Сила притяжения

Пролетев практически через весь Анхем, байк замедлился у одного из домов на южной стороне города. Осторожно припарковав транспорт возле гаража, Тим ловко спрыгнул на землю и протянул девушке руку. Лиз стянула шлем, пригладила волосы и осмотрелась. Район мало чем отличался от своего собрата на севере крошечного городка, где жила она сама. Такие же однотипные белые домики в два этажа, зеленые лужайки, высокие заборы. Буйство зелени впечатляло несмотря на то, что календарь показывал уже середину сентября.

Закончив осмотр незнакомой территории, девушка обернулась к Коулману.

– Что мы здесь делаем?

– Нам нужно поговорить, – тоном, не терпящим возражений, ответил он, снова предлагая руку. – Постарайся не шуметь, у моего младшего брата довольно чуткий сон.

– У тебя есть брат? – удивилась Лиз, покорно стискивая пальцы Тимоти своими. – А я ведь совсем ничего о тебе не знаю.

– Это недолго исправить, – улыбнулся парень.

Приложил палец к губам и осторожно двинулся в сторону крыльца.

Тихо скрипнула дверь. Пара, стараясь не смеяться в голос от нелепости ситуации, – на дворе ночь, а они, будто воришки, крадутся на цыпочках по гостиной, – неслышно пробралась внутрь дома и поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж. Ступени под ногами жалобно стонали. Видимо, ремонт здесь не делали очень давно. Тим тихонько выругался себе под нос. Лиз поджала губы, из последних сил сдерживая в груди нервный смешок.

Один короткий лестничный марш показался дорогой в Ад. Но вот перед ними появился узкий коридор, застеленный коричневой ковровой дорожкой. По обеим сторонам располагались одинаковые двери цвета темного дерева. Обернувшись к девушке, Коулман широко улыбнулся, пальцем указывая на самую дальнюю. Элизабет понимающе кивнула, сжала его ладонь посильнее и быстро побежала к заветной цели. Буквально ввалившись в спальню парня, шумно выдохнула и, не произнеся ни слова, рухнула на кровать.

Тим запер дверь, для верности несколько раз дернул за ручку, а потом завалился рядом с Лиз, безмолвно лежащей на животе, и повернулся к ней лицом:

– Есть будешь?

– Нет.

– Как хочешь, – безразлично бросил он.

Сложил руки на животе, ни на секунду не отпуская ее взгляда. Молчание не тяготило, наоборот, казалось приятной передышкой перед предстоящим разговором. И Тим честно собирался поговорить с Лиз о том, что между ними происходит, но вместо этого лишь хрипло прошептал:

– Ты безумно красивая.

Элизабет вспыхнула. Почему-то эти же самые слова, произнесенные чуть ранее Адамом, разительно отличались своей эмоциональной окраской от них же, слетевших с губ Тима сейчас. С очень притягательных, соблазнительно пухлых губ Тима. Лиз не сомневалась, что оба парня говорили абсолютно искренне. Но, если Мур просто констатировал факт, Коулман сказал их потому, что действительно считал Лиз таковой. Словно пытался донести, что для него она самая красивая.

– Спасибо, – смутившись, ответила она спустя мучительно-долгую минуту. – Ты, кажется, хотел о чем-то поговорить?

Тим сглотнул. Перевел взгляд на ее губы. Все слова тут же вылетели из головы. Плечом он ощущал тепло тела Лиз, их бедра едва соприкасались, но он все равно чувствовал, как начинает гореть все внутри от такой желанной близости с такой желанной девушкой. Миллер замерла, ожидая ответа, но его не последовало.

Тим приподнялся на локтях, бегло осмотрел лицо Лиз, снова сглотнул. Она непонимающе нахмурилась. Открыла рот, чтобы узнать в чем дело, как парень резко выпрямился и вскочил с кровати. Подошел к невысокому платяному шкафу, с силой дернул за ручку. Дверца едва не отвалилась от такой грубости, а Тим уже успел скрыться за ней, трусливо прячась от Миллер, и прикрыл глаза.

Он должен держать себя в руках. Не для этого он притащил Лиз с другого конца города к себе домой. Им нужно просто поговорить, а потом лечь спать. Желательно не на одной кровати, потому что, если нет, он точно сорвется.

С тех пор как Лиз появилась в его жизни и заняла все мысли, чувства и желания, одно самое явное не давало покоя. В своих фантазиях он испробовал ее всю, во всевозможных позах. Такую сладкую, нежную, горячую, податливую. Но теперь, когда Лиз была рядом, только руку протяни, Тиму стало действительно страшно все испортить.

Она не поймет, решит, что он просто хотел ею воспользоваться, а потом выбросить, как ненужную игрушку. Тим прекрасно понимал, что Элизабет не такая, как все. С ней нужно по-другому. Не переть напролом, не давить – сделаешь только хуже. А он так не привык быть нежным и ласковым. Не умел во всю эту романтику: цветы, прогулки, поцелуи под луной. Когда он чего-то хотел, то брал, не думая о последствиях, не беспокоясь о чужих чувствах. Ему было наплевать. Но с этой девчонкой так нельзя. С ней нужно идти до конца, рука об руку, и никак иначе.

– Тим?

– Все в порядке, – сглотнув тугой ком в горле, отозвался Коулман.

Стянул футболку, бросил на пол. Расставил руки по обе стороны от головы, уперев в полки. Нужно успокоиться. Усмирить мысли, которые наперебой кричали, что пора завалить строптивицу. Уложить на лопатки. Для начала. Потом можно и на колени поставить.

Яростно тряхнув головой, Тим негромко рыкнул и обернулся.

Лиз стояла в каком-то жалком ярде от него и непонимающе хлопала ресницами. На кой ляд он притащил ее к себе, а теперь молчит? Решил стриптиз показать? О да, пока он стоял спиной, она успела оценить и крепкие мышцы, и темно-оливковую кожу, к которой так хотелось прикоснуться. А сейчас имела удовольствие наблюдать еще и вид спереди, что, несомненно, вызывал восторг. Одни только кубики пресса чего стоили!

Облизав губы, Лиз поймала себя на мысли, что хочет, чтобы Коулман и дальше оставался без футболки. Густой туман желания медленно просачивался под кожу, будто яд. Она хотела быть благоразумной, не поддаваться его магнетизму, не терять голову. Но близость, пьянящий аромат кожи, смешанный с тонким запахом одеколона, вызывали непреодолимое желание прикоснуться к объекту вожделения и позволить себе хотя бы на эту ночь отпустить себя. Перестать бояться, перестать быть послушной дочерью, умницей-красавицей Элизабет Миллер. Захотелось стать просто Лиззи – восемнадцатилетней школьницей со своими тараканами и желаниями. Просто захотелось.

И она все же не выдержала: подошла ближе и осторожно провела кончиками пальцев по его груди, вырисовывая неведомый ей самой узор. Тим вздрогнул.

– Нравится?

– Да, – подняла взгляд, чувствуя, как горят щеки.

Поймал с поличным. Понял, он все понял.

Кожа под ее пальцами искрилась жаром, обжигала, заставляя дрожать от возбуждения.

– И как ощущения?

Тим хмыкнул, уговаривая себя не сорваться раньше времени. Ему было… любопытно?

– Божественно, – выдохнула Лиз, смежая на секунду веки.

Осмелела, приложила ладонь целиком в область сердца и мягко провела по торсу. Мышцы восторженно сжимались под теплом ее прикосновений и каменели. Лиз улыбнулась.

Почему они оба медлили? Играли друг с другом, словно в кошки-мышки?

Лиз медленно открыла глаза, устанавливая нерушимый зрительный контакт. Потому что хотелось смотреть только в его глаза. Потому что хотелось быть только с ним. Не сейчас – всегда.

К черту условности! Она нарушила все свои правила уже тогда, когда вообще согласилась поехать с ним. Нет, еще раньше! На поляне, когда целовала как обезумевшая, умирая от сладкого вкуса его губ. На крыльце собственного дома, на школьном дворе, да даже за той забегаловкой часом ранее, когда говорила, что между ними ничего не может быть и сама же себе противоречила. Ложь! Наглая ложь!

Тим знал, что она готова. Он десятки раз видел похожий голодный взгляд. Но взгляд Элизабет разительно отличался от всех остальных. Она не боялась. Не пыталась казаться кем-то другим, только чтобы ему понравится. Она хотела его, но не торопилась показывать это так явно. Дразнила, втягивая в какую-то одной ей известную игру, обманывала, а потом опять завлекала. Краснела так мило, так наивно. Касалась жарко. И Тиму это безумно нравилось.

– Ну, раз ты меня трогаешь, значит, и мне можно, – усмехнулся парень, аккуратно устраивая ладонь на узкой девичьей талии. – Так будет честно.

Она ничего не ответила. Позволила притянуть себя ближе и впечатать грудью в горячий торс. Тим не стал миндальничать. Если девчонка хочет поиграть, он принимает условия игры. Для начала подразнит – своими губами – потом оттолкнет, как она делает это с ним.

– Честно, – томно прошептала Лиз перед тем, как его губы, наконец, накрыли ее. Захватили, завладели, утянули в пьянящий поцелуй, от которого подкосились колени, и напрочь сбилось дыхание. – Тим…

Сдаваться первой не хотелось, и, кажется, Коулман это понял еще в тот момент, когда слегка прикусила за нижнюю губу, не больно оттягивая, а потом отстранилась. Смотрела долгим взглядом, не подпуская, но и не отталкивая. Ждала.

Возбуждение разливалось по телу рваными электрическими импульсами, щекотало, дразнило каждый дюйм.

Тим устал ждать. Утробно рыкнув, схватил Лиз обеими руками. Потянул на себя, зафиксировал в объятиях, а потом снова начал целовать. Долго, со вкусом. Лиз хрипло выдохнула ему в губы, и он воспользовался этим, запуская язык в рот девушки. Обвел десна, изучая, коснулся кончика ее языка.

Руки дрогнули в возбуждении. Пальцы вжались в хрупкую талию почти до боли.

Он проигрывал в этой схватке, но отчего-то все равно чувствовал себя победителем.

– Тим, – простонала Миллер. Коснулась ладонями мягких темно-каштановых волос. – Ох, Тим…