О чем молчит Биг-Бен

Я решаю на всякий случай показать письмо Ксавье. Он в Швейцарии у клиента, и если есть какие-то свежие данные или изменились обстоятельства, то он точно будет знать об этом.

Пишу ему. Он не отвечает. Потом звоню. Трубку не берет. «Все в порядке, – получаю от него спустя пять минут. – Вот только так по-английски не очень хорошо звучит». И он правит мне фразу про «не позднее 15 числа».

* * *

Утром не хочется вылезать из-под одеяла. Я чувствую, что где-то на фоне, на периферии моей жизни что-то происходит, нечто неуловимое, и оно единственное, что имеет значение, но я не знаю, что это. Мне нужна тишина, покой и одиночество, чтобы разобраться. Мне нужно много гулять, делать только то, что я хочу, наблюдать мир вокруг и не участвовать ни в какой суете.

Вместо этого надо вставать, собираться, идти на работу. За дверью спешно топает босыми пятками Арун. Он встает раньше меня. Я вздыхаю: даже дома я не бываю одна. В пространстве вокруг меня всегда кто-то есть.

А потом – дорога: МИ-6, госпиталь Святого Томаса, Биг-Бен, офис. Я ненадолго цепляюсь взглядом за Темзу, которая спешит рядом по своим делам. Желтая вода бурно переливается. В лицо дует ветер с мелкими капельками висящей в воздухе влаги. Чайки кружатся над водой, подпирая крыльями бесцветное небо.

Пока иду, прокручиваю в голове предстоящие сегодня дела, пытаясь предусмотреть, спрогнозировать, понять, кто и что должен делать, как мы всё успеем, какие нужны шаблоны клиентских писем. Часть отдела занята организацией клиентской встречи: Палома с помощью Рики и под руководством Терезы печатает и проверяет таблицы, красивые графики, разноцветные календари, план проведения встречи и прочие документы. Все это печатается, исправляется, перепечатывается. Невольно задумаешься, сколько бумаги мы изводим на то, чтобы провести всего одну встречу, результаты которой заранее известны.

В офис я опаздываю.

– Слушай, по поводу вчерашнего мейла… – Тереза морщит лоб, словно силясь что-то вспомнить.

Голова ее занята другим, и я радуюсь, что она не заметила моего опоздания.

– Какого мейла? А, ну да, это тест. Ксавье сказал, надо отправить клиенту – я отправила.

– Да-да… вот не надо было отправлять. Марк недоволен.

– Он же сам проверил его.

– Надо было спросить меня. Теперь проблемы с клиентом.

– Не понимаю… – настроение уже не такое бодрое.

– Поговорим позже, – говорит Тереза сухо.

Марка нет. Тереза хмурится и что-то печатает. Я проверяю почту, но там никаких сообщений, которые бы пролили свет на проблему. Ничего не ясно, кроме того, что что-то я там накосячила с этими письмами: Тереза недовольна, а главное – недоволен клиент. Неожиданно чувствую себя виноватой, но не знаю, за что, и маюсь в неведении. Потом в почту падает сообщение, которое Тереза только что отправила Итону, а меня поставила в скрытую копию: «Итон, я прошу прощения за то, что так получилось. Ксения не должна была отправлять вам письмо. Это огромная ошибка нашего сотрудника. Все произошло без моего ведома, я постараюсь уладить. Пожалуйста, игнорируй то письмо!»

Час от часу не легче. Все так серьезно? Мне она ничего больше не говорит.

После обеда она назначает совещание. Похоже, дело плохо. Наш отдел собрался, и мы ждем только Марка – он вот-вот должен подъехать. Я волнуюсь и надеюсь, что хоть что-то еще можно поправить.

Огромный квадратный стол в переговорной занимает почти все пространство, а мы сидим по периметру. В окна бьются ветви деревьев, словно пытаясь достучаться до нас, но их не слышно. В офисе отличная звукоизоляция. Тереза что-то говорит. В голосе – тревога, лицо напряжено. Я не могу сфокусироваться на смысле ее слов и только смотрю на подвижные морщины на лбу, их ровно четыре: три больших и еще одна маленькая. Остальные сосредоточенно кивают в такт ее слов. Никто не слушает, и всем, похоже, безразлично. Я слушаю, потому что волнуюсь. Потом приходит Марк и садится с краю. Тереза долго говорит. Когда она заканчивает, он осторожно спрашивает:

– Может, они просто хотят знать, что это за письма и зачем мы их отправили?

– Именно, зачем! Столько путаницы, и пока непонятно, что нам теперь делать.

– Так давайте им позвоним и обсудим. Мы же для этого собрались? – И он быстро набирает номер: – Итон, привет, это Марк, как вы там? По поводу писем…

– Привет, Марк! Да, я что-то не понял, о чем речь.

– Это просто тест.

– Я так и подумал.

– Какие-то есть вопросы по ним?

– Нет.

– Отлично, тогда до встречи – завтра буду у вас.

И отключает связь.

«И это все?» – недоумеваю я.

– Марк, ты просто мастер улаживать конфликты! – Тереза неожиданно весело смеется. Проблема решена, а на меня она даже не смотрит.

Кажется, тогда все и сбивается. Я вдруг чувствую себя в вакууме. Совсем одна, и никого на моей стороне.

* * *

Марк – мой ментор. Именно к нему я иду, потому что не понимаю.

Вообще, странно, что именно его назначили моим ментором. Ментор – это что-то вроде советника по работе, но не по клиентской, а вообще по любым вопросам, которые возникают у сотрудника: он должен вести душеспасительные беседы, объяснять правила игры, помогать выстраивать планы по карьерному росту, доносить до человека, когда им недовольны, представлять его интересы на круглом столе, а в сущности, помогать. Обычно ментором делают человека, который напрямую с тобой не работает, чтобы избежать субъективизма и личной вовлеченности, но в нашем отделе почему-то все наоборот: ментор – человек, с которым и на которого ты непосредственно работаешь. Получается, что если у тебя неразрешимые противоречия с начальством, то ты вроде как должен с ним самим их и разрешать, но они же неразрешимые? Нужен же объективный сторонний наблюдатель, посредник…

Между мной и Марком сразу существует напряжение, недоговоренность.

Когда мы пересекаемся в первый раз, еще нет никаких ожиданий и представлений друг о друге, мы даже не обменялись ни одной содержательной фразой, и пока между нами всего лишь «Hello! How are you?», а напряжение и недосказанность уже есть.

Эти ощущения никуда не деваются на протяжении долгих месяцев. Может, он считает, что мне лучше помалкивать и что я своими вопросами и комментариями мешаю процессу, что я должна быть просто винтиком и делать, что мне сказали? Или ему все равно, и я придумываю, а на самом деле его голова занята совсем другими делами – отношениями с бойфрендом, менеджерскими интригами, лавированием вокруг клиента. Может, ему и вовсе нет до меня дела и, скорее, он удивляется самому факту моего существования, когда я являюсь к нему с каким-то вопросом. Я не очень понимаю Марка. Мне кажется, что он говорит не то, что думает. Что именно он думает, я не знаю, но почему-то кажется, что ничего хорошего.

И еще, его почти никогда нет. Неделями я вижу Марка только мельком.

Однажды мне приходит от него приглашение на встречу. По правилам компании менторские встречи должны проходить регулярно: надо соблюсти формальности. Он не в офисе, так что нашу беседу мы проведем по телефону. В назначенный час я набираю номер и вишу на телефоне. Марка нет. Заглядываю в чат и пишу ему: «Привет, ты подключаешься? Я уже набрала номер». Ответа нет.

Спустя двадцать минут нашей получасовой встречи я вешаю трубку. Вечером получаю от него короткую заметку: «Извини, пропустил звонок, был на важной встрече с клиентом». С учетом того, что он уже два дня сидит в офисе клиента и вообще проводит там времени больше, чем у нас, я, похоже, делаю правильный вывод о том, как расставлены его приоритеты. Проект определенно интересует его больше, чем я. Я его вообще не интересую, дана ему в нагрузку, и он меня на себе тянет, правда, особо не утруждаясь.

– Марк, по поводу того письма…

– Видишь, все в порядке. Да и вообще не было никакой проблемы, – он хмыкает, и на секунду прорывается что-то настоящее, за что мне хочется ухватиться.

– Слушай, ты мой ментор, я не знаю, что делать. Может, я что-то не понимаю про то, как тут все работает? Почему Тереза написала Итону, что мы все неправильно сделали? Никого не поставила в копию… Получается, себя выгородила, а всех остальных подставила. Из ее письма выходит, что мы тут друг с другом не общаемся и у нас бардак полный, а я так вообще с потолка пишу какие-то письма. Чего стоило сначала узнать, в чем суть ситуации, прежде чем отвечать что попало.

Марк смотрит на меня внимательно и тут же отводит глаза.

– Да, конечно, нельзя отвечать, ни с кем не поговорив, никого не копируя. А ты с ней разговаривала?

– Я не успела. Она все утро на взводе, и меня завела, но разве это я должна ей объяснять такие вещи? Я же не ее начальница. Как-то странно, если ее будет поучать подчиненная, не находишь?

– Тебе надо было уточнить у Ксавье и ничего не отправлять без уточнения с ним! – выворачивается Марк.

– Но я уточнила. Дважды. Он мне, собственно, и сказал отправить это письмо.