Однажды

Мы трое очень ждали, когда Глеб наконец подрастет, надеялись, что станет легче. И вот он подрос, но легче не стало. Теперь, когда он научился не только ползать, но и ходить, а также начал разговаривать, стало еще труднее. Глеб черкался и рисовал в моих школьных тетрадках, ломал собранные Костей модели самолетов и автомобилей, разбрасывал Олиных кукол… Когда мы дружно начинала ругать его, он тот час бежал жаловаться родителям. Приходила мама – и начинался очередной скандал…

Нервы у всех постоянно были на пределе. Скандалы и ссоры в нашей семье, когда-то тихой и дружной, стали привычным делом. Помню, как-то вечером мы с Костей и Олей играли в настольный хоккей: я за одну команду, они – за другую. Глеб целых полчаса слонялся вокруг, лез под руку, несколько раз пытался стащить маленькую пластмассовую шайбу.

– Глеб, не мешай! – Костя оттолкнул мелкого, который опять потянулся за вожделенной шайбой.

Глеб обиженно надулся и демонстративно вышел из комнаты. Но не прошло и пяти минут, как он вернулся. Мы продолжали играть, делая вид, что не замечаем его. Он подошел поближе и начал своими маленькими пальцами возить по краю «льда».

– Глеб, уйди! – прикрикнул на него Костя.

– Глеб, не мешай! – взвизгнула Оля.

– Не лезь, Глеб!

– Что тут происходит? – услышав наши крики, в комнату прибежала

мама.

– Мама, убери Глеба! – попросил Костя.

– Он нам мешает! – пожаловалась Оля. – Он нам играть не дает!

– Мама, зачем ты его родила?

Последняя фраза принадлежала мне…

Осенью Глебу наконец дали место в садике, а мама вышла на работу. Это стало для нас настоящим праздником.

Однажды мама задержалась на работе, и мне пришлось забирать Глеба из садика. В тот вечер я спешила: мы с подружкой собирались идти в кино. Глеб, как назло, совсем не слушался, долго не хотел одеваться, потом начал скандалить… Помню, я тянула его за руку и цедила сквозь зубы: «Давай быстрее! Пошли домой!» Он упирался, говорил, что хочет погулять. Потом и вовсе остановился.

– Глеб, ну в конце-то концов!

Он посмотрел на меня и сказал:

– Хочу гулять.

– А я хочу в кино! – отрезала я.

– Гулять! – Глеб топнул ногой.

– Пожалуйста, гуляй.

Я отпустила его руку и демонстративно зашагал прочь. Прошла немного, а когда обернулась, то увидела, что Глеб уже стоит на обочине и с интересом разглядывает проезжающие мимо машины.

– Глеб, иди сюда! – крикнула я. – Иди сюда сейчас же! – и бросилась к нему.

Он посмотрел на меня, улыбаясь:

– Догоняй! – и побежал вперед. Прямо на дорогу.

Помню протяжный визг тормозов… Какой-то грохот. Голоса… Я открыла глаза и увидела, как Глеб упал под колеса иномарки… Больше он не встал.

С того дня прошло больше пятнадцати лет. Я до сих пор не могу спать в тишине, а идеальный порядок меня просто раздражает. А все эти годы я молю об одном – чтобы Глеб навестил меня, хоть во сне. Хочу попросить у него прощения… Но он не приходит, не хочет… Но я верю и жду: он придет. Однажды он придет…»

– …Нина, что скажешь, а? – доносится до меня голос Лизы.

Я поднимаю голову и только сейчас вспоминаю, что мы с девочками сидим в кафе. У нас обеденный перерыв.

– А ты что думаешь? – Наташа вопросительно смотрит на меня и, заметив мой непонимающий взгляд, поясняет: – Лизка с парнем опять поцапалась…

– Да, – кивает Лиза. – Это Эдик виноват… Мы уже три дня не разговариваем.

– Я считаю, что первый шаг должен делать парень, – говорит Наташа. – Тем более, он виноват. А ты что скажешь?

– Однажды… – само собой вырывается у меня.

– Что? – они недоумевающее глядят на меня.

– Живем, говорю, однажды…

Гордость

1

Мы с Вовой не разговаривали уже больше недели. Мы поссорились. Опять. Самое обидное, что поссорились из-за какой-то ерунды; впрочем, как всегда. Если честно, я уже даже забыла из-за чего конкретно, но зато помнила то жгучее чувство обиды, ту железобетонную уверенность в своей правоте. Впрочем, я и была права.

Я сидела в комнате одна и читала книжку. На самом деле, честно говоря, просто листала её и смотрела поверх страниц – гипнотизировала взглядом мобильник. А он, зараза, молчал. «Что же он не звонит? – думала я. – Столько времени прошло, а он не звонит, не пишет. Подумаешь, какой гордый…»

Рука сама собой потянулась к мобильнику: а что если первой написать? Ну или позвонить? Нет! Ни в коем случае! Я отдёрнула руку. Почему я должна звонить первой? Ведь во всём виноват Вовка. Пусть он и извиняется!

Время шло. Он не звонил. Подумаешь, обиделся он! Гордый. У меня, между прочим, тоже есть чувства и своя, девичья, гордость… Или глупость? На миг в душу закралось сомнение: может быть, действительно ну их, эти неписанные правила? Наплевать на «гордость», взять и позвонить первой?

– Нет, не вздумай! – упрямо твердила Гордость. – Только попробуй, тогда Вовка решит, что ты безвольная и слабохарактерная, что с тобой можно поступать так, как вздумается…

«Она права, – подумала я. – Так и будет… Вовка решит, что я жить без него не могу. А я могу. Ещё как могу! Это он без меня не сможет…»

Я вздохнула, поглядела в окно. На улице светило солнышко, пели птички. Одним словом, погода давала людям возможность в полной мере насладиться последним месяцем лета… Пойти погулять, что ли? Ага, одной. Нет, одной не вариант. Я не привыкла к одиночеству. Позвать кого-нибудь? Кого? Ведь Оксана отчалила в деревню к бабушке, Динку богатенькие предки в Париж повезли, а Полина – на весь август уехала в спортивный лагерь. И вдруг я вспомнила об Ане Васильевой. Не то что бы она моя подружка… Скорее просто одноклассница. Но всё же лучше с ней погулять, чем сидеть дома одной.

Я набрала номер Васильевой. Долгое время в трубке раздавались гудки, а потом наконец послышался знакомый голос.

– Привет. Это я, Оля, – сказала я.

– Привет, – тихо отозвалась Аня.

– Гулять пойдёшь?

– Нет, – ответила она.

– Почему?