Я у тебя есть

Я у тебя есть
Анастасия Кобякова

"За что мне столько испытаний и горя?" Не раз каждый задавал себе подобный вопрос, и Татьяна не исключение. Пережив ужасное горе, она со своим сыном-инвалидом попадает в неизвестный мир, который местные называют Раем. Сама героиня не назвала бы этот негостеприимный мир Раем, но почему он так назван? Это Татьяне только предстоит разгадать. В чужом мире возникает надежда вылечить сына, в осуществлении этой мечты ей вызовется помогать дракон, с которым постепенно сложатся теплые отношения. Героиня не готова к новым отношениям, но, может, со временем её сердце потеплеет? В оформлении обложки использованы изображения с pixabay.

Пролог

Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться.

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Улица окутала меня бодрящей прохладой раннего утра, редкими автомобилями, медленно проезжающим по дороге и приступающими к своим тяжелым трудовым будням дворниками. Яркая оранжевая грузовая машина с огромной бочкой вместо кузова, неторопливо поливала проезжую часть, прибивая летнюю пыль и пыльцу многочисленных цветов.

Шесть часов утра, многие люди только сейчас просыпаются, чтобы вовремя успеть на работу, а я уже бодрым шагом направляюсь к автобусной остановке. Моя смена в гипермаркете начинается в семь утра и каждый раз торопясь, я размышляю зачем так рано, ведь покупателей в это время практически не бывает.

Автобусная остановка замаячила впереди, вырастая полупрозрачной будкой рядом с пешеходным переходом. В ожидании транспорта на ней стояли двое: женщина лет сорока пяти с огромной клетчатой сумкой, оставленной возле ног и сухопарый мужичок, простенько, но очень опрятно одетый, беспрестанно поглядывающий на наручные часы. Я присоединилась к ним, встав чуть в стороне и вглядываясь вдаль в ожидании появления на горизонте массивной фигуры автобуса. Он не спешил появляться. Я не волновалась, в запасе было ещё целых десять минут, за это время хоть один из трех нужных автобусов обязательно приедет.

Уже совсем скоро наступит осень, осталось всего ничего – пара недель. Я когда-то её очень любила, но это было так давно, кажется, что в прошлой, счастливой жизни. Нынешней осенью будет три года, как моя жизнь разделилась на две части: "до" и "после", эту годовщину совершенно не хочется помнить, но и забыть не получится.

– Извините, – негромко прозвучало рядом со мной.

Я обернулась. Симпатичная молодая девушка с широкой открытой улыбкой выжидающе смотрела на меня.

– Чем я могу помочь? – задала я ей вопрос.

– Подскажите, пожалуйста, сорок третий автобус уже прошёл?

– Нет, – вежливо улыбнулась я, – ещё не проходил, я его сама жду.

– Здорово! Спасибо! А то я думала, что опоздала.

– Не переживайте, ещё есть время.

– Спасибо вам, я очень волнуюсь, сегодня мой первый рабочий день.

– От всей души поздравляю и желаю успеха в работе, – искренне пожелала я незнакомке.

– Вы очень добры! О, смотрите, вот и наш автобус, – просияла она.

Я повернулась к дороге в тот самый момент, когда к остановочному карману уже подруливал изумрудно-зеленый автобус с горящим над лобовым стеклом табло. На нём четко виднелся номер 43, тот самый, нужный и мне, и девушке маршрут.

Автобус остановился и открыл двери. Из него никто не выходил, поэтому мы не мешкая вошли в задние двери. Свободных мест было много, я приглядела себе сидение в середине салона и направилась к нему. Девушка прошла ближе к передним дверям и села на одиночное место. Автобус тронулся, выбираясь на начинающую наполнятся автомобилями широкую улицу.

Я отвернулась к окну, дорогу я знала наизусть со всеми остановками, магазинами, домами и даже газонами, но всё равно каждый раз снова и снова на это смотрела. Мне не надоедало, порой я углублялась в свои думы, пока за окном мелькали знакомые городские пейзажи, вот и сейчас я окунулась в прошлое, в мою счастливую отдушину, которая помогает мне бороться и не сдаваться.

До сих пор временами хочется привычно найти теплую руку мужа на колене, сжать ее в своей ладони, и почувствовать, что всё будет хорошо. Я иногда забываюсь и протягиваю руку к соседнему сидению, но наталкиваюсь лишь на его пустой холод, в котором нет ни намека на живое тепло. Если бы не сын, то я точно не пережила того страшного дня, того неожиданного звонка от неизвестного абонента, принёсшего ужасную весть. Осень снова сыграла злую шутку, забрав ещё одного дорогого мне человека, а другого, оставив инвалидом.

Первым ушёл отец, он никогда не жаловался на здоровье и никто не мог даже предположить, что его в любой момент может не стать. Мама всегда мне говорила, что со своим хилым здоровьем первая покинет этот мир, но вышло иначе. Она долго привыкала жить без него, крепилась, но выходило плохо. Я сама долго переживала, смерть отца стала невосполнимой потерей в моей жизни, но мне помогла прийти в себя встреча со своим будущим мужем. Он постепенно вывел меня из депрессивного состояния, смог научить вновь радоваться жизни. Мама же отвлеклась от траура только когда впервые взяла на руки моего сына и внука. Это был самый чудесный день для нашей семьи, как жаль, что спокойная семейная жизнь продлилась всего семь лет. Боже, это так мало, они пролетели на одном дыхании, я так много не успела сделать и сказать своему мужу, и теперь уже не смогу никогда ему сказать. Лишь потеряв близкого мы начинаем жалеть о своих неблаговидных поступках и о недосказанных словах. Многим бы я смогла пожертвовать, чтобы повернуть события вспять, но увы, вселенная никому не дает такой возможности.

Автобус притормозил на очередной остановке, еще через две будет пора выходить и мне. Сейчас же в двери выходила моя знакомая девушка, она на прощание улыбнулась и махнула рукой. Я кивнула ей в ответ и подмигнула, подбадривая. Водитель закрыл двери автобуса и тронулся дальше по маршруту, я же мысленно готовилась к трудовой смене. Со стороны может показаться, что за кассой стоять проще простого, но на самом деле это не так. Сами попробуйте провести десять часов на ногах и при этом вежливо и располагающе улыбаться, независимо от своего самочувствия и настроения. За годы работы кассиром у меня выработалась привычка носить на лице улыбку. Вы не ослышались, именно носить, как маску или солнцезащитные очки, которые я долгое время после аварии почти не снимала, скрывая за ними заплаканные и опухшие глаза. Я и плакать могла с улыбкой, коллеги говорили, что это страшное зрелище: из глаз текут слезы, а губы продолжают улыбаться, как ни в чём не бывало. Я больше не плачу, нет, душа болеть не перестала, слёзы кончились, высохли, исчезли постепенно, оставив потухший взгляд и постаревшее от горя лицо. Мне несколько месяцев назад исполнилось тридцать три года, но выглядела я гораздо старше. Пользоваться косметикой я бросила давно, в тот самый страшный день, впрочем, как и следить за собой. Я не превратилась в неряху, просто красивые наряды, прически, каблуки и макияж стали не нужны, не для кого было наводить красоту. Яркие краски в одежде сменили черные и серые тона, больше подходившие к моему состоянию.

Пора подойти к дверям, автобус проехал по мосту над железной дорогой, ещё пара минут и будет на нужной мне остановке. Пройдя к передним дверям, придерживаясь за желтые гладкие поручни, я нажала кнопку, расположенную над дверями, предупреждая водителя о своём желании выйти. Лампочка над кнопкой приветливо загорелась желтым светом, подтверждая, что моё послание принято. К остановке автобус подъехал плавно и мягко, распахнув створки дверей, он выпустил пассажиров на свободу.

Глава 1

Казалось, что на улице потеплело, от мокрого асфальта веяло сыростью и запахом прибитой влагой пыли. Я направилась от автобусной остановки вглубь квартала, идти предстояло совсем немного, за двумя рядами девятиэтажек скрывался мой торговый центр.

Я посмотрела на восходящее солнце и зажмурилась, с удовольствием принимая ласку его теплых лучей и свежесть раннего утра. Впереди меня ожидала долгая смена в наглухо закрытом помещении под искусственным светом больших ламп. Ноги сами несли меня по знакомому маршруту, тихо ступая в мягких туфлях по старому, неровному асфальту. Хорошо без дождя, а то его сырость и монотонность вгоняет меня в ещё большую тоску, чем обычно. Впереди я ясно видела оранжево-белое здание своего гипермаркета. Основные двери магазина в это время закрыты и мы, работники, по одному, а то и по двое стекались к неприметному служебному входу. Я была не исключение. Дверь открывалась с трудом, пришлось приложить усилие, прежде чем она тихо скрипнув послушно поддалась. За ней начинался узкий коридор, выкрашенный коричневой краской, всякий раз проходя по нему, я удивляюсь, кому в голову пришла такая безумная идея. Редкие светильники на потолке, где через одну мигали, постепенно перегорая лампы, дополняли картину. Хозяева магазина, не скупившиеся на красочное оформление торговых площадей, в то же время скупились даже на самое простое, отказываясь замечать убогость и неприглядность служебных помещений.

Этот гипермаркет можно сравнить с конфетой с сюрпризом, внешне красивый привлекательный фантик, а внутри, под ним, может таиться всё что угодно.

Коридор выводил к раздевалкам, они разделялись на мужские и женские, хоть за это спасибо. Я зашла в свою, предназначенную для кассиров, и плотно прикрыла за собой дверь.

– Привет! – бодро поприветствовала меня коллега по смене.

– Привет, Наташ, – поздоровалась я, – ты сегодня рано.

– Да, – глухо подтвердила она, надевая через голову блузку униформы, – Кирилл меня сегодня подбросил.

– Тогда понятно, – произнесла я, отвернувшись к своему шкафчику, – сегодня должно быть праздник, раз твой муж сподобился подвезти.

– Ты удивишься, – ничуть не обидевшись, сказала она, – но сегодня обычный день, без знаменательных событий.

– Хочется верить, что Кирилл начал путь исправления, – ничуть не веря в свои собственные слова, высказалась я.

– Ты не представляешь, как я счастлива таким переменам! – радостно воскликнула Наталья.

– Очень даже представляю, – отозвалась я, вытаскивая из шкафчика свою униформу, – порой мне кажется, что я незримо живу вместе с вами.

– Что тут поделаешь, нельзя же все эмоции держать постоянно в себе, – пожала плечами Наталья и отвела глаза.

– Конечно, нельзя, – вздохнула я, мысленно обращаясь к своей ситуации.

Как можно расценить моё собственное положение? Я не делилась с коллегами своими проблемами, держала мысли и переживания при себе, не допускала в свою жизнь чужое мнение и не просила помощи. Это нормально и правильно, ни к чему нагружать окружающих своими жалобами. Только сложность и скорбность моей ситуации всё равно просочилась в стены гипермаркета. Мне пришлось трудно, невыносимо долгое время ощущать на себе сочувствующие взгляды и слышать перешептывание коллег. Спустя почти три года и то, нет-нет да и промелькнет в чьём-то разговоре воспоминание о трагедии. Сотрудники стараются относиться ко мне как ко всем другим, но у них это не особо получается.

– Ты идёшь?

– Да, конечно, – ответила я, захлопнув дверь шкафчика.

На рабочее место запрещалось брать личные вещи, даже телефон был под запретом. Приходилось каждую смену проводить в напряжении и мольбах, надеясь, что ничего серьёзного за это время не случится.

– Таня, ты ещё не проснулась? – услышала я недовольный голос старшего кассира Ларисы.

– Нет-нет, всё нормально, – поторопилась с ответом я.

– Тогда за работу!

– Конечно, – послушно кивнула я, включая кассовый аппарат.

К концу смены я почти не чувствовала ног, вечером в будний день всегда самый большой поток покупателей, но сейчас и он позади. Я сдала кассу и поторопилась к раздевалке, нужно было ещё успеть на автобус.