чуть не ухнула в грязь по пояс, но Барс резко схватил её за худи и выдернул из чавкающей грязи.

Серый туман закрывал всё, что находилось дальше десяти метров.

– Ну что, не хочешь тут поквакать? – спросила меня Рысь.

– Только после вас, сударыня, – я сделала кривой книксен, стоя на скользкой ветке.

Все вооружились палками, чтобы проверять поверхность, куда можно шагнуть. Двигаться решили кривой цепочкой, замыкали которую Сват и Барс. Возглавлял нашу делегацию тяжёлый Ален с арапником в руках. Если что, он бросит нам своё чудо-оружие, и мы, порождая кучу ежей от натуги, вытащим его и сменим курс. В середине шёл Шура, держа Мышку за капюшон, и я с Рысью.

Каждый шаг должен быть выверенным, просчитанным. Не всегда это получалось, и мы быстро набрали воды в обувь.

– И как только здесь проходит кто-либо? – шипела блондинка. Мышка снова дёрнулась, наступив на ярко-зелёную траву, но была возвращена на место музыкальной рукой Шуры. – Там ещё следы.

Примятая трава и провалы в грязи свидетельствовали о том, что кто-то здесь всё-таки ходил. Но дошёл ли?..

Вскоре началась даже не каша под ногами, а совсем жидкое непотребство. Мы пробирались по колено в холодной грязи, болота выматывали. Привала сделать негде. Отчаянье подступало с каждым пройденным километром, усталость наваливалась и вдавливала нас в топь. Даже птиц не было слышно. Машка-Мышка молча заплакала.

– Идти или плыть будем дальше? – Рысь запыхалась и уставила руки в боки. Я, соскальзывая с редких кочек, подгребла поближе.

Совсем уж непроходимая чёрно-коричневая жуть открывалась перед нами. До этого спасали редкие деревца, корни которых худо-бедно пытались держать вокруг себя почву. Теперь не стало и их. Густые кустарники таили обман – перепрыгнув к ним, можно было уйти вниз по макушку – проверено палкой.

– Никакой волшебной стёжки-дорожки! Где эта хвалёная магия, когда она так нужна? Да ещё и время не рассчитали, темнеет, – ныла Машка.

– Почти все озёра со временем превращаются в болота, а в болотах, вон, озёра образуются… – задумался Ален.

«Доприключенились. Вот и сказочке конец? Паникёрские мысли ни в коем случае нельзя сейчас высказывать вслух! Это заразительно, засосёт всех, как это болото, и тогда точно не вылезем отсюда».