Нечто большее

«It’s been a hard day’s night», – лихорадочно-ускоренно играла свой хит ливерпульская четвёрка в моей голове. Едва вписываясь в повороты в мокрых кедах, я пулей вылетела к верёвкам, сорвала и молниеносно нацепила свои мокрые штаны с многочисленными карманами. И, с ножкой стула в руке, не переставая следить за окошком чердака, тихо позвала Анну.

Тишина была ответом. Нависала, давила, утомляла. Когда она резко нарушилась рыком, я даже не секунду обрадовалась её окончанию. Огромный силуэт на четырёх конечностях с неестественной скоростью появился на крыльце, остановился, втянул воздух огромными ноздрями и рванулся ко мне. Не дожидаясь, пока стану поздним ужином, я со всех ног улепётывала в темноту.

Подбегая к пруду и расходуя все запасные ресурсы организма, я впервые чувствовала настоящую, страшную, животную охоту за собой. Ощущение было приблизительно таким же по уровню неприятности, как и наставленное в упор оружие. Но опасность почему-то ощущалась больше. Подсознание почему-то выдавало, что от стрелы умирать не так больно, как от разрывания зубами тканей.

«Сейчас даже среди холодных синюшных русалок хороводить, чтобы затеряться, не побрезговала бы!»

Мурашки побежали по затылку, я чувствовала, как зловонное дыхание приближается, трава рвётся под лапами, вытянутая пасть клацает зубами прямо за моей спиной.

Под удивлённо наблюдающей луной хрипело моё сбитое дыхание, шелестели листья, а то, что было недавно гостеприимной Анной, вдруг остановилось, подняло морду вверх, завыло и зарычало на кого-то.

Сбиваясь с ног и кубарем скатываясь в колючки, помимо огромной луны, я увидела в фиолетово-чернильном небе тёмный силуэт. Он приближался рывками, чёрные одеяния его бешено развевались – на высоте обычно холодно и ветер дует куда сильнее, чем здесь, внизу.

Передвигался неведомый объект на необычном огромном коне – из ноздрей его шёл пар, а ноги мелькали так быстро, что казалось, их больше, чем четыре.

«Меня сожрут сейчас, а я НЛО разглядываю!»

Неопознанный летающий объект приблизился и спешился с такой скоростью, что почти догнавшее меня существо замерло.

– Хм, интересно. Оборотень, – прошептал всадник. – Уж извини. Вынужден ранить, для твоего же блага. Станешь человеком, заживишься. Беги.

Существо зарычало. Даже мига не прошло, а в руке всадника едва заметно сверкнул какой-то узкий полумесяц. То, что должно было вернуться в облик Анны, пронзительно взвизгнуло и бросилось наутёк.

«Не сожрут, так порежут – хороша наша мифология!»

НЛО подвело коня ближе к зарослям колючек. Казалось, мои внутренности упали в отяжелевшие ноги, а сердце вот-вот вырвется из горла после непредвиденного спринтерского забега. Я ошарашенно смотрела на знакомый силуэт.

«Тяжёлый плащ, огромные сапоги, прямо-таки не сдуваемый с головы капюшон, высокий рост. Никто иной, как герой моего стиха про тёмного жнеца, наводящий ужас на пьянчуг в забегаловке. У него ещё и череп вместо лица – а чего я ожидала? Не только спасать, но иметь дело с чудовищами – вот мой синдром!»

– Эм… и снова здравствуй. Убивать быстро будешь, сикарий, или как?

В голове вертелось одно: что я скажу товарищам, когда наша великолепная семёрка станет шестёркой, плюс мой надоедливый призрак? Да, и в целом – обидно.

Как ни странно, сударь Ходячее Клише не поддержал моё настроение, не смог соблюсти свой строгий образ и расхохотался. Голос оказался вполне человеческий – мелодичный. Маньяк отстегнул витую железную фибулу плаща и накинул его на меня. Действительно тяжёлый, как доспех. Вот бы знать, как реагировать сейчас.

– Не очень приятно в ночи с мокрой задницей ожидать опасности и потом задавать стрекача…

– Понимаю, – он стянул с лица череп, который оказался лишь защитной маской. – Задницу твою обратно отнесём. Значит, я маньяк, да?

«Когда я успела ляпнуть это вслух?!»

– Многие меня самим Кощеем считают, – продолжал он, задорно сверкая тёмными глазами. – И мне это на руку. Доля правды в этом есть. А сколько её было в твоём рифмоплетении… – его лицо с тёмными нахмуренными бровями, грозным чёрным взглядом и умеренной бородатостью приблизилось ко мне.

– Значит, всё-таки маньяк, – подытожила я, не показывая своей трусости. Он опять засмеялся.

«Психопат и нарцисс вдобавок, наверное…»

Пока он смеялся, я судорожно искала пути отступления, а его конь светил красными глазами, прядал огромными дымящимися ушами, требовательно фыркал и рыл копытом землю. Одним из восьми…

«Где такую породу разводят?!»

Круглыми глазами я уставилась на это чудо. Отсмеявшись, маньяк перевёл дух, повернулся к своей готичной сивке-бурке и собрался что-то сказать. А в моей голове пронеслось паническое «сейчас!», и, скинув плащ, я мотанула было назад изо всех оставшихся сил и…

Запоздало поняла, что нахожусь в воздухе, а по сторонам мощные сегментные перчатки держат толстый ремень узды и плавно управляют чудо-конём. Мне ничего не оставалось, как вцепиться руками в луку седла и постараться не заорать. Почувствовала я себя не «ух, как здорово!», а очень глупо. Но тут же забыла про это, взирая с высоты птичьего полёта на горизонт, который летней ночью всё ещё светлел.

Небо было холодным, пронзительным и потрясающим. Хотя – какое тут небо и вся вот эта разлитая по нему акварель, когда всё контролирует он, маньяк.

– Плащ мой не надо скидывать и пачкать, – прошептали мне на ухо. – Полетаем? Мы не торопимся, Анне надо прийти в себя. Твоих забавных товарищей не тронет, не до них ей. И не тронула бы никого в принципе, но кое-кто не вовремя застал её, так? О, догадаться бы, кто! – смеющийся взгляд прямо в мой растрёпанный затылок. – Да, она оборотень. Если бы не твой любопытный нос, всё было бы тихо, и вы бы ничего не узнали. С другой стороны, мы бы сейчас не покатались, верно?

– И меня бы не пытались сожрать! Так ты намекаешь, что я грязнуха и сую нос куда не следует? Если бы я это специально делала… – насупилась я, насколько это было возможно на этом диком ветру.

– Что у тебя в голове?! Тебя просто отвозят домой, а ты свои комплексы показываешь.

– Хватит ржать надо мной! – совсем надулась я.

– А если про коня расскажу, принцесса смилостивится?

Я поёжилась от вкрадчивости интонации, но то диво дивное, что нас везло, и моя любовь к животным… Я осторожно коснулась жёсткой гривы, что нещадно хлестала руки.

«Принцесса, блин, в драной рубахе и мокрых штанах. И штаны-то я тоже не специально, точнее, не я и не в том смысле… Да ёшкин кот!»

– Сначала про себя расскажи, – пробурчала я, заодно продумывая, как завтра будем смотреть с Анной друг другу в глаза при оплате еды и ночёвки. Начало доходить, почему трактирщик настоятельно просил Свата не расстраивать её.

– Нечего рассказывать. Стих ещё разок сама себе прочти! – маньяк совсем не по-маньячески вздохнул, поднял коня выше, тот «поскакал» быстрее, а я попыталась тихонько нагнуться в сторону, чтобы рассмотреть и понять, это животное или всё-таки механизм. Всадник вежливо покашлял. – Сейчас я расскажу кое-что другое. Любишь разыгрывать придурков?

– Какая плавная смена темы! Ясно, ты хочешь использовать меня для какой-то своей забавы, – разочарованно покачала я головой. Он хмыкнул и продолжил рассказ, в то время как мы начали выписывать восьмёрки. При каждом мало-мальски резком повороте мои лёгкие, сердце и прочие внутренности вновь словно проваливались.

– Держи, ты же хочешь сама порулить.

Пребывая в растерянности, я автоматически приняла из чёрных с железными клёпками перчаток управление. Легонько потянула вправо, и конь, кося на меня горящим красным глазом и обдавая ноги паром из ноздрей, согласился повернуть.

– Как ты поняла, я весьма догадлив. И хорош собой. И скромен. И с чувством юмора.

– Да-да, конечно.

«С психами лучше соглашаться…»

Пока он говорил мне на ухо, чтобы звуки не унесло ветром, я осторожно закладывала большие повороты. Потом руки у меня окончательно задубели, и я вернула бразды хозяину.

– Вот такая у меня идейка, считай, отблагодаришь меня таким образом, и я отстал.

– И ты отстал? – с надеждой обернулась я. Тяжкий вздох был ответом, и мы сделали мёртвую петлю. Я чудом сдержалась и не стала материться, чтобы не провоцировать этого пародиста кощеева ещё больше насмехаться надо мной.

В контраст элементам пилотажа мы тихо и осторожно приземлились во дворе. Каким же стоячим казался воздух после полёта, даже спёртым!

– Моё имя ты знаешь – ребята то и дело орали его друг другу и мне, когда спрашивали, что буду есть. А как тебя звать? – монотонно пробурчала я.

– Тебе интересно? – оживлённо спросил маньяк.