Черные сказки. Сорок миров

***

Сменилось две эпохи жизни на Звезде, когда появилось течение "ретро". Годийцы зажигали газовые свечи на концертах, вешали плакаты земных поп-звезд, изучали земную историю.

Пошла волна ностальгии по ушедшему.

Долгожители рассказывали о прелестях человеческого тела, пугали детей такими подробностями как сопли, слезы, кашель, ушная сера, пот и подобными деталями.

Их печаль не переходила в депрессию, ее называли "голубая печаль", поскольку Земля считалась голубой планетой.

Но на этом, к сожалению, ситуация была исчерпана.

Религиозные учреждения вводили праздники, дни памяти. Годийцы ходили на все мероприятия, но никто не страдал по ушедшему в полной мере.

Этот период называли "адаптацией".

Затем память о Земле начисто стерлась.

Только иногда рождался один годиец на миллион, который по необъяснимым причинам становился сумасшедшим и всю свою жизнь посвящал оплакиванию Земной жизни.

Такие сумасшедшие жили отшельниками, выбегали в город только с целью пристыдить окружающих. Они выли, рыдали, трясли прохожих, заставляя поплакать вместе с ними, взывали к совести. Каждый сумасшедший недолго мучался.

Обычно такой годиец проживал пару лет в муках и попытках достучаться до общественности, а затем шел на добровольную эвтаназию.

Врачи охарактеризовали появление сумасшедших как синдром родовой памяти годийцев. Общее бессознательное поле годийцев порождало страдальцев, чтобы испытать положенный уровень негативных эмоций по поводу потери, которая должна была восприниматься как большая.

– Если коротко, – объяснял Эльц, медик на занятии в учебном корпусе, – это эффект совести. Порой в нашем подсознании создаются лишние артефакты долга. Это когда мы ничего не должны, но нам кажется, что долг есть. Сознательно мы не собираемся его выплачивать, – Эльц передвинул металлической клешней микрофон к динамику своего голоса, – поэтому наше подсознание находит способ искупить вину. Союз ученых сделал вывод, что всем нам стоило устроить памятный вечер и как следует масштабно проститься с человечеством на уровне нации своевременно. Тогда бы удалось избежать смерти Дрюса, Матоя, Шефнера, – Эльц зачитал имена пятидесяти сумасшедших с двумя перерывами на глоток машинного масла, – Я закончил доклад. Всем приятных выходных!

Толпа заскрежетала деталями коленных суставов, направляясь к выходу из учреждения.

В числе слушателей был правнук Тенли.

У фасадных стен здания он нашел свою прабабушку, чье пластиковое тело блестело новизной, будто первый день ее прибытия на Звезду.

Тенли с правнуком вместе направились в заводскую столовую на подзарядку. Площадь и дорогу перед ними освещал зелено-фиолетовый закат.

На небо уже вышли все пять ночных светил.

Пожизненная беременность

Мама Тельза родилась любвеобильной девочкой.

«– Из всех прочих, ее воспитание – многообещающее, – сказал Сияющий Свет. Я услышал. Так началась моя Жизнь. Но я все еще сомневался.»

Бабушка и дедушка подарили ей трех щенков, чтобы умерить ее стремление к общению.

Мама Тельза кричала и хлопала в ладоши:

– Когда я вырасту, у меня будет большущий дом!

Дедушка Гвин еле поднимал в воздух не по годам крупное тело дочери, Тельзы.

– Я рожу тебе много внуков, папа! – обещала Тельза. Бегала по дому как слон-самолет. Соседи вечно жаловались Гвину. Обычно он выпроваживал их за дверь, выслушивал нотации, но ничего не высказывал своей девочке. Она радовала его душу. Гвин работал в продуктовой компании и единственным лекарством от стресса считал лишь свою дочь.

– Что они сказали? Я громко бегаю?

– Нет, девочка моя, все в порядке, это собаки громко гавкают, но ты не беспокойся, я с ними договорился, с собаками…

Нельзя сказать, что дедушка Гвин легко отпустил дочь, когда очередной ухажер спросил ее руки и сердца. Но Гвин преодолел себя.

– Позаботься о ней.

– Я позабочусь о ней, – пообещал Герд и увез маму Тельзу в новый трехэтажный дом. Вскоре она забеременела.

Дедушка Гвин приложил руки к животу Тельзы.

– Какое счастье!

Дедушка ярко представил себе своего внука внутри живота.

Так прошло восемь месяцев. Оба мужчины жили как на иголках.

Дедушка Гвин переехал в дом к родителям, чтобы помогать по хозяйству и разгрузить в бытовых вопросах молодую маму.

– Так! Скоро наступит пора рожать!

Но мама Тельза не родила ни через месяц, ни через неделю после этого. В один из дней, она вновь мучилась на кушетке в гостиной.

– Со мной что-то не так!

Папа Герд прикладывал влажную тряпку к ее лбу.

Врачи разводили руками; никто не мог ей помочь.

Она не родила ни через пару месяцев, ни через четыре месяца, пять месяцев, ни через год, ни через два. Но она ежемесячно проходила осмотр. За ней наблюдало почти все сообщество передовых умов человечества.

Наблюдало, как на девятом месяце тот самый плод не родился и прекратил развиваться.

– Мы сделаем кесарево, – предложили врачи.

Но мама Тельза с детства боялась операций: с двенадцати лет развившаяся гемофилия, несворачиваемость крови. Операцию сразу же отменили. «Кроме того, это отличный шанс понаблюдать за феноменом, – заметил один из докторов».

«И Сияющий Свет наставлял, чтобы я вышел. Но я помедлил и увидел, что можно не выходить.»

Мама Тельза продолжала заниматься хозяйством, вела уроки литературы в лицее для одаренных детей и частенько прикладывала руки к животу, чтобы почувствовать движение внутри.

В один из осенних пасмурных деньков мама Тельза прижала руки мужа к своему пупку и сказала:

– Сегодня малышу исполняется пять лет. Сегодня он необычайно активен.