Первая раса

Она оказалась в огромной гостиной, обставленной по холостяцкой моде: софа, стеклянный столик с приставленным креслом, на стене большой телевизор. В дальнем углу барная стойка и холодильник. У стены слева пожарная лестница на крышу. Панорамное окно во всю правую стену.

– Присаживайтесь, – мужчина указал на кресло.

Риса послушно села, зажимая кисти рук коленями. Пёс уселся в дверном проёме, словно охранник в тюрьме, перерезающий пути к отступлению. Мужчина же подошёл к панорамному окну.

– Вы не против, если я перейду на «ты»? – спросил он, возясь с застёжкой шлема.

Риса покачала головой.

– Отлично. Признаться, я сначала подумал, что мне показалось. Память иногда играет с людьми злую шутку. Но сегодня убедился, что моя память меня не подвела. Надеюсь, твоя тоже не подведёт, – проговорил он, снимая шлем.

Риса выдохнула. Стоящий перед ней молодой человек – теперь назвать его мужчиной было бы не очень правильно ввиду возраста – с кожей небесно-голубого цвета быстрым движением руки поправил растрепавшиеся золотистые волосы:

– Я Эль.

Риса молчала. От понимания того, кто стоял перед ней, страх не исчез. Наоборот: наслушавшись от Кёртиса рассказов о своём похитителе, она судорожно пыталась вспомнить, что такого она могла сделать.

Молодой человек не сводил с неё глаз, и постепенно взгляд его становился всё более обеспокоенным.

– Не удивлена? – наконец спросил он.

– Я… сделала что-то плохое? – дрожащим голосом спросила Риса.

– По-почему? – глаза Эля расширились.

– Раз ты привёл меня сюда, значит, я должна была сделать что-то… нехорошее, – Риса втянула голову в плечи. – Я прошу прощения, если это так. Я сделала это не специально. Но конечно, – быстро добавила она, – может быть, тебе просто рассказали о моей проблеме, и ты решил помочь мне…

Эль захлопал ресницами, и его лицо приобрело растерянное выражение. Он даже опустился на софу напротив Рисы.

– Помочь? – переспросил он.

«Значит, всё же что-то натворила», с тоской подумала Риса. Всё это время не сводившая с Эля глаз, она внезапно вспомнила, как воспитатели в детском доме поучали их: «Если вас взяли в заложники, никогда не смотрите в глаза похитителю». Про себя Риса усмехнулась этим воспоминаниям, но взгляд всё же на всякий случай отвела.

– Ты дочь Таи, верно? – внезапно спросил Эль.

Это имя заставило Рису вздрогнуть от неожиданности.

– Да… – еле слышно произнесла она, а в следующий миг, позабыв про все страхи, подалась вперёд: – Ты знаешь мою маму? Знаешь моих родителей?

Собака в дверях вздохнула. Эль нахмурился и опустил подбородок на переплетённые пальцы рук. Взгляд его фиалковых глаз стал напряжённым и колючим. Молодой человек долго смотрел на Рису, и наконец как-то разочарованно спросил:

– Стало быть, ты меня не помнишь?

– Конечно же, помню, – поспешила с ответом Риса. – Мы столкнулись в парке, несколько недель назад. Но в тот день я только приехала в Штайнбах и, почти уверена, не успела натворить ничего плохого…

Эль хотел сказать что-то, но быстро глянул на пса и тут же закрыл рот. Некоторое время он так и сидел молча, словно подбирал слова.

Девушка с надеждой всматривалась в его лицо, надеясь, что он что-то да расскажет ей. Но Эль поднялся с софы и, засунув руки в карманы куртки, направился к лестнице на крышу.

– А как же… – Риса опешила. – Подожди! Ответь мне!

Эль промолчал. Он поправил ворот куртки и, не удостоив её взгляда, стал неспешно подниматься по ступеням вверх.

Не раздумывая, Риса вскочила с кресла. Она подлетела к лестнице и вцепилась в куртку Эля. Тот замер от неожиданности.

– Пожалуйста, – проговорила Риса, – ты же знаешь что-то о моих родителях?

Лицо её, минуту назад до смерти перепуганное, приобрело просящее, даже умоляющее выражение.

Собака гавкнула, словно упрашивая хозяина. Эль задумчиво закусил фильтр сигареты.

– Пожалуйста, – повторила Риса.

Вместо ответа Эль внимательно посмотрел ей в глаза. При этом Риса даже не смогла определить, какую эмоцию передаёт выражение его лица. Оно не было ни безразличным, ни заинтересованным, ни сердитым, ни радостным. Какое-то абсолютно нейтральное выражение.

– Пошли, – вдруг позвал он, и Риса послушно полезла за ним.

Порыв ветра ударил ей в лицо – девушка оказалась на крыше. Она невольно охнула от увиденного: город, озарённый золотыми фонарями, лежал перед ней как на ладони. Куда ни глянь, во все стороны расстилалось море огней, доносились звуки музыки и шум едущих по широким дорогам машин. На секунду Риса позабыла о проблемах и невзгодах, наслаждаясь прикосновениями ветра к волосам.

В ладонь её уткнулся мокрый собачий нос. Риса опустила голову, рассматривая пса. Внешне он напомнил ей нечто среднее между волком и овчаркой: остроконечные уши, вытянутая острая морда. И целый стог белой пушистой шерсти.

– Привет, дружище, – улыбнулась Риса. – Ты такой большой и лохматый. Никогда прежде не видела таких собак, как ты.

Риса потрепала виляющего хвостом пса по голове. Тонкие пальцы, увенчанные розовыми ногтями, утонули в белой густой шерсти.

– Это Винни, и он волк.

Эль стоял на крыше шахты лифта, опершись на перила. В зубах его дымилась сигарета.

– Волк? – Риса автоматически отвела руку в сторону.

– Не бойся, это домашний волк, – хмыкнул Эль. – Он в лес не смотрит.

Рисе показалось, что при этих словах уголки пасти Винни растянулись как будто в улыбке.

– Значит, всё-таки Тая – твоя мать,– задумчиво проговорил Эль, подперев подбородок рукой.

– Так ты знаешь моих родителей?

Эль смотрел куда-то вдаль, рассеянно жуя фильтр сигареты.

– Скажем так, – произнёс он, взвешивая каждое слово, – я знал их когда-то.

– Знал? – переспросила Риса. – То есть… знал?

– В смысле это было давно. И у нас с ними не заладилось.

– Почему?