Воронья песнь

– Насквозь прошла или внутри осталась? – Поинтересовался Дэвид, на корточках перебравшись до Ястреба.

– Насквозь. Сука, кость прилично задело, раздробило сильно, наверное…

– У меня начальник – медик, хирург, я тебя к нему отведу.

– Сам разберусь. – Выдохнул Ястребов, всё ещё ощущая горячие приливы крови к лицу.

– Ну уж нет, ты мне жизнь спас, а я тебе помочь не могу?

– Я пойду в обычную больницу.

– Ага, где тебя напрямую полиции сдадут или бандитам, которые тебя подставили?

– В смысле?

– А что непонятного?

– Куда я приехал, мать твою… – Ястребов прикрыл глаза, с долей раздражения произнеся эту фразу. – Сбежал от одного, чтоб приехать к тому же. – Он привстал, прихрамывя на левую ногу, и сплюнул на землю.

– Добро пожаловать в Берген.

Девятнадцать лет. Конкурентов осталось пару штук. Гисс предоставляет возможность начать заниматься бизнесом самому, так как сам планирует уйти в легализованную сферу. Осталось только найти место и быстро продать товар.

Двадцать лет. Всё получилось. Своих притонов – три штуки, появляются верные свои люди. На заработанные деньги покупает большой дом. Наконец-то можно спокойно выдохнуть впервые за семнадцать лет.

Перед глазами нависший тёмный потолок. Если бы тогда не Гисс – Дэвид бы давно покончил жизнь самоубийством или спился бы вслед за матерью. Но ещё он благодарен Ястребову. Он слишком вовремя пришёл в его жизнь.

И пускай он погряз в болоте, из которого никогда уже не выберется, ему было с кем тонуть.

Глава 13

Летели бесконечные дни, наполненные золотым убранством солнца, изумрудным блеском травы и деревьев, мрачным волокном тумана и проливного дождя, тёмным синим полотном с разбросанным на нём мелким перламутровым бисером, серебряным переливом луны, пламенными закатами, искрящимися отражением в Неве. Но ничего не может быть вечным, и розовый пьянящий август обернулся небольшой свечой с фиолетовым огнём, который очень быстро угас. Настало время отъезжать.

Те самые последние дни в путешествии всегда самые болезненные. Даже если знаешь, что дома ждут. Уильямс и Сайферы хорошо сдружились – в особенности Лиза и Дин. Лето для них пролетело слишком быстро: изучение языков, чтение книг, обсуждение музыки, прогулки с утра и до поздней ночи, почти участие в митинге – благо, вовремя сбежали, экскурсии, фотографии на плёнку, мороженое, чай с мятой, постоянные шутки и непрекращающийся смех.

На кухне, залитой солнцем, собрались только женщины: Мария стояла у плиты, жаря румяно-золотистые блинчики, аромат которых разносился на всю квартиру, Лия ставила на стол тарелки и кружки, Мелисса заваривала чай, а Лиза сидела, прищурив глаза, подперев рукой щёку, улыбаясь.

– Лиза, чего сидишь, помогла бы! – Мелисса пристыдила старшую сестру, однако той было всё равно. Она сделала вид, будто не услышала, но как только в кухню открылась дверь – сразу устремила взгляд в сторону вошедшего. На кухню зашёл отец, держа газету в руке. Лиза, разочаровавшись, уставилась глазами в плиту.

– Лиза, чего задумчивая такая? – Лия положила руку на плечо Лизы, та, встряхнув головой, села прямо.

– Да так, ничего, спасибо.

Лия взглянула на Лизу добро, со всей материнской теплотой, которую могла дать, и девушка не могла устоять перед этим взглядом.

– Жалко расставаться. Как никак, сегодня последний день вашего прибытия в Ленинграде…

– А, вот оно в чём дело. – Лия улыбнулась и, наклонившись поближе к Лизе, прошептала ей на ухо. – Дину тоже жалко расставаться. – Лия отошла поближе к Марии, уточняя погоду на ближайшие дни, а Лиза, вмиг порозовевшая, вышла из кухни.

Она прошла в гостиную, где на диване сидел Дин. Он читал, закинув ногу на ногу, держа тонкими длинными пальцами карандаш. На нём была надета чёрная футболка, явно не по размеру, серые штаны, на шее подвеска в форме лезвия. Он выглядел сосредоточенно, взгляд так и бегал по страницам. Лиза стояла так с минуту, но Дин её заметил тогда, когда она подошла ближе.

– Ты такой серьёзный, когда читаешь. Ничего другого в мире не видишь.

– Я, между прочим, читаю «На дне». – Дин захлопнул книгу и отложил в сторону. – Как тут серьёзным не будешь.

– Попался-таки на иглу русской литературы?

– Ага, попался, подсадили! Уеду, и будет у меня ломка по русской литературе, где я её добывать буду?

– Да ты будешь Оруэллом зачитываться, я тебя умоляю. – Лиза села на диван. – Мне так грустно, что ты уезжаешь. Ой, ну в смысле вы… – Девушка засмущалась: щёки вспыхнули алым румянцем, а взгляд соскользнул на пол.

– Мне тоже, Лиз. Ты такая интересная, весёлая, смелая… А ещё и рок слушаешь! Считай, ты растопила моё намертво замёрзшее сердце.

Он смотрел на неё с дружеской любовью. Сейчас, когда она сидела в домашнем светло-голубом сарафане с открытыми плечами, собранными в хвост волосами, она выглядела по-домашнему, очень нежно и мило. Её тонкие пальцы поправляли прядки волос. Дин где-то в глубине души понимал, что он не знал ещё девушки более прекрасной, потому что она была воистину красива и при параде, и дома, абсолютно естественной, отличающейся от других, имеющей какую-то свою непонятную, незаметную фишку. Так быстро пролетели эти месяцы, столько всего произошло, что расставаться было поистине грустно.

– Всё готово! – Раздался резкий громкий голос Лии из кухни. Дин с Лизой переглянулись, одновременно встали и пошли на кухню.

– А мы все поместимся? – Дин облокотился на косяк двери, стоя в пороге.

– Тебя на пол посадим, как раз до стола достанешь. – Сказал Артур. Его выгоревшие до рыжего цвета волосы сверкали янтарём, а глаза он прищуривал от ярких лучей.

– Я бы предложил варианты, но, боюсь, после этого меня не то, что с кухни выдворят, а из Ленинграда. – Дин растянулся в улыбке, а Лиза, смущённо уставив глаза в пол, поправила хвост густых волос. Артур мотнул головой, убирая вылезшие на лоб волосы, Лия недовольно посмотрела на Дина, следом на Каспера, и снова на младшего сына.

– Понимаю, вещи собирать уже сейчас?

– А что такого Дин сказал? Может, он бы предложил лучший вариант… – Возмутилась Мелисса, но её тут же прервала сестра.

– Вырастешь – поймёшь.

– Мне, кстати, в детстве так говорили. Я вырос, но так ничего и не понял. – Улыбка с лица Дина тут же исчезла. – Так как рассаживаться будем? Не проще ли в два захода?

– Блины остынут!

– Я и холодными могу поесть.

– Извращенец! – Фыркнула Лиза. – Ты поди из тех, кто любит тёплую вод… – Лиза прервалась на слове, понимая, что было бы, произнеся она всю фразу целиком.

– Из тех, кто что любит? – Отец Лизы уставился на неё, опустив очки на переносицу.

– Тёплую воду и холодные чаи. – Сказал Дин, еле видно кивнув Лизе. – Кстати, чай можно мне не разбавлять, я поем позже.

Лия насмешливо глянула на сына, кое-как сдерживая улыбку.

– Кто остаётся сейчас, а кто придёт потом?

– Я уже сказал.

– В принципе, я могу подождать. – Артур переглянулся с братом. – Если что, подогреть на сковороде блины смогу.