Две вдовы Маленького Принца

Наташа открыла со своей стороны окно и закурила.

Вдали появились блочные многоэтажки Купчина, над которыми возвышались высотные новостройки свежеиспеченных микрорайонов города.

– Колпино, Шушары, Мурино, – заметила Наташа. – Раньше это были деревни или поселки. А теперь – городские районы, и там уже строится метро.

– Раньше и Черная речка была далеко за городом, – ответил артист, – а сейчас это чуть ли не центр… Я это понял, когда искал жилье в Питере и узнавал стоимость аренды…

За Купчино вдоль трассы потянулись противошумовые щиты, защищающие жителей новостроек от постоянного гула автострады.

– А вы хорошо водите машину, – заметил Вячеслав. – Впервые вижу женщину, которая так умело управляет внедорожником.

– В армии я водила БМД и БТР, а "круизер" от них мало чем отличается.

Город закончился. Потянулись лесополосы, луга, озера и реки Ленобласти, опрятные деревеньки и редкие поселки городского типа. Чтобы срезать путь, Наташа выбрала маршрут, позволяющий миновать попутные города – Гатчину, Волхов и Тосно. Возле городов часто бывают заторы; в городской черте приходится снижать скорость, а она хочет сэкономить время.

Навигатор, тихо мурлыкая, напоминал ей, где нужно повернуть, где – миновать платную трассу; предупреждал о пробках, ДТП и постах ГИБДД.

– Вы знаете, – сказала Наташа, когда они заехали на заправочную станцию на границе двух областей, – одна моя родственница даже ругается с навигатором, когда едет куда-то со мной или с моим мужем. Навигатор говорит "поверните налево", а она отвечает: "Что еще придумал?! Тут всегда направо поворачивали!", – она вышла, чтобы наполнить бак, и увидела, как за спиной, над лугами бывшей Ингерманландии, растекается молочный туман, а впереди, над Новгородской областью, небо незабудково-синее, с редкими белыми облачками. – Бабушка моего мужа, коренная ленинградка. Город знает, как свои пять пальцев. И с Алисой и Гарфилдом часто дискутирует…

– Привет, я Алиса! – весело донеслось из джипа.

– Вы говорили обо мне? Муррр! – включился Гарфилд.

– А они уже вполне сносно поддерживают беседу, – покачал головой Вячеслав, – скоро с виртуальным помощником можно будет скоротать время в дороге за интересными разговорами. Заедем по дороге в Перынский скит? – спросил он. – Хочу подать записку о поминании.

– Вы мне только укажите, где свернуть.

В магазине при заправке они купили по бутылочке столовой воды, две порции кофе из кофе-машинки и два яблочных пирожка. После быстрого перекуса Наташа и Вячеслав снова сели в машину и въехали на территорию Новгородской области с ее густыми лесами, зеркальными реками, угрожающими болотами и деревнями, где еще сохранились бревенчатые избушки со ставнями, доверчиво не обнесенные забором. "Здесь держать можно двери открытыми, что надежней любого замка", – вспомнилась Наташе песня из старого фильма. "Не думала, что это еще где-то сохранилось…"

– Муррр, маршрут перестроен!

***

В скиту Вячеслав сразу перекрестился на купол и направился в часовню, а Наташа еще немного постояла на тропинке посреди луга. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро Ильмень. "Тишина и спокойствие… И лес. Как же тут хорошо!"

Несмотря на то, что они были в дороге уже три часа, Наташа не чувствовала усталости. Только не верилось, что еще сегодня утром она как ни в чем не бывало вышла из своей квартиры на Фонтанке и направилась в театр, где Костя обещал ей некую "бомбовскую новость". Никаких вояжей она не планировала. Но спустя четыре часа она уже в соседней области, стоит на берегу Ильменя, а за спиной раскинулся цветущий луг, посреди которого белеет часовня, а за ней расположились жилые и хозяйственные постройки, приземистые, добротные, на века поставленные.

Наташа повязала голову платком и тоже вошла в часовню.

Вячеслав стоял слева, у распятия, склонив голову, что-то тихо шептал и время от времени осенял себя крестом. Его лицо выглядело совершенно отрешенным и удивительно одухотворенным, словно его точеные черты озарил изнутри некий теплый свет.

Не желая беспокоить его, Наташа тихонько села к столу, где лежала бумага для записок и стоял стаканчик с шариковыми ручками, и быстро написала две записки – о здравии и упокоении. Оглянувшись в поисках прейскуранта за требы, она ничего не увидела.

– За доброхотное даяние, – тихо сказала ей пожилая служительница в длинном сером платье и белоснежном платке, повязанном по-монашески.

Из скита они ехали вдоль берега озера. По словам Вячеслава, это была кратчайшая дорога к тому району города, где живет его семья. Навигатор согласно мурлыкал, когда Томилин говорил Наташе, где лучше повернуть.

– Отец по образованию был историком, – сказал Вячеслав, когда они въехали на окраину города и оказались на узкой улочке среди старинных двухэтажных домов, окруженных густой зеленью, – специализировался на истории и этнографии родного края… Он может часами рассказывать о Новгородском вече, князьях и междоусобицах… то есть мог, – упавшим голосом поправился артист. – Экскурсоводом пришлось работать потому, что наука сейчас не процветает, а отцу нужно обеспечивать семью… нужно было, – снова поправился Вячеслав.

Наташа очень хорошо понимала, что означают эти обмолвки и поправки. Со временем рассудок примет то, с чем не хочет смириться сердце. А сейчас и разум, и сердце молодого человека противятся произошедшему и в один голос кричат: "Нет, нет, нет!"…

– Вот сюда сверните, – сказал Томилин, кивнув на указатель. – А куда поедете вы?

– Поищу поблизости гостиницу.

– Может, лучше я отведу вас к своей тете? Она живет через дорогу. У нее свой дом, с мансардой для гостей. Мне неловко, что вы из-за меня бросили все свои дела и поехали в такую даль, и еще будете тратиться на гостиницу…

Наташа попробовала отнекиваться, но тихий интеллигентный Вячеслав тут был тверже кремня.

– У меня прекрасная тетя, – сказал он, – она мой лучший друг и охотно вас примет. НЕ смущайтесь.

Машина остановилась перед оградой, густо увитой плющом.

– Тетин дом, – пояснил Вячеслав. – А вот, напротив, – дом родителей…

***

Елена Прокофьевна Томилина, младшая сестра Вячеслава-старшего, уже ждала их в саду. И, когда Вячеслав-младший подошел к ней, Наташа поразилась их сходству. Невысокая стройная женщина с тонким, словно точеным лицом, ясными серыми глазами и густыми русыми волосами была скорее похожа на мать или старшую сестру Вячеслава, чем на его тетю. Она выглядела очень моложавой, и даже глухое траурное платье и платок не старили ее.

Она охотно согласилась принять Наташу и от души поблагодарила ее за отзывчивость.

В мансарде Наташа получила в свое распоряжение просторную спальню, альков с письменным столом и высоким креслом, ванную комнату, гардеробную и выход на летнюю кухню на крыше. Оттуда, как на ладони, открывался прекрасный вид на июньский Новгород.

Наташа быстро разобрала сумку и вышла на летнюю кухню. У нее захватило дух от восторга, когда она увидела изобилие разнообразных крыш, куполов, маковок и буйной зелени. Да, хоть она и приехала сюда по скорбному поводу – все равно невозможно не залюбоваться цветением раннего новгородского лета.

Снизу, из сада, доносились голоса Вячеслава и Елены Прокофьевны. Они сидели за столом под навесом.

– Такая приятная молодая женщина, – говорила тетя Вячеслава, – и лицо знакомое… Кто она?

– Наш автор, – ответил Вячеслав, – я играю в ее пьесе… И еще она пишет детективные романы. Наталья Навицкая.

– Навицкая? – переспросила Елена Прокофьевна. – Теперь я вспомнила, где ее видела. Брат принес мне пару ее книжек, как раз в гостиной лежат… – ее голос дрогнул.

– Приезжай как-нибудь на спектакль, – предложил Вячеслав. – Ты же любишь детективы.

– Приеду. Летом обязательно побываю. Я уже давно не была в Петербурге.

– Как дядя? – поинтересовался Вячеслав. – А Лиза и Ваня?

– Толя на работе, вечером придет. Лиза с Ваней в "Заставе". Я им пока не сообщала… Слава, а ты давно знаком с Натальей?

– Месяца полтора. Вернее, дольше, но раньше мы только здоровались. Я играл сначала в паре эпизодов в ее пьесе, а потом ушел один артист, и меня взяли на его место, на одну из главных ролей.

Они еще долго говорили о Петербурге, театре, каких-то общих знакомых и родственниках, а Наташа вернулась в комнату и села за письменный стол. Подняв голову, она увидела в полукруглое мозаичное окно, как Вячеслав выходит из калитки и идет к дому через дорогу.

До ужина Наташа успела написать две главы и позвонить домой. Виктор заверил, что дома все в порядке, и передал привет Новгороду.

За ужином Елена Прокофьевна поставила на стол еще теплые сырники и шарлотку и сказала, что брата будут отпевать в Софийском соборе послезавтра, и добавила: