Однажды

Честно говоря, я не ожидала такого ответа. Толком Васильева ни с кем не дружила, только с юркой Хохолковым и общалась. Да и он куда-то пропал – уже давненько его не видно, не слышно.

– Так, просто… – Аня вздохнула. – Я занята. Не могу говорить. Пока.

– Пока.

Я бросила мобильник на стол, в ту же секунду телефон пискнул – пришло смс-сообщение. Сгорая от нетерпения, я принялась читать сообщение. Думала, что Вовка написал. Даже успела представить себе длиннющее сообщение с извинениями и признаниями в любви… Но сообщение оказалось очень коротким: «Ваш баланс менее 30 рублей».

С ненавистью швырнула мобильник на подоконник и села у окна. Из моего окна был виден весь двор: в песочнице копались малыши, мальчики гоняли мяч, какая-то девочка качалась на качелях. В стороне от всех, на самой дальней лавочке сидела худенькая девушка с чёрными волосами, собранными в хвост. Лица девушки я не видела, но сразу поняла, что это Васильева.

2

Это действительно была Аня. Она сидела на лавочке, положив руки на колени, и сосредоточенно смотрела прямо перед собой.

– Привет! – я устроилась на лавочке рядом с ней.

– Привет, – не сразу отозвалась Аня, глядя куда-то мимо меня. Взгляд у неё был очень странный, будто невидящий. Я внимательно посмотрела ей в лицо и увидела, что её карие глаза красные и припухшие да и всё лицо бледное, заплаканное.

– Что-то случилось? – спросила я.

И на этот раз она ответила не сразу. С её длинных ресниц сорвалась слезинка. Она потекла вниз по щеке, потом капнула на красную футболку.

– Юра… Он… умер, – сорвалось с побледневших губ Васильевой.

– Как? Когда? – только и смогла вымолвить я.

Юра Хохолков учился с нами – со мной, Аней и Вовкой – в одном классе. В прошлом году он перешёл на домашнее обучение. От учителей и ребят я слышала, что он сильно заболел. Поговаривали даже, что у него лейкоз. Собственно говоря, больше я ничего о нём не знала. Да и как-то не особо интересовалась…

Аня мочала, по её щекам текли слёзы.

– Ну ты это… держись, – сказала я. Она еле заметно кивнула, ладонью вытерла слёзы и вдруг спросила:

– А как у тебя дела?

– Нормально, – пожала плечами я. – Только с Вовкой опять поссорились… – тут я осеклась, замолчала. Мне стало неловко. Кому я собираюсь жаловаться? А главное – на что?

Аня опять погрузилась в свои размышления и напрочь забыла обо мне.

– Я пойду.

– Подожди, – негромко проговорила Васильева. – Ты обязательно помирись с Вовой.

– Это ведь он начал… – увидев серьёзные, усталые глаза одноклассницы, я замолчала.

– Не важно, – сказала та. – Я бы всё на свете отдала, чтобы хоть на минуту увидеть Юру, услышать его голос… – она поглядела на меня. – Ты спешишь?

– Да, – сказала я и встала с лавочки. – Пока, Ань.

– Пока.

Я развернулась и побрела в сторону подъезда. Потом остановилась, обернулась. Аня сидела на лавочке всё в той же позе и смотрела куда-то в даль.

3

Наступил вечер. Вова не звонил. Я ему не звонила тоже.

Весь день я думала о нас с Вовой, о нашей ссоре и о Хохолкове. Впервые я задумалась о смерти, и мне вдруг стало страшно. Жил человек, ходил себе в школу, гулял с друзьями, зависал в соцсетях, резался в компьютерные игры… А потом умер. Раз – и всё! Нет человека. Есть страничка в социальной сети, есть его номер в телефонной книге. А самого человека нет. А ведь совсем недавно казалось, что у него целая жизнь впереди, что есть ещё время для жизни, для дел… А оказалось, что нет. Время неожиданно вышло, и человеческая жизнь оборвалась…

Я лежала на диване и глядела в потолок. Когда выйдет моё время? Когда умру я? Этого никто не знает. Никто мне не подскажет, не даст совет… А как же другие? Ведь и их жизни могут закончится также неожиданно. Ведь и они не знают, когда выйдет их время… Выходит, что в любой миг может оборваться чья-то жизнь. Чья? Моя или моих близких? Жизнь соседа или одноклассника? Или даже…

По телу пробежал холодок. Я вскочила с дивана, схватила телефон. Быстро нашла нужный номер и нажала клавишу «вызов». Гудки, гудки. Наконец – голос, такой знакомый, такой родной.

– Вова, прости меня, – прошептала я.

Первая любовь

Я любил Её уже давно. Очень давно. Она была самой красивой девчонкой в нашем подъезде и… во всё мире.

Мне было десять лет, а Ей – пятнадцать. Я дарил Ей цветы (сорванные с клуб во дворе), Она принимала их, смеясь. А я мечтал, как однажды признаюсь Ей в любви и, закрыв глаза, видел, как Она возьмёт меня за руку и скажет в ответ те заветные слова.

С крыш капало. Птички громко, празднично чирикали. Наступила весна. Даже в воздухе чувствовалось что-то особенное.

Она гуляла по двору в окружении подруг. Впервые после долгой холодной зимы Она сняла шапку, и Её волосы поблёскивали на солнце.

Сегодня Она была особенно красивой: большие ясные глаза напоминали бескрайнее небо, по плечам рассыпались золотистые волосы. Она звонко смеялась.

Я подошёл к ней, протянул букет мимоз:

– Это тебе.

– Спасибо, – Она взяла цветы.

Подружки зашушукались.

– Это всё или ты ещё что-то хотел? – ласково спросила Она. Таким тоном взрослые разговаривают с глупыми, несмышлёными малышами.

– Нет, не всё, – твёрдо сказал я. И неожиданно даже для самого себя я выкрикнул на одном дыхании: – Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Девчонки засмеялись. ОНА ТОЖЕ. Смеялась Она не зло, но мне стало обидно.

Я почувствовал, что щеки вспыхнули, и бросился бежать прочь.

Ночью, лёжа в постели без сна, я вспоминал минувший день, как Она смеялась, как смотрела на меня.

Боль прямо жгла сердце. Но я знал, я твёрдо знал, что люблю Её и что всегда буду Её любить. Даже если все вокруг будут смеяться, даже если Она будет смеяться. И даже если Ей не нужна будет моя любовь, я всё равно буду любить только Её…

День Всех влюбленных

Даша Тихомирова любила Влада Ливнева уже давно. Ну, как давно… Почти полгода. А это, знаете ли, очень даже приличный срок! Влад Ливнев, Влад Ливнев… Его имя бесконечно мелькало в голове Тихомировой, постоянно появлялось на страничках личного дневника. «Влад Ливнев» – эти два слова заменяли весь мир. Влад Ливнев – это мечта. Это все, что есть у нее… Вернее, все, что ей надо…