Нечто большее

«Смейся, королева спортзала, главное, что слежка за нами вскрылась».

– А вон… – я кивнула на уже пустой стол в конце зала. Пока все тянулись друг к другу грохнуть кружками, чарками, стаканами, кубками, братинами, маньяк исчез. – Уже неважно.

– Пырился-пырился, да свалил! Твой, небось! – легонько боднула меня в бок круглой головой с белёсыми пятнами и мелкими рожками молодая кизячка. – Поди, помирать скоро.

«Оказывается, все всё видят, и вскрывать было нечего. Эх, дамочка запамятовала, что говорить про этого субъекта им почему-то нельзя».

– Мало ли, кто на нас, странных, косится, – аккуратно отстранил её вялые попытки бодаться Сват. – С чего помирать?

– И правда, нужна я даром инквизиторам каким-то – тем более со своей чудо-магией. Натерпелись загадочных психов в жизни, спасибо, не надо, накушались.

– Пральна, не должна девка столько жрать! – не унималась глуповатая самка чёрта.

«Интересно, можно ли так называть их особей?»

– А это уже оскорбление, – сказала я. Маньяк этот напрягающий, попытка обмануть меня, наглость чертей…

В то же время к нам в очередной раз подошла женщина – работница сего достопочтимого заведения. Она сдержанно улыбнулась нам и забрала посуду. Хотя бы это здесь берегли, и кто-то претендовал на адекватность. Выглядела она румяно и как-то обнадёживающе, телосложением была плотна и не ленилась свою стать демонстрировать. Её можно легко понять – вырез, приоткрытый ротик и вьющиеся локоны позволяли зарабатывать неплохие чаевые от посетителей. А особо наглых можно и подносом тяжёлым отоварить. Сжалилась она над сирыми и странными, напросились мы переночевать, пусть и на чердаке – хоть какая-то крыша над головой.

– Лихо ты этого спровадила, – остальные черти закивали туда, где минуту назад сидел маньяк.

– В каком смысле – этого? Вы же все делали вид, что его нет! – мой взгляд исподлобья был, конечно же, проигнорирован.

– Дык, потому и делали, что он тут был. Странный тип. Ужасающий. Мы тоже как ты хотим – прочитала стих непонятный, и он – фьють! – исчез, как не было.

– Братан, если ты ему стишок прочитаешь, знаешь, что он с нами сделает? – приобнял чёрта пьяный сотоварищ. И показал своим загнутым когтем у горла. – Кр-р-рк!

«Вот же какие они… Не так уж много я съела. Это Рысь только овощи и маленькие пирожки употребляет. Ну, понятно, жизнь же – сплошная череда удовольствий, зачем нам ещё одно в виде еды? Хм. Может, и вправду тот чёрный просто смотрел, как я жадно уминаю всё на своём пути? Или как ошарашенно озираюсь. Тьфу, мадам, вам сколько лет – стесняться и комплексовать перед неизвестно кем!»

Прогнав все эти мысли, я заметила, что кизяки расспрашивают Свата о таких ерундовых вещах, которые обычный казак и так знает. Он односложно отвечал, продолжая закусывать. А они расспрашивали его с таким видом, будто это были мудрёные вопросы с подковыркой. Дошло до свадебных обрядов – у кого какие. Сват отмахнулся от них, вновь закурил трубку, что-то вспомнил и начал открывать нам кладезь своих историй. В этот раз мы узнали, как он с кумом сватал своего друга-казака за какую-то артистку-красавицу. Мы не забывали вворачивать свои шутки в его историю и давиться со смеху.

– Обещал нам порассказать всякого за чаркой чего-нибудь позабористей. Вот, момент настал, не отвертеться, – я икнула. – Представилась передача про женитьбу. Всё чинно-благородно: «Итак, комната жениха!» Шумиха, свист, клинки летают, кто-то дымовуху принёс, веселье, камера падает, отрубается.

– Так оно и было! Ты ясновидящая? – Сват сделал серьёзное лицо, отчего стало ещё смешнее.

– Какое там «ясно», близорукость у меня. Так, стоп, как оно было? В телевизор-то каким сквозняком тебя занесло?

Пока он рассказывал, в какие удивительные дебри его заводила жизнь, черти – завсегдатаи заведения – пошли друг с другом в пляс, выделывали что-то на манер гопака. Смотрелось смешно и неказисто.

– На «передок» бы вас, на Каше-поле… – выдёргивая из своей стойки забытый кем-то нож, проворчал трактирщик.

– Что мы, дурни какие – туда соваться?! За кого нас держишь, милсдарь Еремей!

– Держу вас за ряженых, ради выручки – народ поглазеть-посмеяться ходит. Да только больше убытку с вас!

– Помилуй, хозяин, мы ить покруче любого душеспасителя будем – и выслушаем, и поддержим! Вот, глядите, бравый казак, а по-старинному козак, виды видавший – мужчина хоть куда! А от девок шарахается.

– Ну-ка, пятачок закрыл! – прогремел Ален. Шура ошарашенно оглядел нас. Все вокруг неодобрительно загалдели.

– А чего? Чего сразу «закрыл»? – заорал другой чёрт. Разномастные завсегдатаи заведения с дальних углов стали прислушиваться к импровизированному спектаклю.

«Культурная публика, не иначе. Что тут дают по пятницам? Боевую драму?»

– Приглянулся он дамочке, нашей наливайке. А сам того в упор не замечает! Или вид делает, что никакого отношения вообще тут ни к чему не имеет.

– Чур, упаси от отношений… – прошептал сам себе Сват и даже чуть побледнел. Это вызвало у нас удивление не меньше, чем хамство кизяков. Вот это да, человек такие виды повидал, от пуль не убегал, а тут на тебе: женщина – самая страшная напасть…

Кружки грохнули по столу.

«Ой-ой».

Обслуживающая наш стол фигуристая дева с обрамляющими округлое личико русыми локонами отделилась от посуды, преисполнилась решимости, да так, что весь мужской пол как-то незаметно отпрянул, и Сват остался один в проходе между лавок и столов. Он секунду подумал и выпрямился во весь рост – так и быть, готов встретить любые невзгоды.

Женщина в полной тишине устало подошла к нему. Пристально всматриваясь в его светлые голубые глаза, она чуть склонила голову, вздохнула, и рука её в подвёрнутом широком рукаве с кулиской оперлась на рядом стоящий стол. Мы не знали, к чему готовиться. Сват, не отрывая взгляда от её лица, сдул свой чуб со лба.

– Не все ж бабы твари, а? – тихо, но напористо спросила она. Голос её оказался чуть более низким и грудным, чем ожидалось. Казалось, что даже тусклый свет ещё немного приглушился. Сват почесал затылок.

– Не все… – эхом повторил он. Конечно, попробуй, с женщиной поспорь… Затем лицо его просияло, он словно впервые смотрел на ту, что стояла перед ним. Смотрел он сверху вниз, но очень внимательно. И едва не улыбался.

– Может, это твои тараканы в голове просто находят таких? – искренне спросила она. – А нормальных не видят, не интересно же. Никто до истерики не доводит, тарелок не бьёт и нос не задирает – скукота!

«Чую, кто-то третий раз за день трубку набивать будет».

Эффектная дама развернулась и ушла. Мы с Рысью отметили для себя, что невольно киваем её словам. Независимо от пола – привыкли люди любить все эти терзания, неврозы и тому подобное. А когда нормально – даже не про что спеть и написать.

Барс расселся на лавке и, сыто ухмыляясь, смотрел в тусклое тёмное окошко на непогоду, ветром сгибавшую деревья. У него была интересная привычка: будучи незаметным, он всегда располагался так, чтобы наблюдать всю обстановку вокруг.

Сват задумался, словно отыскивал тех самых тараканов в голове. Затем улыбнулся, глядя вслед удаляющимся полам юбки, хмыкнул, закрутил ус и хитро посмотрел на Алена, который подходил к нему – то ли с желанием приободрить, то ли пошутить.

Один чёртик побежал было за девушкой и хотел кинуться ей на спину, но Сват тут же сделал молниеносный выпад и схватил его за хвост.

– Не подмазывайся ко мне, нечисть! Женщин обижать нельзя.

– Наших бьют! – обиженно и истерично заверещал шкет. – Всё из-за баб!

– А не из-за того ли, что мы как дураки себя с ними ведём, а?! – прорычал Шура и увернулся от прыгнувшей на него злобной рожи с острым языком.

– Тьфу! – Сват брезгливо отшвырнул в сторону хвост, а вместе с ним и его вопящего чёрного обладателя. Рогатые собратья тут же подоставали маленькие нагайки, кинжалы и ощерились на нас. Кто-то из посетителей спешил покинуть заведение, а кто-то, насытившись хлебом насущным, в азартном предвкушении ожидал зрелища. Расстегаи встали комом в горле – мы тоже ожидали, что черти, несмотря на их многочисленность и сплочённость, сейчас у нас будут летать, как бантик на верёвочке.

Сват отделился от команды и подошёл ближе к сгустившейся толпе рогатых лиходеев.

«Точь-в-точь злые гастарбайтеры на подмосковной детской площадке!»

Подумав это, я уже боролась, но только с собой, пытаясь не испортить момент конским ржанием, которое настойчиво рвалось наружу. Выхватив из руки растерянной Рыси пучок зелени, я заткнула ею свой рот и молила всех тутошних божков, чтобы не хрюкнуть в Хрючевне – иначе меня разорвёт. А ведь я даже ещё, как говорят кизяки, не «нахрючилась».

Из толпы выступил их округлый лоснящийся атаман в красных шароварчиках. Минуту они мерили друг друга взглядом – ряженый рогатый кривляка и настоящий, достойный коня, шашки и уже имеющий медали за боевые заслуги казак.

Взгляд нашего старшего товарища постепенно становился тем самым, что на Каше-поле – назовём его многообещающим. Стоять просто так надоело, и Сват резко подул на кизяка.